Он засмеялся – это был странный смех сумасшедшего.

– Я знаю, где ваше место, маленькая рыжая сука. Вы должны стоять передо мной на коленях, смиренно, готовая делать все ради этих объедков…

Он потянулся к ней, извиваясь как змея. Алисия быстро нагнулась и почти ускользнула от него, но безжалостная рука схватила ее за запястье.

Она наконец закричала, от страха забыв об унижении:

– Уиндем…

Дьявол закрутил ей руку высоко над головой, заставив встать на колени. Он выворачивал ее запястье так, будто хотел вырвать плечо из сустава.

– Скули, скули, сучка. Своему хозяину ты не нужна так же, как и никому другому на земле.

Господи, неужели ей никто не поможет?

– П-почему? – едва выговорила сквозь сжатые зубы Алисия. – Почему вы сердитесь…

Он встряхнул ее резко. От боли в плече у нее в глазах потемнело.

– Почему? А почему бы и нет? Разве ты не заслуживаешь такого обращения? Разве ты не леди, которая превратилась в шлюху? Разве ты не порочная, распутная сучка в течке, спаривающаяся без осторожности и сдержанности?

Алисия попыталась отрицать это, но слова не шли из ее сжавшегося от страха горла.

Что, если это правда? То, что он говорит?

Она хотела тела Алмонта почти так же, как хотела его предложения руки и сердца. Она хочет Уиндема так, что не может спать по ночам.

Что, если она ненормальная, от природы развратная? Что, если ее порочные желания и были истинной причиной того, что она не могла считаться дочерью родителей, относящихся к высшему обществу… Женщиной, с которой Уиндему захотелось бы провести всю жизнь.

В темноте послышались мужские голоса. Алисия смутно расслышала свое имя.

Мужчина изменил хватку, привлекая ее к себе. Каким-то образом она поняла, что он на самом деле не выше ее ростом.

– Грязная, бесстыжая сучка, – прошептал ей в ухо незнакомец. – Я не могу больше даже касаться тебя.

Он отпустил ее, и она скользнула вдоль его тела прямо к его ногам.

– Ага, – тихо сказал он. – Вижу, ты нашла наконец свое место.

Алисия откатилась от него, ее тошнило от страха и боли. Она не пошевелилась, услышав, как удаляются его шаги, и почувствовав, как свет множества фонарей проникает сквозь закрытые веки.

– Уиндем. – Ее прерывистый шепот был едва слышен, но чудесным образом она услышала его ответ.

– Я здесь, Алисия. – Большие руки ласково погладили ее волосы и осторожно проверили, нет ли ран. – Вы не ранены, – облегченно сказал он.

Каким-то чудесным образом она осталось цела… Ее плечо онемело от боли, запястье ныло, колени не гнулись после падения на гравий.

О том, что сказал сумасшедший, она не могла рассказать. Никогда, никому.

Сумасшедший читал ее мысли, вызвал в воображении ее самые глубинные, самые скрытые страхи и одной рукой низвел ее до состояния беспомощного животного.

Но она никому не может рассказать об этом.

Стентон быстро нес Алисию по дому, избегая, входа в бальный зал. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел девушку в таком состоянии и задавал вопросы.

Оказавшись в их спальне, он усадил Алисию в кресло перед камином. Гаррет поспешил к ней, озабоченно сдвинув брови, и Стентон отступил назад, не зная, что сделать для нее.

У Стентона не находилось слов, чтобы описать то чувство, которое охватило его, когда он увидел свою милую живую Алисию скорчившейся на дорожке. Он был потрясен до глубины души и взволнован до ужаса.

Он не может позволить себе сильных чувств. У него есть обязанности, и он должен вести образ жизни, в котором нет места для такого необузданного существа, как леди Алисия Лоуренс. Она – именно то, чего должен избегать Сокол.

Как ему хотелось сейчас взять ее в свои объятия и не отпускать, пока она пьет горячий чай, который держит перед ней Гаррет. Стентон принял свою обычную позу неподалеку, опершись локтем о каминную полку. Лишь на таком расстоянии он мог сдержаться и не броситься перед ней на колени, держа ее руки в своих.

Он откашлялся, задыхаясь от волнения. Ему нужно выполнять свою работу. Он не ласковый пастушок… Он – Сокол.

– Что произошло с вами в саду?

Алисия слегка вздрогнула от его властного тона, не сводя глаз с огня.

– Не допрашивайте меня, Уиндем. Я не преступница.

– Возможно, нет, хотя вас можно назвать преступно глупой, если вы отправились одна в темный сад во время оргии!

– Я услышала тот голос. Я попыталась найти вас, но вы ушли!

Он отошел, конечно, чтобы перевести дыхание и охладить поднимающееся в нем вожделение. Всего лишь на мгновение, потом он вернулся и обнаружил, что она ушла со своего трона и новообращенная паства растерянно толпилась, как утята без матери.

Понадобилось меньше десяти минут, чтобы найти ее, скорчившуюся на гравиевой дорожке в саду, заметно напуганную. Это пугало его и сейчас, когда он думал об этом.

И все-таки ее состояние возбуждало вопросы и подозрения, которые он не мог игнорировать.

Если кто-то напал на нее, почему она ему не жалуется? Где царапины, порванное платье, взлохмаченные волосы?

– На нем была маска?

Она отвела глаза.

– Я вообще не видела его лица.

Она была такая бледная. Стентону было нелегко переносить ее боль.

– Что он вам сделал?

– Он схватил меня за руку и… выразил свое мнение обо мне.

На приеме множество людей имело свое мнение об Алисии, хотя в большинстве это были женщины.

– Значит, он не нападал на вас? Он вас ударил? Обидел нас каким-нибудь способом?

Алисия откинулась в кресле и закрыла глаза.

– Оставьте меня, Уиндем. Я рассказала вам, что произошло.

Может быть, это был пьяный, который обнаружил в саду одинокую красивую женщину и воспользовался своим преимуществом. А может быть, и нет.

– Это уже второй случай, милорд, – сказал Гаррет. – Помните случай в опере?

Стентон не забыл ни о проволоке, ни о рухнувших перилах – такое трудно забыть.

Если эти события вообще как-то связаны между собой…

На этот раз никакой очевидной опасности не было. На ней не было никаких видимых следов нападения, кроме покрасневшей кожи на запястье, да и краснота уже проходила.

Однако она, казалось, действительно потрясена.

– Такие мероприятия пробуждают в людях худшее, – сказал он ей. – Похоже, напавший на вас был пьяный, перепутавший вас с кем-то другим.

Алисия взглянула на него и отвела глаза.

– Возможно.

Придерживая левую руку правой, она встала и отправилась за ширму.

– Гаррет, не принесете ли вы мою ночную рубашку?

Уиндем смотрел ей вслед, не удовлетворенный ее ответом, сам не зная почему. Она вела себя так, будто ее пытались изнасиловать, но даже прическа не пострадала.

Он вынужден был вспомнить о ее репутации. Возможно, вся история – просто желание привлечь к себе внимание.

Его злило, что она нейтрализует его талант угадывать ложь. Он никак не мог привыкнуть к такой неопределенности!

– Хорошо. Если вы уверены, что с вами все в порядке, – резко сказал он, – то я хотел бы поговорить с нашим таинственным лордом, если удастся привести его в чувство настолько, чтобы разговор имел смысл.

Ее голова показалась над ширмой.

– Это он. Я уверена, что это тот же голос, который я слышала у «Белой свиньи».

Стентон вышел из спальни и увидел в коридоре леди Гринли с леди Рирдон и леди Драйден, идущих к двери.

– С Алисией все в порядке?

– Вы схватили мужчину, который это сделал?

– Это Химера?

Стентон сердито посмотрел на трех красавиц.

– Она совершенно в порядке. Я меня в руках есть кое-кто, и нет, это не наш «уважаемый друг».

Леди Драйден ответила ему таким же сердитым взглядом.

– Уиндем, мы хотим ее видеть. Нам она может рассказать больше, чем вам.

Он нахмурился:

– Почему вы думаете, что со мной она не хочет разговаривать?

Губы леди Драйден дрогнули.

– Судя по вашему взгляду.

Леди Рирдон кивнула: