«Что-то я делаю неправильно…», – со вздохом, в очередной раз подумала она.

– О чем задумалась красавица? – прервал ее мысли, подошедший Алан.

– Я думаю, мне пора начать писать пейзажи. Посмотри, какая красота, – улыбнувшись и предложив жестом ему присесть рядом, ответила Альвильда.

– Да, красиво. Но ты не бываешь на берегу, кто оценит твои картины? А на корабле, я боюсь, мы не сможем их долго хранить.

– Я буду дарить их. Скажем, Бодуену и Хелл.

– Как пожелаешь, они будут рады, но, боюсь, команда не оценит твою новую странность.

– Разве это важно?

– Нет, но лучше уж пару дополнительных спаррингов на мечах, по крайней мере, для окружающих выглядит устрашающе. Не все клинки из своей коллекции ты опробовала в бое, – засмеявшись и обняв ее, ответил Алан. Он поцеловал ее, посмотрел в глаза и убрал волосы, упавшие на лицо.

– Да, ты прав, возможно, картинки подождут, – согласилась она и провела пальчиком по его губам.

– Я думаю, в будущем, человек изобретет быстрый способ запечатлеть момент. А природа и пейзажи мало в чем изменятся.

– Да, и в этом ты прав. Сначала человек будет стремиться все запечатлеть, потом будет стремиться все запечатлеть как можно быстрее, затем это будет отдельным искусством, но думаю, быстро наигравшись, человечество перестанет ценить моменты. А природа… Природа, при кажущейся неизменчивости, меняется очень сильно и ее мгновения очень быстротечны.

– Как-то пессимистично, но хочешь, купим тебе все необходимое, и рисуй, думаю, Марко тоже будет рад.

– Нет, не хочу, время не пришло.

– Тогда пошли, прогуляемся вглубь острова, – поднявшись, предложил Алан и протянул ей руку.

– Я немного хочу побыть одна. Иди к команде, а я подойду чуть позже.

– Хорошо, долго здесь не скучай, – Алану не понравилось ее настроение, но он не стал пытаться его исправить, как обычно полагая, что она просто соскучилась по суше и комфортным условиям.

Альвильда проводила его взглядом, легла на песок, закрыла глаза, слушая песню волн и отзвуки смеха команды, вернулась к своим мыслям.

Люди состоят из воды и сами как вода, в своей жизни, действиях и мыслях они как реки, озера, моря и океаны, или как лужи и высыхающие источники. Внешне, на поверхности они могут быть одними, но в мыслях, как в глубине, совсем могут оказаться другими. Одни как чистое прозрачное горное озеро, в котором видно даже самые маленькие камешки на самом глубоком дне, другие как бурная река, где бурлит все и внешне и внутренне, есть люди как океан изменчивы и непредсказуемы, бывают словно штормовое море, которое может оказаться спокойным и теплым на дне, есть как красивые озера, внешне привлекательные и манящие, гладкие как зеркало, но с плохим и мутным дном, а у многих за гладкой поверхностью скрывается непредсказуемая глубина. Одни люди как реки, им нужно стремиться и впадать во что-то большее, чем они сами, а есть одиночки, текущие своей дорогой. Есть теплые и холодные, ядовитые и чистые, тем которым нужна подпитка дождей и те которые сами питают других.

А таарвиты? Какие они и так ли далеки они от людей? Какой была она? Альвильда часто задавала себе этот вопрос. С Аланом ей было все понятно, он был как столь любимым ею Тихий океан с его бездонными впадинными, течениями, прозрачной гладкостью воды, бурями и тайфунами. Он поглощал в себя реки, моря, дожди, он был обманчив и в тоже время ужасно предсказуем, но главное, он был свободен, его нельзя было куда-либо направить или как-то проконтролировать, это он управлял окружающей его жизнью. Но Альвильда не была рекой или морем, она не могла в него впасть и раствориться. И это была их проблема. Они были вместе и любили друг друга, но их жизнь текла рядом, соприкасаясь и расходясь в разные стороны. «Возможно я Индийский океан, а может просто вода в бочке», – ответила она на свой вопрос, встала и пошла к разгоревшемуся костру.

Нарат помог Соломее спешиться, передал коней стражникам, распорядился о размещении ее воинов и вошел с ней вовнутрь башни. Сразу за дверью начинались каменные ступеньки, и принц, бережно взяв принцессу за руку, повел ее ввысь, объясняя по пути, что достроены Северная башня, Башня Приветствия и Башня Иринарха, которая изначально являлась жилыми покоями царя и принцев, когда они были моложе. Позже Северную башню перестроили под покои Нарата, а Башню Приветствия под покои Гутлеифа и Равшана. После заключения союза с дочерью правителя Сумарлима, Гутлеиф переехал Южный замок, расположенный за Красной пустыней, на границе Иранхары, но когда приезжает погостить останавливается в башне у Равшана. В связи с тем, что младший брат скоро и сам переедет в восточные земли страны и обоснуется в Черном замке, эту башню полностью переделают под гостевые покои. Планируется еще Башня Знаний, там будет собрана библиотека. Рукописи и свитки сейчас находится во всех башнях, Иринарх планирует их собрать в одном месте, кроме того скопилось много картин, подарков правителей соседних стран и купцов с далеких берегов, которым тоже необходимо выделить место.

– Самая недостроенная это Башня Дев, – добавил Нарат, останавливаясь и ища взгляда Соломеи. – Но если ты против наложниц и танцовщиц, мы переделаем эту башню подо что-нибудь другое.

– Нет, что ты, – улыбнулась принцесса, – как же без музыки то…

Подъем закончился, и перед их взором пристала огромная комната из белого мрамора с золотыми колоннами. В центре на полу было выложено Солнце, вокруг которого, также как на входных воротах, крутились планеты и звезды, далее шло изображение людей в различных одеяниях и позах, затем воинов в доспехах с оружием разного вида и форм, далее шли птицы и животные. Заканчивалась мозаика у основания стен витиеватым рисунком растений и цветов, над которыми кружились золотые бабочки. Орнамент с пола переходил на стены, только бабочки уже были из разноцветных камней, затем рисунок редел и переходил в абсолютно гладкие стены.

– Это Зала, – тихо произнес Нарат. – Сердце города, мы зашли с северной стороны, с востока стоит трон, солнце восходит за спиной царя, как символ его могущества, а когда оно уходит, Иринарх его видит через открытую террасу.

– Интересно, – прошептала принцесса, пораженно рассматривая богатство убранства помещения, но, несмотря на обилие золота и камней, в нем не было ничего лишнего.

– Смотри, – Нарат показал рукой на потолок, который в центре уходил в вышину и там наверху из цветных камней повторялся рисунок с солнцем.

Соломея махнула в ответ головой, но внимание ее было устремлено на направляющегося к ним Иринарха – это был красивый, крепкий и высокий воин в летах, его волосы и бороду уже покрыла седина, но глаза светились жизнерадостным молодым блеском.

Царь подошел, молча взял руку Соломеи, поцеловал ее, затем внимательно посмотрел ей в глаза, пораженный их цветом и глубиной. Все окружающие замерли и молчаливо ждали, было слышно только дыхание, свидетельствующее о течении времени.

– Если бы я знал, что мои северные соседки настолько прекрасны, я бы расширил владения моей страны, – с улыбкой произнес правитель.

– Если бы я знала, что гостей здесь встречают, постоянно угрожая, я бы продала место расположения прохода через Золотые горы вашим врагам и посмотрела бы, чем дело кончится, – в тон ему ответила принцесса.

Царь несколько минут выдерживал ее взгляд, потом улыбнулся и посмотрел на принца:

– Мне сообщили, что первый бой ты уже проиграл?

– Да, мой повелитель, теперь, согласно уговору, я принадлежу принцессе.

– Тогда, о премудрейшая, нам необходимо обсудить условия выкупа моего наследника.

Иринарх взял под руку Соломею и повел ее представить присутствующим.

В Зале находились гости предстоящей торжественной церемонии Равшана и Бронуин, празднично одетые с большим количеством камней на руках, шее и ногах, надушенные сильными пьянящими ароматами. Представители царской свиты выделялись объемными одеяниями, вышитыми жемчугом и золотом, и прическами – их волосы были пострижены одинаково до плеч и отличались только цветом, золотистые как песок у мужчин и шоколадные у женщин.