— Значит, вы думаете, что ей подсыпали яд?

— Это был инсектицид, — сказал Генри. — С этим согласен и врач.

— Как его зовут?

— Не его, а ее. Доктор Мессингем.

— Мне придется и ей задать парочку вопросов.

Генри заглянул на кухню, где доктор Мессингем беседовала с Эмми, и передал просьбу детектива, а сам поднялся к себе в комнату, чтобы позвонить своему начальству.

В Черной комнате было темно, кто-то плотно задернул черные шторы. Генри сел на кровати и поднял трубку.

Ничего удивительного, что в трубке раздался голос. Линия из Пламли-Грин была одна, и все телефоны в доме соединены между собой. Однако Генри вздрогнул, когда женский голос проговорил:

— Кристал умерла!

Очень издалека мужской голос спросил на французском:

— Что? Что ты сказала?

И Генри сразу понял — это Примроуз звонит своему мужу.

— Эдуард! Это ужасно… торт… все подумают… все скажут… они все такие сволочи, ты же их знаешь…

— Примроуз, моя милая Примроуз, успокойся. Я огорчен известием о смерти твоей матери, но я не могу…

— Ты должен приехать сюда! Сию же минуту! — Голос Примроуз чуть не срывался. — Не оставляй меня, Эдуард. Это — нечестно! Торт…

— Ну, о чем ты говоришь! Это просто совпадение.

— Брось свою конференцию! Ты не понимаешь, Эдуард. Ты должен. Я… я не могу больше! Ты должен приехать. Ты меня слышишь?

— Хорошо. Я приеду. А теперь скажи мне, что случилось?

Генри осторожно положил трубку. Он спустился вниз, объявил инспектору Сэндпорту, что отлучится ненадолго из дома, и поспешил в Пламли-Грин. Лучше позвонить оттуда, чтобы никто не мог подслушать.

Была суббота, и Генри позвонил начальнику домой.

— Тиббет? — Тот немного задыхался. — Простите, я работал в саду. Я надеюсь?.. Что?.. Убита? Отравлена? Но, Боже мой, Тиббет, вы были там специально, чтобы предотвратить… Нет-нет… Я понимаю… Да, вы будете вести следствие. Что? Инспектор, кто?.. Нет! Вы не должны в таком случае высовываться. Ах, Тиббет! Под вашим носом… Репутация Скотланд-Ярда… Ладно, если надо, я пришлю своих людей. Будьте на связи.

Генри зашагал обратно. Эмми права — тут очень красиво. Но он сейчас не был настроен наслаждаться пейзажами, а думал только о том, что случилось.

Детектив Сэндпорт ждал его в гостиной.

— Что сказал врач? — спросил Генри.

— Большая доза отравляющего вещества. Попадание внутрь через рот.

— Если через рот, то это либо — шампанское, либо — торт.

— Именно. Мы скоро узнаем. Все уже в лаборатории. Я также отправил и розы, на всякий случай.

— Если яд был в торте, то под подозрение сразу попадают мадам Дюваль и ее муж. Шампанское я сам пробовал и нюхал розы.

— Думаю, что торт был отравлен, — согласился детектив и сверился со своими записями. — Госпожа Дюваль внесла его в дом, мистер Швахеймер отнес торт на кухню, мисс Трип поставила торт на стол, и… получается, кто угодно мог отравить этот торт.

— Надо еще узнать точно, что он отравлен.

— Да, конечно. Мне также надо поговорить со всеми присутствующими в доме.

— В таком случае, не обращайте на меня внимания, — сказал Генри. — Если нам повезет, то меня вообще никто не заметит.

Детектив Сэндпорт кашлянул. Затем приказал сержанту подняться наверх и пригласить сюда мисс Трип.

Успокоительное, кажется, неплохо подействовало на Долли. Она твердым шагом вошла в гостиную и уверенно села на стул перед инспектором Сэндпортом. Но смотрела только на Генри.

— Полагаю, вы здесь главный.

— Нет, — ответил он. — В данный момент я только наблюдатель. Инспектор Сэндпорт задаст вам вопросы, а вы честно на них ответите.

— Я отвечу, — согласилась Долли, закурила свою сигару и подмигнула Генри.

— Вы — мисс Дороти Трип? — спросил Сэндпорт.

— Естественно.

— Возраст?

— Пошел к черту!

— Ваш возраст, мэм?

— Совершеннолетняя.

— Точнее.

— Ладно. Я на три года младше герцога Виндзорского. Сообрази, а?

Сэндпорт вздохнул.

— Запишем пока — «совершеннолетняя». Вы здесь живете?

— Я живу здесь очень давно. А что будет дальше, неизвестно.

— Что вы имеете в виду?

— Я работала у леди Балаклавы.

— Работали?

— Была ее компаньонкой. Теперь мне надо выметаться.

— А может, она оставила вам что-то в завещании?

Долли горько рассмеялась.

— Ей нечего оставлять. Все денежки крепко держит ее покойный муж. Кристал принадлежит только этот дом. Деньги достанутся ее дочерям, всем поровну.

— Вы намекаете, что у любой из них был мотив?

— Я просто сообщаю факты.

— Хм-м… Вы, кажется, разбираетесь в цветах?

— Верно.

— И в вашей теплице полно всяких инсектицидов…

— Да ладно вам! Уж не думаете ли вы, что Крис умерла от этого?

— Мне понадобится ключ от теплицы, — настаивал инспектор. — Он у вас?

— Да, но будьте осторожны.

— А если бы вы узнали, что один флакон с инсектицидом оказался на кухне рядом с подарками?

— Этого не может быть!

— Кстати, какой был ваш подарок?

Долли покраснела.

— Карты. Крис любила эту игру… — Она вдруг расплакалась.

Инспектор отпустил ее, и она ушла в свою комнату.

— А теперь я хочу поговорить с мадам Дюваль, — сказал инспектор.

Примроуз была очень печальна. Она отвечала на вопросы почти шепотом. Дошло и до торта. Примроуз едва сдерживала слезы.

— Этот ужасный торт… Лучше бы я его никогда не видела…

— Вы думаете, что торт был отравлен? — спросил инспектор.

— Нет! Но люди так подумают. — Она закрыла лицо платком. — О, это ужасно!

В конце концов, мадам разрыдалась, как и Долли. Сэндпорт спросил, не надо ли ее проводить. Примроуз потрясла головой и выбежала из комнаты.

Даффи Швахеймер, наоборот, была очень спокойна. Она села напротив инспектора и, прежде чем он успел открыть рот, произнесла:

— Давайте закончим с этим делом побыстрее, инспектор. Я — миссис Швахеймер, и мой муж — миллионер. Так что, наследство для меня ничего не значит. Вы улавливаете мою мысль, инспектор, или я говорю слишком быстро?

— Продолжайте, миссис Швахеймер, — вежливо ответил Сэндпорт, зачарованно глядя на огромную изумрудную брошь на ее груди.

— Мы привезли шампанское в подарок. Всегда так делали. Но чуть не забыли в этот раз. Я вовремя напомнила Чаку. Если вы думаете, что мы подсыпали яд в одну из бутылок…

— Мне и в голову это не приходило, миссис Швахеймер. Шампанское — вне подозрений.

— В таком случае, мы с мужем немедленно возвращаемся в Париж.

— Вы не собираетесь присутствовать на похоронах?

— Нет.

— Ах, так… Ну, что ж, мы попробуем решить этот вопрос.

Даффи встала резко.

— Мы уезжаем завтра! Я передам вам наш адрес в Париже. — Она вышла из комнаты, оставив за собой запах дорогих духов.

— Ну, и пора пригласить самого мистера Швахеймера, — вздохнул Сэндпорт.

Интервью с Чаком было коротким. Он хотел бы помочь следствию, но ничего не мог добавить к уже сказанному. Сэндпорт поблагодарил его и отпустил.

Затем вызвали Вайолет. Кажется, из всех дочерей леди Балаклавы она одна испытывала неподдельное горе.

— Я понимаю ваши чувства, — сказал инспектор, — но и вы поймите, что идет следствие.

— Конечно.

— Ваш муж привез в подарок розы, не так ли?

— Да, — чуть слышно ответила Вайолет. — Две дюжины роз.

— Он ведь — садовод?

— Да.

— Значит… — засмеялся Сэндпорт, — полагаю, вы знакомы с действием разных инсектицидов?

Вайолет покачала головой.

— Нет. Пит занимается цветами. Я не заглядываю в его теплицы. Но… — Она вздрогнула. — Неужели вы думаете?..

— Ну, что вы, мэм. Это — просто технический вопрос.

— Значит, вам известно, чем отравилась мать!

Сэндпорт откашлялся.

— Строго говоря, мэм, еще нет. Мы не знаем наверняка. Но скоро поступят данные.

— Бедная мама, — вздохнула Вайолет. — Она всегда верила в судьбу.