Пенелопе вдруг захотелось узнать, что она почувствует, если эти руки коснутся ее тела. Девушка потрясенно застыла: откуда она взялась, эта мысль?! И все же…

Мужчина смотрел на нее сверху вниз ярко-синими глазами и улыбался.

У Пенелопы подогнулись колени. Да, этот человек умеет улыбнуться. Он не просто приподнял уголки губ, а вложил в этот мимический жест всю возможную искренность. Любой, кому предназначалась такая улыбка, ощущал, что он не зря утром открыл глаза. Любая девушка вскочит с постели на час раньше, если только поверит, что сегодня ей выпадет шанс увидеть эту его улыбку.

А еще лучше, если он станет так улыбаться с соседней подушки…

Пенелопа тряхнула головой, отгоняя эту предательскую мысль, которая явилась незваной и теперь никак не хотела уходить, заполняя собою каждый уголок сознания: его большие руки в ее волосах… вот он склоняется над ней в темноте… вкус его поцелуя у нее на губах… звук его голоса, шепотом произносящий ее имя…

По телу девушки пробежала сильная дрожь. Наваждение рассеялось, но в теле осталось смутное воспоминание, рождавшее жар и напряжение.

Приблизилась Меган и спросила из-за плеча Пенелопы:

– Кто это?

Пенелопа понятия не имела. Три сезона она провела в Лондоне, но никогда прежде не видела ничего подобного. Уж его-то она бы запомнила! И все же девушке вдруг показалось, что она и правда его знает. В глубине сознания что-то как будто щелкнуло, словно удовлетворенное случившимся.

Незнакомец поклонился:

– Добрый день, мадам.

В низком, глубоком голосе слышался легчайший намек на акцент, от которого по спине Пенелопы вновь пробежала дрожь.

– О! – с радостной улыбкой выдохнула Меган. – Он иностранец!

– Меган! – сдавленным голосом прошипела Пенелопа. – Это невежливо!

– При чем тут вежливость? Это просто факт.

Улыбка незнакомца стала еще шире. Обе девушки грустно вздохнули.

– Не знаете ли вы, где находится дом под названием Эшборн-Мэнор? – спросил он.

– Разумеется, знаем! – бойко ответила Меган. – Мы идем как раз оттуда. – И она указала рукой направление. – Это в той стороне.

– Отлично! – Голос прозвучал так, как будто ее ответ принес незнакомцу очень важную весть. – Не покажете ли вы мне дорогу?

Горло у Пенелопы внезапно перехватило от возникшей в душе паники.

– Мы с вами не знакомы, сэр, – начала было она, но Меган в тот же самый миг произнесла:

– Ну конечно.

Девушки смущенно переглянулись, а незнакомец весело хохотнул низким шелковистым голосом.

– Мне хочется добраться до этого дома раньше, чем свита меня догонит. Может быть, вы сядете ко мне на лошадь?

И он посмотрел прямо на Пенелопу. А может, и не на Пенелопу, ведь Меган стояла совсем рядом.

– Придется тебе, Пенелопа, – хихикнула Меган. – Я боюсь лошадей. – И она отступила в сторону, оставив подругу наедине с огромной лошадью и умопомрачительной улыбкой ее всадника.

Мужчина протянул руку:

– Ну пожалуйста! Я буду очень вам признателен.

Он слегка наклонился в седле, предлагая ей свою ладонь. «Поедем со мной, – говорили его глаза, – хоть ненадолго!»

И Пенелопа невольно представила себе, как сидит рядом с ним в седле, как сильные руки удерживают ее и оберегают. Они унесутся в неведомые края, он будет кормить ее земляникой, перемежая ароматные ягоды поцелуями, нежными, как самые легкие снежинки.

Воображение унесло ее в поля, где она опустится в густую траву, а он, распустив шнуровку ее корсета, будет целовать обнаженные плечи.

Пенелопа вздрогнула, пораженная этой странной картиной, которая никак не хотела ее оставить. Синие глаза всадника блеснули, словно это он вложил подобные мысли в ее голову и прекрасно знал, какой эффект они произвели. Меж тем Меган настаивала:

– Говорю тебе, Пен, он такой любезный. Не понимаю, как ты можешь отказываться, когда он так мило уговаривает.

– Мы его совсем не знаем, – слабым голосом возражала Пенелопа.

– Какая разница, Пен? Что в этом дурного?

Пенелопа глубоко вздохнула.

– И все же я думаю…

Меган схватила ее за рукав, оттащила на несколько шагов в сторону и яростно зашептала:

– Ты настоящая идиотка, раз не хочешь с ним познакомиться! Он самый красивый мужчина, какого я только видела в жизни. И явно богатый. К тому же иностранец. Мы должны проявить гостеприимство, разве не так?

– Да, но…

Меган не отставала:

– Ты только подумай, Пен! Он собирается посетить ваш дом. Прямо сейчас! И как ты считаешь, что там сейчас происходит? Вот прямо сейчас.

Девушки переглянулись. И обе тотчас обернулись к ожидавшему их решения всаднику.

– Хорошо, – дрогнувшим голосом произнесла Пенелопа. – Я поеду с вами.

– Отлично! – повторил незнакомец. Когда он говорил таким тоном, каждому хотелось ему поверить.

Пенелопа передала Меган свою корзинку, обхватила пальцами ладонь всадника и поставила ногу на его сапог. Ловким и сильным движением он подтянул девушку вверх, от нее не потребовалось ни малейшего усилия. Усадил перед собой и обхватил за талию – совсем как в ее недавних мечтах.

– Будем ждать вас на месте, – поклонился он Меган, которая пристраивала корзинку Пенелопы. Девушка помахала им вслед рукой, незнакомец развернул лошадь и поскакал в направлении Эшборн-Мэнор.

Вот предательница!

– Это далеко? – Голос незнакомца звучал у самого уха Пенелопы.

Теплое дыхание… и запах. От мужчины пахло простором лугов, немного элем и еще чем-то резким, мужским. Сильные руки надежно удерживали ее в седле, заставляя сердце тревожно колотиться. Пенелопа очень остро чувствовала, как ее ягодицы упираются в его расставленные бедра.

– По дороге – с полмили, – пробормотала она.

– А через поля ближе?

– Э-э, пожалуй.

– Отлично!

Видно, ему нравилось это слово. Он пустил лошадь в галоп и свернул с дороги. Лошадь высоко взлетела под своей ношей, потом тяжело приземлилась, но всадник крепко держал Пенелопу, не давая ей соскользнуть вниз.

– Не бойтесь, – проговорил он. – Я никогда вас не отпущу.

Сердце девушки застучало еще сильнее, хотя она понимала: он имел в виду вовсе не то, что ей хотелось бы слышать. Его английский был небезупречен. Без сомнения, он хотел лишь сказать, что с ним она в безопасности.

– Я даже не знаю, кто вы такой, – перекрикивая ветер и стук копыт, заметила она.

– Зовите меня Деймиен, – отвечал он. – Так легче.

«Легче, чем что?» – хотела спросить Пенелопа, но решила поберечь дыхание и больше не кричать. Она обеими руками держалась за шелковую лошадиную гриву. Деймиен был совсем рядом.

Пенелопе прежде не доводилось находиться так близко к чужому мужчине. Даже танцуя вальс с Рубеном, она не оказывалась в таком тесном контакте с мужским телом. Широкая грудь Деймиена плотно прижималась к ее спине, поводья он держал низко – руки в перчатках чуть не лежали у девушки на коленях. Его перчатки были тонкой выделки, и Пенелопа подозревала, что сделаны они были на Бонд-стрит в Лондоне. Они облегали кисти Деймиена, как вторая кожа, выразительно подчеркивая мускулистую силу его рук.

Деймиен заметил ее изучающий взгляд и широко улыбнулся.

– Как вас зовут?

Девушка целое мгновение не могла вспомнить ответ на этот вопрос,

– Пенелопа, – наконец выдохнула она.

– Пенелопа, – повторил он, задерживаясь на каждом слоге и словно бы пробуя эти звуки на вкус. – Пенелопа. Как жену Одиссея.

– Да. Только я не умею прясть.

Он рассмеялся, вокруг его глаз собрались морщинки. У Пенелопы закипела кровь.

– Мне не следовало вам этого сообщать, – пробормотала она.

– Что вы не умеете прясть? Почему это должно меня беспокоить?

– Я имею в виду свое имя. Мы не были представлены. Вам не следует даже знать моего имени, не то, что произносить его вслух.

Он хохотнул, в его груди загрохотало.

– Но ведь я вас увожу. Почему же мне нельзя произносить вашего имени?