ДАЛЬНИЕ РУКИ Зажим был так сладостно сужен, Что пурпур дремоты поблек, Я розовых, узких жемчужин Губами узнал холодок. О сестры, о нежные десять, Две ласково дружных семьи, Вас пологом ночи завесить Так рады желанья мои. Вы — гейши фонарных свечений, Пятьроа, обрученных стеблю, Но нет у Киприды священней Не сказанных вами люблю. Как мускус мучительный мумий, Как душный тайник тубероз, И я только стеблем раздумий К пугающей сказке прирос… Мои вы, о дальние руки, Ваш сладостно-сильный зажим Я выносил в холоде скуки, Я счастьем обвеял чужим. Но знаю… дремотно хмелея, Я брошу волшебную нить, И мне будут сниться, алмея, Слова, чтоб тебя оскорбить. 20–24 октября 1909
ДОБРОДЕТЕЛЬ 1 РАБОЧАЯ КОРЗИНКА У раздумий беззвучны слова, Как искать их люблю в тишине я! Надо только, черна и мертва, Чтобы ночь позабылась полнее, Чтобы ночь позабылась скорей Между редких своих фонарей, За углом, Как покинутый дом… Позабылась по тихим столовым Над тобою, в лиловом… Чтоб со скатерти трепетный круг Не спускал своих желтых разлитий, И мерцанья замедленных рук Разводили там серые нити, И чтоб ты разнимала с тоской Эти нити одну за другой, Разнимала и после клубила, И сиреневой редью игла За мерцающей кистью ходила. А потом, равнодушно светла, С тихим скрипом соломенных петель, Бережливо простыни сколов, Там заснула и ты, Добродетель, Между путанно — нежных мотков… 1907 2 СТРУЯ РЕЗЕДЫ В ТЕМНОМ ВАГОНЕ Не буди его в тусклую рань, Поцелуем дремоту согрей… Но сама — вся дрожащая — встань! Ты одна, ты царишь… Но скорей! Для тебя оживил я мечту, И минуты ее на счету . . . . Так беззвучна, черна и тепла Резедой напоенная мгла… В голубых фонарях, Меж листов на ветвях Без числа Восковые сиянья плывут, И в саду, Как в бреду, Хризантемы цветут… . . . . Все, что можешь ты там, все ты смеешь теперь, Ни мольбам, ни упрекам не верь! . . . . . Пока свечи плывут И левкои живут, Пока дышит во сне резеда Здесь ни мук, ни греха, ни стыда… Ты боишься в крови Своих холеных ног, И за белый венок В беспорядке косы? О, молчи! Не зови! Как минуты-часы Не таимой и нежной красы. . . На ветвях, В фонарях догорела мечта Голубых хризантем… . . . . Ты очнешься — свежа и чиста, И совсем… о, совсем! Без смятенья в лице, В обручальном кольце . . . . Стрелка будет показывать семь… 11 декабря 1908 ДОЖДИК Вот сизый чехол и распорот, Не все ж ему праздно висеть, И с лязгом асфальтовый город Хлестнула холодная сеть… Хлестнула и стала мотаться… Сама серебристо — светла, Как масло в руке святотатца, Глазеты вокруг залила. И в миг, что с лазурью любилось, Стыдливых молчаний полно, Все темною пеной забилось И нагло стучится в окно. В песочной зароется яме, По трубам бежит и бурлит, То жалкими брызнет слезами, То радугой парной горит. . . . . О нет! Без твоих превращений, В одно что-нибудь застывай! Не хочешь ли дремой осенней Окутать кокетливо май? Иль сделаться Мною, быть может, Одним из упрямых калек, И всех уверять, что не дожит И первый Овидиев век: Из сердца за Иматру лет Ничто, мол, у нас не уходит И в мокром асфальте поэт Захочет, так счастье находит. 29 июня 1909 Царское Село |
