Генри был готов поклясться, что кэп даже менял утку, но этого все равно никто не видел. Лишь под утро следующего дня новоиспеченный доктор покинул палату больного. Капитан растолкал Генри, который, засыпая накануне, рассуждал: «Капитан может мою работу делать, а я его – не могу, несправедливо…» Спросонья все еще переживающий по поводу неравенства Генри не понял, что ему сказали:

– Черный ящик раскрыт, занимайся теперь сам… Сегодня вечером пусть придет ко мне в рубку. Накорми только как следует, дохлый он какой-то. Кажется, не такой поступал…

Владелец медиагруппы «Исхацу Корп.» Тасико Имото с нетерпением ждал «Робокол». Его остров находился в Тихом океане, в ста пятидесяти милях от японского острова Саппоро. Он считал его лучшим приобретением в жизни. Правительство запрещало возведение островов частными лицами, но для корпораций был зеленый свет.

– Коай, – громко говорил он в трубку, – рад слышать, жду не дождусь вашего прибытия. У меня есть для тебя хорошие новости, хорошие, капитан! У тебя, полагаю, тоже для меня известия?

Услышав ответ, Тасико изобразил на лице одобрение. Прибавка к его заказу произошла ночью, когда Коай не имел права отвлекаться на «Дар Варуны» и сражался за молодую жизнь Димы.

В нейтральных водах к «Робоколе» подошла сдвоенная баржа под флагом Новой Гвинеи, и на борт были отгружены пять полных контейнеров жестко прессованного пластика, взят на буксир прицепной шлюп со ста пятьюдесятью тоннами смеси жестянки и полиэтилена. Также к ним попросился новый матрос, бразилец по национальности.

На гвинейца передали золото и откатили бочки с химическими отходами. Племена используют яд как оружие в междоусобных войнах. Нехитрым распылением отравляются площади земледельческих угодий соперников, но преподносится это как проклятие духов. Химикаты применяются и в других целях в немалой степени и из-за доброкачественных, полностью герметичных бочек – непревзойденный материал для строительства военных речных плотов.

Стрела попадает в бочку, когда плот движется по территориальным водам неприятеля, и заражение реки достигает такой силы, что мертвые крокодилы плавают вверх брюхом, создавая ужасные плотины. Поэтому к правилам местных войн добавилось еще одно – не стрелять по плотам.

Обретя новые морские лодки, туземцы научились выходить далеко в открытые воды и днями промышлять в излове пластикового мусора, траулерных сетей и жестянок. Для тружеников мирового океана не секрет, что семьдесят пять процентов полезного мусора, пройдя недолгий «земной» цикл, в конце концов всплывает в соленых водах.

Все это волновало экологов и журналистов – людей, с которыми ни капитан Сострадательное Око, ни бизнесмен Тасико Имото не хотели иметь близкого контакта. Партнеры решили послать встречный буксир и отгрузить на него контейнеры с «Робокола». Капитан не хотел ступать на землю Японии, и на то были свои причины. Команда же могла спокойно перейти на буксир и к вечеру прибыть в порт Миязаки для суточного отдыха.

Разговор состоялся в недостроенном здании на острове Исхацу.

– Итак, Коай, перевод средств снова в Ганновер? Не удобнее ли вам завести счет в Японии, у нас и с налогами понятнее, и вообще, так скажем, ближе?

Коай ответил, что там владелец судна и пускай он и тянет этот груз. Теперь владелец послал своего человека – капитан думал, что для проверки, но понял, что парень утаивает какую-то проблему и не похоже, чтобы он что-то проверял.

– А-а-а, – протянул с пониманием японец, – господин Коай хочет поговорить об этом. Что ж, я весь внимание…

Тасико учтиво наклонил голову и громче обычного выдохнул через ноздри. Капитан сделал вид, что не заметил. На деле это означало, что японец имел свое важное дело, но по этикету должен сперва выслушать о нуждах партнера. Предложение японца было весьма значительным, об этом говорил и радостный приветственный тон, и наблюдательные глаза, ищущие любую возможность послужить гостю или произвести хорошее впечатление.

– Нет-нет, Тасико, не люблю начинать с проблем. Давайте о чем-нибудь другом потолкуем. У вас есть следующий заказ?

Собеседник заметно повеселел и стал двигать нижней губой, что выдавало нетерпение выложить суть своего предприятия.

– Мы строим… ах, не так, – мы договорились строить остров на рифе!

– Что, на Большом Барьерном? – поднял брови Коай.

Японец кивнул головой. Капитан смекнул, что здесь рука правительства и Тасико пошел на сближение с людьми правящей коалиции из Токио. Добиться такого разрешения у Австралии было бы невозможно, если бы не жесткое лоббирование изнутри австралийского парламента, а также длинные-предлинные деньги из Токио, чтобы снабдить «топливом» это трудное решение. Коай представил схему: в обмен за допуск к новым землям люди власти поставили условие возводить все за свои деньги.

– Вы сами будете строить? Я имею в виду – «Исхацу Корп.»?

Японец вытянул губы трубочкой и вдохнул через зубы, как бы защищая себя, дабы не сболтнуть лишнего.

– Господин Коай… капитан, давайте я закончу мысль, я так долго ждал разговора с вами. Вы небесные дела решаете, а я свои, земные, – все по-честному.

– Простите, простите мое любопытство, так… неожиданно. Я вас слушаю, господин Имото.

Тасико поведал, что будет «совсем небольшой, пробный островок» на девять с половиной тысяч квадратных километров. Чисто научные цели – геодезическая лаборатория и обсерватория с Центром координации спутников. Капитан подумал: «Или Небеса готовят себе союзников, а иначе почему я все это узнаю? Этой борьбе, воистину, нет конца…»

– Капитан, мы хотим зеленый остров, вы понимаете? Зеленый: там будет трава, должны вырасти деревья. Австралийцам должно понравиться, даже если они копнут на три метра вглубь, а мы не должны ударить в грязь лицом. Нужна почва, грунт! Понимаете?

– Тасико, это куда тяжелее, чем достать мусор, – возразил Сострадательное Око.

– Именно! Именно поэтому я прошу вас, Коай. Небесная «Робокол» мощнее любого нашего траулера. Уверен, Хонда отдала бы немало, чтобы узнать, какую силовую установку вы туда внедрили, – Тасико осекся и скривил щеку. – Извините, отвлекся… вы же размышляете о моем бизнесе, а я порой о вашем. Куда деться, если я знаком с судоходным делом, никуда от этого не уйти. Так как, капитан?

В это время башенный кран за окнами офиса Тасико поднял в воздух стеклянные панели, и отраженный солнечный луч широкой полосой врезался в заднюю стену и побежал справа налево, пока не скользнул по физиономии Тасико. Тот зажмурился. Луч замер, поэтому японец, все еще в луче света, встал с кресла и, немного нагнув корпус вперед, короткими шажками направился опускать жалюзи. Но капитан успел увидеть все, что надо, и понял, что согласился. Но не говорить сразу, такое поведение в Японии сочли бы слишком скоропалительным. Даже через час-другой и то рано.

– Мне нужно время…

Тасико и не ожидал другого ответа, но для верности переспросил, успеет ли капитан ответить до отплытия.

Коай кивнул и встал с кресла. Тасико помнил, что у гостя тоже просьба, но оба молчали. О, этот этикет! Капитана спасало только его звание – Сострадательное Око, которым он дорожил и почитал за чин.

Наконец Коай сказал, что завтра этот человек попытается сбежать.

Тасико облегченно улыбнулся. Можно было побеседовать об этом позже.

Придя в себя после свидания с акулами, Дима стал мечтать: «Сперва до Токио на чем-нибудь, потом дерну в Таиланд на рыболовном… Только бы отыскать этот дурацкий паспорт моряка, белобородый куда-то спрятал… Да на дачу к Гюнтеру, там в округе много отвязных экс-европейцев – ищущих истину или стремящихся от нее уйти. Ха-ха, лузеры! Я такой же лузер – признанный факт! Пожалуй, на даче буду отсвечивать. На годик сяду на дно, монахом сделаюсь – ом, будда, ом, будда… Старика начну доить по-тихому, управляющего его к чертовой бабушке, сам займусь делами, дистанционно так, из монастыря: интернет там, сотовая связь… тьфу ты, не лучше, чем в тюрьме!»