Оглядевшись по сторонам, Глеб аккуратно положил фото в тетрадь, которую так, чтоб никто не видел, тотчас спрятал под матрац…
14
Когда до боя оставалось часа три, тренер нагрянул в спортроту.
– Ну, и – как? Как – твое настроение?
– Лучше не бывает! – коротко ответил Глеб.
– Это – хорошо! – сказал тренер. – Значит, как бы ни старался, я не смогу тебе его испортить!
Глеб подозрительно посмотрел на тренера. Но по его лицу ничего нельзя было определить.
– Послушай меня, Глеб!
Кивнув на кровать, он добавил:
– Давай присядем!
Такое предисловие не сулило Глебу ничего хорошего.
– Вы меня пугаете, тренер!
Достав платок из кармана, тот нервно промокнул пот на лбу, а потом на затылке, абсолютно лишенном волосяного покрова.
– Я и сам не меньше твоего напуган!
Глеб беспокойно заерзал на месте. Затем, привстав с кровати, опустился на нее вновь.
– Да, не тяните, Степаныч! Говорите, в чем – дело?
Степаныч поспешно сунул платок в карман.
– Бой с Чердынцевым отменяется!.. Но!.. Ты будешь драться с другим противником!
Глеб облегченно вздохнул.
– Чего ж вы тогда боитесь! Сами говорили, равного Чердынцеву во всей армии не сыскать!
В ответ тренер матерно выругался, чем немало удивил Глеба, поскольку мат он слышал из уст Степаныча впервые.
– Не в этом – дело!
– Тогда – в чем?
Глеб, казалось, прожигал взглядом тренера насквозь.
– Ты будешь драться с племянником генерала армии! Вот – в чем!
Горн равнодушно пожал плечами.
– Да, хоть – с самим чертом!
– Дурак ты, братец, или прикидываешься им! Черт – против генерала армии, знаешь, кто? Пустое место!
На лице Глеба мелькнуло сомнение. Кажется, он начинал догадываться, почем фунт лиха.
– Тебе придется…
Чтобы скрыть неловкость, Степаныч, сжал кисть в кулак и, поднеся его ко рту, кашлянул.
– Тебе… Лечь под него придется! Вот, что я хотел сказать!
– Лечь?! О чем – это, вы, тренер?!
Казалось, Глеб ушам своим не верил. Может, он и впрямь ослышался?
– А вот – о том! Что, глухой? Не слышал?
– Ну, это – дудки!
– Поговори мне еще, умник! – вспыхнул тренер. – В линейные войска пойдешь служить! Рядовым! До самого дембеля…
15
Племянник генерала, хоть и имел звание мастера спорта, драться не умел совсем. «Наверно привык, чтоб ему все поддавались!» – подумал Глеб, когда с левой долбанул его точно в челюсть. Тот едва удержался на ногах. На физии его появилась легкая досада и удивление. Что, не нравится? Это – тебе не боксерская груша, что сдачи не может дать! Уразумел?
Скосив глаза, за пределами ринга Глеб увидел бледное, почти испуганное лицо Степаныча. Наверно, боится, что, если этот хлыщ меня не отделает, без работы останется или того хуже… Неподалеку от него в первых рядах зрительского зала сидел дородный и очень высокомерный мужчина в генеральском мундире. Рядом с ним располагались другие высокие чины. Чуть поодаль – штабные офицеры. Было заметно, что они также недовольны началом боя.
Да, плевать мне на вас, плевать! Сделав нырок, Глеб провел серию мощных ударов по корпусу того, кто должен был стать новым чемпионом армии.
– Держись, Костя! И поддай ему! Поддай, как следует! Ты ведь можешь! – послышался женский голос из первых рядов ринга.
Метнув взгляд за канаты, Глеб увидел белокурую девушку. Как ему показалось, она была ослепительно хороша. Надо ж! Самые лучшие девчонки тоже лохам достаются! Глеб начинал злиться всерьез. Придется пощекотать им нервы… Ну, берегись, Костик!
Тот хоть и был на пол головы выше ростом и примерно на десяток кило тяжелее, для такого мастера, каким являлся Глеб, это не имело никакого значения. С самых первых секунд боя, Горн почувствовал полное превосходство над племянником генерала.
Глеб снова ринулся в атаку. И на этот раз Костик опять пропустил удар в голову… Он зашатался… И, кажется, поплыл. Надо его добить!.. Но, как только Глеб подумал об этом, очутившись между ними, судья крикнул «Брэк!» Подойдя к Костику, он что-то спросил у него. Но тот жестом показал, что все – в порядке, и он готов продолжать бой. Почему судья не зачел Глебу нокдаун? Ведь был явный нокдаун! Вот – изверги! Видать за его спиной они все тут заранее обо всем договорились… Это немного расстроило и даже обидело Глеба. Но он молча проглотил обиду.
– Ты охренел?! – перекрикивая неистовствующие трибуны, заполненные в основном солдатами, сержантами и офицерами, не считая гражданских из пригорода, где базировался мотострелковый полк, на довольствии которого состояла спортрота, заорал ему Степаныч в самое ухо. – Еще один такой раунд, и нам живыми отсюда не выйти!
– Неужели, все – так серьезно? – с наивным удивлением спросил Глеб.
– А ты думал?! Дурак! Шутить здесь с тобой не станут… Или бой прекратят… Это – в лучшем случае! Или пристрелят после того, как ты разделаешь этого племяша под орех, а победу все равно тому, кому следует, присудят… Для генеральского семейства – это бой престижа! Да, и сам этот генерал, говорят, больно лютый… Не прощает никому обид! За глаза его Гробовщиком прозвали. Он Афган, Чечню прошел. Кровь – на нем! Много крови!
Но Глеб справедливо полагал, что не должен был позволять себя мутускать какому-то там генеральскому родственничку!.. Тем более, ни за здорово живешь…
Во втором раунде он решил разыграть целую кровавую драму.
Горн то нападал на Костика, то отступал. Вкладываясь на три четверти в удары, он долбал его, но так, чтобы тот оставался при деле. Черт – с ним, пусть пока живет! Зал гудел и стонал, когда, зажав Костика в углу, Глеб методично избивал его. Под конец раунда он рассек ему бровь, и судья остановил бой. На ринг для осмотра травмы выскочил доктор. Но, убедившись, что рана не внушает опасений, разрешил продолжить схватку.
– Глеб, ты – псих! Или ты – тупой! – под визг трибун неистово наседал на подопечного Малой. – Это – конец! Конец – моей тренерской работе! Думал, сколочу команду, настоящую команду… Чемпиона воспитаю! Но из-за такого идиота, как ты…
– Да, ты очумел, Степаныч?! Из кого ты хотел чемпиона воспитать? Из генеральского племяша?
– Из тебя! Из тебя, недоумка! Племяш сразу после боя в Америку на постоянное место жительства вместе со своей молодой супругой отбывает…
Когда прозвучал гонг, Глеб заметил, как к его тренеру приблизился кто-то из штабных офицеров и что-то начал быстро говорить ему, едва не переходя на крик. Хрен – им, а не чемпионское звание!..
– Вали его, Костя, вали!
Это снова был женский голос… Вот – неугомонная!
Глеб, сделав ложный замах правой, юркнул под перчатку Костика, целя в разбитую бровь. Тот попытался уклониться, но на мгновение запоздал. Крюк правой пришелся точно в цель! Кровь хлынув, стала заливать ему глаз. Не дожидаясь, пока вмешается арбитр, Глеб ударил еще дважды. Не устояв, Костик рухнул спиной на канаты. Зал зашумел, заохал, засвистел, заулюлюкал. Офицеры на первых рядах повскакали со своих мест. И только генерал оставался внешне невозмутим и не покидал своего места… Тренер генеральского племяша выкинул белое полотенце на центр ринга. Но судья непреодолимым барьером уже стоял между Глебом и Костиком. Наверно, он играл на публику, так как Костик по-прежнему полулежал на канатах с залитым кровью лицом, а Горн не собирался его добивать.
Оказавшись в своем углу ринга, Глеб услышал, как кто-то из боковых судей объявил, что бой прекращен из-за травмы одного из соперников. В тот же миг Глеб увидел двух санитаров с носилками. Через минуту, уложив на них Костю, почти бегом они вынесли его из зала.
16
– Нет, ты видел, а?! Степаныч?! – искренне негодовал Глеб, когда очутился вместе с тренером в раздевалке.
Он категорически был не согласен с решением судей.
– Они не присудили мне победу!
