По какой-то причине это воспоминание именно сейчас возникло перед внутренним взором Пенелопы. В глазах закипели слезы и покатились вниз по щекам.

– Я не хочу заставлять вас плакать, – раздался у нее за спиной голос Деймиена.

Пенелопа резко подняла голову. Принц стоял, привалившись к ближайшей колонне. Ветер с реки шевелил полы его сюртука. На нем не было шляпы. В тени павильона его темные волосы казались совсем черными. Сапоги были начищены, пряжки блестели, но на подошвах осталась грязь от их прогулки по лугу.

Его поцелуи все еще горели на ее губах. Этот человек разжег в ее душе пламя, о котором она не имела представления.

«Это желание, – с неприязнью думала Пенелопа, – я хочу этого мужчину, и мне все равно, принц он или шарлатан».

– Я плачу не из-за вас, – с трудом проговорила Пенелопа. Он медленно приблизился и опустился рядом с ней на ступеньки.

– Я рад.

От него пахло свежим воздухом, табаком и еще чем-то мужским. Он заслонил Пенелопу от ветра, и ей стало теплее.

– Мне не понравилось, как легко вы и ваш человек отказались от моей матери в мою пользу, – вымолвила она наконец, неподвижно глядя прямо перед собой.

– Она мне отказала. Логично было перейти к вам.

– Значит, я должна стать принцессой? И выйти за вас замуж? Вы могли бы сразу сказать мне об этом и не утруждать себя разговорами о любви.

На указательном пальце Деймиена поблескивало серебряное кольцо. Пенелопа взглянула на него и увидела то, что скрывали его перчатки, когда она ехала с ним к дому: ладони принца были покрыты мозолями и загрубели от работы. Своими грубыми пальцами он сжал ее руку, которая сразу утонула в его ладони.

– Все решено, Пенелопа, – спокойно проговорил Деймиен, но в его голосе слышалась непреклонность. – Я приехал сюда, чтобы найти невесту. Эта невеста – ты. Я знал это, как только тебя увидел, но в тот миг этого не понял.

Он снова взялся за свое. Его голос звучал нежно и завораживающе, он словно обволакивал Пенелопу. Она собиралась вести себя сдержанно и недоверчиво, но под гипнозом его голоса смогла лишь пробормотать:

– Откуда ты мог знать?

Деймиен улыбнулся.

– Я же говорил тебе, что влюбился в тебя. За десять минут. Существует пророчество, и нвенгарский мудрец и предсказатель говорил мне, что я буду ему следовать независимо от своей воли. Я влюбился, потому что это было предопределено. – Он провел большим пальцем по кисти Пенелопы. – Не имеет значения, почему я влюбился. Главное, что это произошло.

Пенелопа с трудом оторвала от него взгляд.

– Ты действительно сумасшедший. Или я. Нвенгарские принцы не появляются в захолустных деревнях и не заявляют, что ищут себе невесту.

– Значит, тебе все известно о принцах Нвенгарии? – с легкой насмешкой спросил Деймиен.

– Не все. Но Майкл прав. Ты вполне можешь оказаться проходимцем. Скорее всего так и есть. Нвенгария далеко отсюда. Возле Трансильвании и Молдовы, у границ Оттоманской империи.

– Ты хорошо информирована. Большинство англичан понятия об этом не имеют.

– Я знаю это, потому что изучаю народные сказки, собираю их, потом издаю небольшие книжки.

Деймиен заинтересовался:

– Ты знаешь нвенгарские сказки?

– Только одну, – отвечала Пенелопа, стараясь говорить безразличным тоном. – Я нашла ее во французском издании. Там говорилось о фонтане и монете, о старухе и гусе. Я не очень-то ее поняла.

Деймиен мрачно кивнул:

– Я ее слышал и тоже не понял.

– Нигде не говорилось о восьмисотлетнем кольце и английской девушке, которая должна выйти замуж за принца.

Деймиен прикрыл глаза.

– Это потому, что она пока еще только пишется.

Пенелопа проглотила комок в горле.

– Лучше бы ты не глядел на меня так.

– Как?

Он подался вперед, темные волосы рассыпались по плечам, синие глаза смотрели внимательно и напряженно.

– Как будто ты снова хочешь меня поцеловать, – чуть слышно ответила Пенелопа.

– А разве это так уж плохо?

«Да». Она и так в смятении, а еще один поцелуй окончательно лишит ее рассудка.

– Плохо. Очень, очень плохо.

– А я считаю иначе. – И он коснулся ее волос.

– А я – так, – выдохнула Пенелопа. – Определенно это будет ужасно.

Деймиен придвинулся ближе, тепло его тела окутало Пенелопу как одеяло.

– Нет, Пенелопа. С тобой это всегда будет прекрасно. – Он наклонился и поцеловал ее в губы медленным, ласковым поцелуем.

Пенелопа резко вдохнула. Деймиен улыбнулся. Глаза его потемнели. В синеве появились черные искры.

– Перестань, – прошептала девушка.

– Зачем? – Он снова коснулся ее губ. – Ты выходишь за меня замуж. Мы можем целоваться, сколько хотим.

Пенелопа отстранилась.

– Я не сказала, что выйду за тебя замуж.

– Скажешь.

– Ты слишком самонадеян.

– Это не самонадеянность. Просто я знаю, что так и будет.

Он произнес это таким тоном, что Пенелопа начала ему верить. Должно быть, она и правда сходит с ума.

– О чем Майкл хотел поговорить?

– Майкл?

– Мистер Тэвисток. Он отослал меня и Меган из комнаты, чтобы поговорить с тобой. Похоже, разговор был короткий.

Деймиен поцеловал уголок ее губ. Его горячее дыхание коснулось щеки Пенелопы.

– У мистера Тэвистока и Саши сейчас очень оживленный спор. К нашему возвращению они закончат.

– Разве тебе не следовало остаться и самому все закончить?

Деймиен пожал плечами.

– Я уже сказал Саше, что следует подготовиться. Не такой я дурак, чтобы полагать, будто вы поверите мне, когда я упаду вам как снег на голову. Я подготовился.

Пенелопа сглотнула.

– Ты всегда делаешь то, что хочешь?

– Нет. – Он отбросил прядки со лба Пенелопы. – Я делаю то, что лучше. Не то, что хочу.

– И ты думаешь, что лучше всего мне выйти за тебя замуж?

– Пенелопа. – Он произнес ее имя так, будто пробовал его на вкус. – Как только я понял, что это на тебе я должен жениться, я возликовал. И не потому, что не считал твою мать достойной, просто в глубине души я знал, что это правильно. – Он взял в ладони лицо девушки. – Радуйся вместе со мной, Пенелопа.

Он поцеловал ее. Его сильные грубоватые пальцы гладили се щеки. Пенелопа чувствовала холод серебряного кольца. Его язык скользнул ей в рот и принес с собой острый, пронзительный вкус.

Она никогда не думала, что захочет поцелуев мужчины. По крайней мере, после Магнуса. Но сейчас с ней был Деймиен, вовсе не Магнус, совсем не Магнус.

Она коснулась ладонью его щеки, повторяя его собственный жест.

– Надо остановиться, прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость.

– Влюбишься в меня? – Он поцеловал ее припухшие губы. – Это не глупость.

– Ну пожалуйста!

Пенелопа и сама не знала, что она имела в виду: «пожалуйста, прекрати» или «пожалуйста, продолжай».

Почему ей хотелось улыбаться, когда улыбался он? Касаться его, когда он ее касался?

Пенелопа помнила, как три года назад влюбилась в Рубена, ей тогда было восемнадцать лет. Она три дня не могла есть и не спала целую неделю. Лежала без сна с бьющимся сердцем, улыбкой на губах и непонятной болью в желудке.

«Увлечение, – решила она позднее. – Не любовь».

Теперь, когда ее целовал Деймиен, эта забытая дрожь снова вернулась и напомнила Пенелопе, какой дурочкой она может быть.

Следует отослать его, отказаться от этого замужества и заняться делами. Запереться в комнате, закончить новое собрание сказок, которые она начала переводить нынешней весной. И никогда его больше не видеть.

А вместо всего этого она сидела здесь и позволяла ему себя целовать. И сама хотела поцеловать его.

Все повторялось снова и снова. Но на этот раз будет куда хуже.

– Я знаю нвенгарские сказки и расскажу их тебе, – говорил он.

Сама того не желая, Пенелопа вдруг заинтересовалась:

– Правда?

– Обязательно. – И он посмотрел на нее порочным взглядом. – Когда буду лежать рядом с тобой в постели.

Пенелопа вообразила, как он раскинется на ее подушках с потемневшими от страсти глазами и своим бархатистым голосом будет рассказывать ей сказки. У нее закружилась голова.