– Пророчество – это только предсказание, – удивленно возразила Пенелопа. – Оно не может чего-то хотеть.
Не может? Сквозь тонкий халат и рубашку Пенелопа чувствовала, как горячи у него ладони. Внезапно она ощутила острое желание сдвинуть их ниже, себе на грудь. Лицо ее вспыхнуло, но желание не проходило.
– Это пророчество – древняя магия, – стал объяснять принц. – Его сотворили сотни лет назад, когда линия принца Августа была прервана. Возможно, время превратило его из простых слов во что-то более мощное. Наверное, оно настолько верит в себя, что и нас заставляет верить.
В зеркале сливались взгляды синих и золотисто-зеленых глаз.
– Я бы сказала, что это все смешно, если бы не чувствовала…
– Я знаю, что вы чувствуете. – Его рука скользнула в вырез халата и сквозь тонкую ткань рубашки погладила верхушки грудей. – Я чувствую то же самое. Мы должны быть вместе. Я не верю, что пророчество позволит нам свернуть с этого пути.
Пенелопа опустила взгляд. Ей нравилось ощущение его рук на своем теле, ей хотелось, чтобы они были везде. Нет, не хотелось, ей нужно было, чтобы они были везде, нужно с бездумной, яростной неотвратимостью.
Деймиен чуть заметно улыбнулся. Он подошел к опасной грани, но верил, что сумеет сдержаться. Он мог получить ее, может быть, дать почувствовать, что их ждет впереди, но не брать до конца, не нарушать установленных Сашей правил. Он ведь мастер в этом деле и может многое показать ей, не проникая внутрь.
Деймиен видел, что его прикосновения волнуют ее, но она не отстраняется, глупо хихикая, не разыгрывает скромность. Ей свойственна скромность, но не жеманство. Ведь она целовала его в беседке у реки, целовала страстно, Деймиен чувствовал, насколько сильно в ней желание.
Он провел пальцами по изгибу ее груди и ощутил, как отвердели и приподнялись соски. Кровь закипела у Деймиена в жилах, вся необузданность его предков выплеснулась на поверхность. Ему хотелось швырнуть ее на ковер и получить все сразу, в один миг. Его отвлекла лента на ее туалетном столике. Не стоит торопиться, предварительная игра тоже не помешает.
– Я дважды была помолвлена, – сообщила Пенелопа.
Деймиен наклонился и провел языком по маленькой раковине ее уха.
– Я знаю. Мне рассказала мисс Тэвисток. – В нем вдруг заговорил инстинкт, ему хотелось защищать ее, отомстить за нее. – Если позволишь, я вызову этих джентльменов на дуэль и накажу их за то, что они причинили тебе боль.
Глаза Пенелопы расширились, золотые искры ярче разгорелись в зелени ее зрачков. Кровь предков продолжала бушевать в Деймиене, побуждая его разыскать негодяев и заставить их очень и очень пожалеть, что они посмели обидеть Пенелопу. Словно почувствовав его гнев, она быстро проговорила:
– Я сама разорвала обе помолвки и отказалась от них. Никто из них меня не бросал.
– Если бы они хорошо к тебе относились, ты бы так не поступила.
Пенелопа сглотнула.
– Мистер Уайт… Рубен… Я случайно узнала, что ему нужен брак ради выгоды. Его выгоды. Я невольно услышала, как он говорил приятелю, что с моим приданым и семейными связями он сумеет заплатить долги и хорошо устроиться в жизни. И тогда ничто не помешает ему вернуться к своим любовницам. К обеим. Он сказал, что это самые красивые женщины в Лондоне. Ничего общего с его слишком пухлой, бледноволосой будущей женой.
Закончив рассказ, она резко втянула воздух, как будто эти слова причинили ей боль, и она никогда не собиралась произносить их вслух.
– Гм-м… – протянул Деймиен. – Я передумал и не собираюсь его щадить.
Любой мужчина, который видел эту женщину и считал ее «слишком пухлой» и «бледноволосой», должен быть идиотом или слепцом.
Ничтожная добыча для его шпаги.
– Где я могу найти этого мистера Рубена Уайта? – Он поцеловал ее в щеку и не спеша развязал тесемки ночной сорочки. – Я пошлю за ним Петри и поговорю с ним.
– Деймиен!
У него перехватило дух – так ему нравилось смотреть, как она выговаривает его имя. Нравилось, как язык прикасался к зубам, произнося «Д», нравилось, как сжимались губы на «м».
«Любовь моя, повтори еще раз».
– Это давно не имеет никакого значения, – говорила Пенелопа. – Я хотела объяснить другое. Ему нужна была женитьба ради выгоды. И тебе тоже.
Тесемки ночной сорочки упали, пальцы Деймиена скользнули внутрь и нащупали обнаженную плоть ее груди. Он испытывал эрекцию с тех пор, как вошел в спальню, сейчас она стала еще сильнее и невыносимее. Деймиен чувствовал, что теряет над собой контроль. Надо уходить.
«Не сейчас. Еще немного, еще минутку».
– Я не хочу выгоды, – говорил Деймиен, пока в его мозгу вспыхивали сцены ночи после их обручения. Да, ленты очень пригодятся. Может, стоит начать учить ее прямо сейчас? Некрепко связать ей руки за спинкой стула, распахнуть на ней рубашку, просунуть пальцы ей между ног…
– Значит, – произнесла Пенелопа, – ты должен жениться на мне, чтобы исполнить пророчество и спасти свое королевство. Мне нужен муж, во всяком случае, моя мать очень хочет, чтобы он у меня был. Она имеет пожизненное право на этот дом, но содержать меня – дорого.
Он поцеловал ее в макушку, пальцы тем временем исследовали более потаенные места. Плотные соски твердели от его прикосновений. Деймиен начинал терять нить разговора. Он прекрасно знал английский, но сейчас мозг переключился на нвенгарский, и ему приходилось напрягаться и переводить.
– Ты же не вещь, чтобы передавать тебя из рук в руки.
Пенелопа грустно улыбнулась.
– Я отлично понимаю суть аристократических браков. Чем более знатная семья, тем легче там дочь становится вещью, которую, как ты сказал, передают из рук в руки. Браки происходят совсем не так, как в волшебных сказках, где люди влюбляются и потому живут счастливо всю оставшуюся жизнь. В жизни все сводится к другому: сколько земли получит жених, какие приобретет связи, как отец невесты поможет его карьере в палате общин?
Он бы рассмеялся, но не мог этого сделать, пока ее глаза туманились такой грустью.
– Ты все правильно говоришь. Я и сам достаточно осведомлен об аристократических браках.
И действительно, ни один из знакомых ему герцогов, герцогинь или принцев не женился по любви. Дело было лишь в связях, в том, кто кому родня. Герцоги содержали любовниц, а герцогини искали утешения у Деймиена. Жениться ради династических амбиций, для души иметь любовницу – вот неписаный закон аристократического брака.
– Но мы ведь уже влюбились друг в друга, – пробормотал Деймиен. – Наша сказка превратилась в быль.
– А что случится, когда пророчество исполнится? – дрогнувшим голосом спросила Пенелопа. – Мы по-прежнему будем любить друг друга?
Деймиен чуть не стонал от наслаждения, касаясь ее кожи. Кончиками пальцев он еще раз пробежался по ее соскам, всей душой желая почувствовать, как они прижимаются к его груди. Он знал, что она давно готова для него. Оставалось только ее уговорить.
– Надеюсь, что так, любовь моя. Это чувство пришло незваным, но я не хочу, чтобы оно прошло.
Пенелопа повернула голову и заглянула ему в глаза. Ее алые губы оказались прямо напротив его рта. Исходящий от нее аромат лишал Деймиена остатков самообладания.
– Мы полюбили друг друга, потому что так велело пророчество, – заключила она.
– Возможно. – Он поймал пальцами ее сосок и сдавил его. Пенелопа чуть вскрикнула от боли. Деймиен разжал пальцы, но его напряжение возросло. – Значит, ты признаешь, что наша любовь взаимна?
– У меня нет другого объяснения для этих чувств.
Слова Пенелопы были сухими по смыслу, но голос ее дрожал. Дыхание девушки коснулось кожи Деймиена, и кровь его закипела. Еще минута в этой комнате, и он не сможет с собой справиться. Самоконтроль дал обширную трещину.
– Это опасно, – словно бы про себя пробормотал он. – Но я хотел увидеть тебя. Нет, не так. Мне нужно было увидеть тебя.
Прикрыв глаза, Пенелопа прислонилась лбом к щеке Деймиена и наслаждалась прикосновениями его пальцев к ее грудям, которые тяжелыми плодами лежали в его ладонях. Он мог бы стянуть рубашку с плеч Пенелопы и ласкать ее груди, пробуя их на вкус, пока не достигнет удовлетворения.
