– Наш царь и мой отец, мы с моей наипрекраснейшей женой завтра отъезжаем в Феерию. Пришло время навестить ее отца, славного Дильдабека, и пригласить его погостить в нашем городе. Уже много лун прошло со дня как нас благословили, а вы еще с ним лично не знакомы.

У Иринарха защемило в груди, но он, проведя рукой по бедру подошедшей к нему танцовщицы, спокойно спросил:

– Как долго вы будите отсутствовать?

Соломея повернула голову и посмотрела в его глаза долгим холодным взглядом:

– Я думаю, пока в городе ведутся работы по перекладке дорог…. Еще я думаю, что стены домов, выходящие одной из сторон на центральные улицы, нужно выложить голубой и белой мозаикой, хотя бы до половины первого яруса.

– В городе очень шумно и пыльно, я считаю, что Соломее нужно от этого отдохнуть, – добавил Нарат.

Иринарх промолчал, кивнув в ответ головой. На следующий день, к великому его огорчению, они уехали.

Не прошло и двух лун, как правитель Иранхары отправил Нарату птицу с известием о том, что дороги со стоками по краям в городе доделали, стены домов выложили мозаикой, дополнительно заменили кладку фонтана и мостовую на центральной площади. В письме царь настаивал на возвращении детей домой, дабы это непорядок такое долгое отсутствие наследника.

Через некоторое время в ответ прилетела птица с письмом, о том, что Соломея и Нарат отправляются в обратный путь и просят собрать всю царскую семью во дворце, чтобы представить им отца Соломеи и Синклар.

По приглашению царя во дворец прибыли счастливые и влюбленные Синклар с Равшаном и мрачные Гутлеиф и Аружан. Иринарх не видел Аружан со дня Ритуала создания союза Соломеи и Нарата. При встрече ему показалось, что принцесса подурнела и не ухожена, он даже подумал, что пора Гутлеифу взять новую жену.

Все эти годы, время от времени Иринарх думал о том, что у его сыновей до сих пор нет наследников, это печалило царя, он ругал себя за то, что разрешил им быть невоздержанными в юности, в результате, полагал он, они израсходовали все свое живое семя. Но глубоко в душе он не хотел наследников у Нарата.

Во дворце все было готово к возвращению принца и принцессы из Феерии. Иринарх в очередной раз вышел на стену. После того, как пришло известие, что Нарат и Соломея пересекли Золотые горы, он делал это уже несколько раз, хотя знал, что они прибудут ближе к первой звезде. Он стоял на площадке и пристально вглядывался вдаль. Его переполняло ожидание…

Алан наблюдал за горящим вдалеке островом. Он несколько раз оплыл вокруг, но не заметил удаляющихся с острова кораблей. Он сильно волновался и ругал себя за то, что оставил там Альвильду. Когда смотрящий ему сообщил, что остров горит, Алан удовлетворенно подумал, что все, Альвильда исполнила свое желание и скоро подойдет к нему на одном из кораблей, возможно даже на корабле Локира. Но ее не было, а остров пылал уже третьи сутки и никто от него не удалялся и не приближался к нему.

Алан задумчиво смотрел на факел в ночи, окруженный океаном. Он всегда злился из-за упрямства и своенравности Альвильды, сколько раз он хотел оставить ее в море или где-нибудь на необитаемом острове, чтобы она наконец-то изменилась. И вот этот момент настал, и чаша терпения была переполнена. Сейчас он понимал, как это было глупо, но в тот миг, когда она не послушалась его в присутствии Фаррела, внутри его все вскипело, и он ушел.

Иногда они ругались и не разговаривали неделями, но затем всегда мерились и дарили друг другу подарки. Он дарил ей кинжалы, мечи, ножи и шпаги для ее коллекции, у него всегда в запасе лежало оружие, на случай если они поругаются, а затем простят друг друга. Она же всегда дарила ему сюрпризы, и почти всегда себя, как самый ценный подарок. Но Альвильда никогда не менялась, и он знал, что она не измениться. Знал это с самого первого взгляда в ее постоянно меняющие оттенок глаза. Он смотрел вдаль, и перед ним вновь и вновь проходила их первая встреча…

Как-то раз отец попросил его забрать из поселения Мадхав, что на берегу Индийского океана, дошу по имени Вильда.

– Она будет ждать тебя там, через шесть полных лун, привези ее ко мне, но если не сможешь расстаться, оставь себе, – попросил он сына, улыбнувшись на второй части фразы.

– Бодуен, у тебя есть Хэлл. Зачем тебе кто-то еще нужен? – спросил он.

– Она не мне нужна, а тебе…

– Отец, мне нужны только свобода и море! – возразил Алан. – Я еще не созрел, чтобы иметь рядом спутницу, и, думаю, что никогда мне такая идея не придет в голову. Да и кто согласится жить со мной в море? Кто согласится на постоянные путешествия и опасность бурь?

– Ты забыл, у дош нет выбора.

– Я помню, но полюбить-то я смогу только лучшую из женщин – живую, красивую, сильную. Понимаешь, сначала полюбить…. Но она будет абсолютно ненормальной, если последует за мной в море, а вот ненормальная мне не подойдет, потому что я предпочитаю умных. А еще сильных и…

– Я уже слышал эту историю, – перебил рассуждения сына Бодуен. – Я тебя только прошу, забери ее из этого заброшенного Вечностью места, за ней будет погоня. Если вы не сойдетесь характером, привези ее мне. Никто тебя не заставляет в нее влюбляться. И не задирайся – она великолепно обращается с кинжалом.

– Не смеши! Еще не появилась доша способная победить меня.

– Думаешь?

– Отец перестань! Я привезу ее к тебе и постараюсь быть обходительнее, раз ты просишь, но не более.

Алан отправился к берегам Бхарат, но до Мадхав так и не дошел.

Когда до точки назначения оставалось пять дней пути, ему повстречалось небольшое торговое судно. Была ясная погода и смотровой ее заметил издалека. Капитан с командой уже было собрался взять галеру на абордаж, но та сама остановилась, спустив флаг и подняв весла из воды.

Когда Алан зашел на палубу, команда галеры приклонила перед ним колени. Стоять осталась только она.

Длинные темные волосы обрамляли красивое лицо с кожей цвета белого песка, синие глаза смотрели прямо и решительно, но при этом мягко и с иронией. Но больше всего его поразило, ни яркая привлекательность и стройность незнакомки, а количество оружия «одетого» на ней. На руках, чуть ниже локтей располагались два акинака, в кожаные ножны на икрах было вставлено по кинжалу, с пояса свисал тонкий клинок, из-за спины выглядывал меч, как потом оказалось тальвар5. Одетая в кожаные доспехи, она выглядела как богиня войны, случайно сошедшая с небес.

Алан некоторое время пораженно рассматривал незнакомку, затем нашелся и с иронией произнес:

– Прекраснейшая, а вы уверены, что вы случайно не порежетесь? Все- таки вещица у вас за спиной остренькая.

– Я уже давно вас жду капитан, – проигнорировав его тон, сказала «богиня».

– Зачем?

– Ваш корабль удобнее, больше и быстрее моего.

– Вот как? – капитан с усмешкой присвистнул.

– Да, он мне понравился, и я предлагаю пари. Выигрываете вы – забираете меня и мою галеру, но если выиграю я, то я забираю вашего «дракончика».

Алан от неожиданности потерял дар речи, незнакомка, воспользовавшись этим, продолжила:

– Ну же капитан, что вы теряете? Пара минут времени, я же навряд ли умею лучше вас обращаться с моей остренькой вещицей. Тем более по закону свободных людей вы обязаны ответить на мой вызов.

– Черт, красавица, ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю! – Алан резко вынул из ножен меч и первым начал поединок.

Он не собирался ее щадить, и удары наносил со всей силой и приобретенным годами умением. У него не было желания убить или поранить ее, но он хотел победить, хотел, как никогда в жизни завоевать и подчинить. Он представлял, как подставит клинок к ее нежной шее и слегка надавит, а затем скажет, что-то типа «ну что доигралась» и поцелует ее. А затем… затем он сожжет ее корабль, а она будет исполнять все его фантазии, а потом, вполне возможно и такое, он бросит ее за борт…