За таким же занятием заставали дроздов и скворцов.

Два попугая из ассамских джунглей так увлеклись «муравьиным туалетом», что не заметили охотников, которые подобрались к ним на расстояние 5 метров. Птицы хватали клювами крупных красных муравьев и натирали ими свои перья.

Сойка за муравьиным туалетом.

Манипуляции, которые производят птицы, принимающие муравьиные ванны, у всех приблизительно одинаковые. «Муравья схватывают кончиком клюва, – пишет канадский орнитолог Г. Айвор. – Глаза у птицы полузакрыты. Крылья разведены в стороны и сильно вытянуты вперед, так что концы маховых перьев упираются в землю на уровне клюва. Хвост тоже сильно подогнут вниз и вытянут вперед под живот птицы. Иногда она наступает ногами на свой собственный хвост и тогда забавно перекувыркивается на спину или падает на бок. Все ее действия так необычны, так не похожи на знакомое поведение птиц и так уморительны, что невозможно удержаться от смеха, глядя на ее потешные эволюции».

Муравьиные ванны птицы принимают совершенно инстинктивно. О том говорит отношение к муравьям молодых птиц, которые никогда прежде не видели этих насекомых. Едва научившийся летать птенец скворца, впервые в жизни встретившись с муравьями, схватывал их одного за другим и запихивал под крылья. Так же поступал и юный оляпка.

Замечательно, что при отсутствии муравьев птицы находят заменителей в лице других содержащих кислоты насекомых или растений. Ручные скворцы смазывали свое оперение кусочками лимона и пытались выкупаться в салатнице с уксусом и даже в кружке с пивом. Ручная сойка охотно купалась в апельсиновом соке. Когда хозяева чистили апельсины, она подлетала поближе и ловила раскрытыми крыльями брызги сока.

Ручная сорока приготавливала свои ежедневные притирания из смеси муравьев с табаком.

Набрав в саду полный клюв муравьев, она летела к хозяину, любителю выкурить трубочку, садилась к нему на плечо и окунала клюв с муравьями в табачный пепел в трубке. Затем смазывала этим оригинальным «кремом» свои крылья.

Доктор Хейнрот, известный немецкий орнитолог, тоже наблюдал, как сорока начищала свои перья окурками сигар.

Фрэнк Лейн, один из первых натуралистов, обративших пристальное внимание на странное увлечение птиц муравьями, перечисляет следующие «парфюмерные эрзацы», которыми за неимением муравьев пользуются совершающие туалет птицы: жуки, рачки-амфиподы, мучные черви, клопы, липовая кора, различные ягоды, яблочная кожура, кожура грецкого ореха, дым от костра и даже нафталин.

Все употребляемые птицами «притирания» содержат кислоты или едкие вещества. Это обстоятельство и разъясняет нам смысл всей процедуры.

Птицы используют муравьев и их эрзацы в качестве антисептического средства в борьбе с паразитами. Как показали исследования, на коже птиц под перьями находят безопасный приют многочисленные паразиты. Муравьиная кислота и другие, подобные ей, кислые и едкие вещества – своего рода ДДТ, с помощью которых птицы изгоняют насекомых из своего оперения.

Возможно также, что муравьиная кислота оказывает на тело птицы такое же оздоровительное действие, как и муравьиный спирт на воспаленные суставы. Больные ревматизмом знают это лучше других.

Установлено наукой, что труд сыграл главную роль в процессе превращения обезьяны в человека. Благодаря применению и усовершенствованию разнообразных орудий труда человек добился в своем развитии огромных успехов.

А есть ли орудия труда у животных? Неужели и птицы, и муравьи, и бобры воздвигают свои сложные постройки без помощи хотя бы примитивных и очень простых орудий?

Оказывается, что так. Острые зубы, крепкие клювы и челюсти – вот единственные инструменты, которыми они пользуются. Но это, конечно, не орудия, а скорее «руки» лесных ремесленников. Может быть, все-таки какие-нибудь другие более «сообразительные» животные при строительстве своих гнезд и жилищ или при ловле добычи применяют простые орудия? Поищем их в лесу и под водой.

Послушайте, что рассказывал греческий историк Плутарх о маленьком крабе пиннотересе, который живет на дне Средиземного моря.

Пиннотерес постоянно держится около ракушки пинны[62] и сидит, подобно привратнику, перед ее раковиной, которую он оставляет открытой, пока какая-нибудь рыбка не подплывет к ней так близко, что ее можно поймать. Тогда краб быстро вползает в раковину и щиплет ракушку. Створки тотчас смыкаются – рыба поймана! Оба животных сообща поедают свою добычу.

Какой сообразительный рыболов! И, наверное, его живой «капкан» никогда не отказывался действовать, потому что сам не прочь был сытно пообедать.

Но современная наука дает совсем иное объяснение легенде древних римлян о сотрудничестве пинны и пиннотереса.

Это верно, что краб пиннотерес живет всегда по соседству с ракушкой пинной и в минуту опасности даже скрывается в ее раковине. Но он использует пинну в качестве не орудия лова, а надежного убежища вроде блиндажа: прячется от врагов между створками ее раковины.

У нас, на Дальнем Востоке, в Японском море, водится другой забавный краб – дромия. Он в совершенстве постиг искусство маскировки. Попадая в новую для него обстановку, краб первым делом старается обеспечить себе надежный камуфляж. Набрасывает на спину ил, срывает веточки водорослей и держит их над собой двумя парами задних ног, которые специально к этому приспособлены. Чаще всего в качестве «маскировочного халата» дромия пользуется губкой. Замечено, что краб, когда у него есть выбор, прикрывает себя предметами, наиболее подходящими по окраске и рельефу к окружающему грунту. (Инстинкт мудр!)

Но мудрый инстинкт слеп. Вот опыт, который это доказывает.

Дно аквариума выкрасили синей краской. Посадили в аквариум краба и дали ему в качестве маскировочного материала куски цветной бумаги. С одной стороны они синие, с другой – красные.

Краб забеспокоился, поспешно начал укрывать себя подходящими по цвету лоскутами и… стал красным. Он инстинктивно притягивал к себе каждый лоскут синей стороной. Красная сторона оборачивалась наружу.

Но краб не обдумывал свои поступки, он бессознательно выполнял бессмысленные (в создавшейся ситуации) действия, побуждаемый инстинктивным чувством, доставшимся ему по наследству от сотен поколений предков. А предкам не приходилось иметь дело с «двуличной» бумагой, и целесообразный навык ее использования у них не развился.

Вот еще одно наблюдение античных натуралистов. О нем рассказывает римский писатель Плиний Старший.

Речь идет об осьминогах. Очень любят они лакомиться нежным мясом двустворчатых ракушек. Раковины маленьких моллюсков осьминоги вскрывают быстро и ловко. Природа наделила их замечательной отмычкой – тонким и острым роговым клювом. Просовывая клюв в щель между створками раковины, они, как ножницами, подрезают мускулы ракушки, смыкающие эти створки, и перламутровый домишко раскрывает свои двери.

Но в раковины больших ракушек осьминоги не могут протиснуть клюва – так крепко они сомкнуты. Тогда, пишет Плиний, хищники прибегают к хитрости. Затаившись у закрытой раковины, осьминог часами ждет, когда она раскроется. Как только ракушка приоткроет свою раковину, осьминог быстро вставляет между ее створками камень, чтобы раковина не могла больше захлопнуться. Ну, а затем преспокойно, как на блюде, съедает пойманную таким остроумным способом добычу.

Эта история об осьминогах и в наше время хорошо известна рыбакам с побережья Средиземного моря и островов Тихого океана. О хитроумных проделках спрутов узнали они, конечно, не из сочинений Плиния, а, видимо, из собственных наблюдений.