Когда они вошли в кабинет, Клара отдернула портьеры.

Наблюдая, как Монти быстро возвращает в сейф содержимое своего кармана, она подумала, что для обычного вора документы представляют не больше интереса, чем зола в камине, поскольку необразованный человек не смог бы извлечь из них никакой выгоды.

– Кто же вы такой на самом деле? – Она произнесла это почти шепотом, но, казалось, звук ее голоса поразил его. А может, удивил сам вопрос.

На секунду он замешкался, но, по-прежнему не поворачиваясь, продолжал заполнять сейф бумагами, укладывая их в прежнем порядке. Потом наконец повернулся. Улыбка, тронувшая его губы, была полна раскаяния.

– Ты считаешь, что обычный вор скорее взял бы деньги, чем документы?

Она кивнула, жалея, что не может видеть его лица. Обычно люди не замечают, что происходит с лицом того, кто лжет, – бегающий взгляд, крошечная морщинка, на мгновение появляющаяся на лбу или переносице. Однако Клара была хорошим физиономистом. Бентли никогда не удавалось скрыть от нее правду, и она часто ловила близняшек на их бесхитростных девчоночьих обманах.

Голос Монти был ровным, взгляд спокойным, но твердым.

– Я делаю лишь то, что мне велел сделать человек, нанявший меня, – заверил он Клару. – Этот господин не желает огласки, а если из сейфа что-нибудь пропадет, наверняка поднимется шум. Он просто хотел прочитать эти бумаги, вот и все.

Клара прикусила губу. Одно дело – помочь симпатичному грабителю избавить мистера Уодзуэрта от дурно используемого состояния, другое – помогать незнакомцу в его, возможно, низких делишках. У нее не было ни малейшего намерения участвовать в этом.

– А этот человек, кто он?

Монти пожал плечами:

– Да так, один парень, работает на тех, кто подозревает твоего хозяина. Ну, вроде людей с Боу-стрит.

– Так ты работаешь на полицию?

Он казался оскорбленным.

– Ну разумеется!

Клара задумалась. Его признание вполне соответствовало представлению о Монти. Кто бы ни поручил ему это задание, этот человек наверняка был очень умен. Что могло быть лучше, чем узнать о низких планах мистера Уодзуэрта из его собственных бумаг? Кстати, ее это тоже весьма интересует. Ну и конечно, возможность побыть наедине с Монти.

Когда несколько минут спустя они поднялись на чердак, Роза, все еще держа Далтона за руку, повернула не налево, к окну, а направо.

– Я хочу тебе кое-что показать, – прошептала она, выпуская его руку.

Без ее маленьких теплых пальчиков руке сразу же стало зябко. В сумраке чердака он увидел, как она, опустившись на колени, достала что-то из ящика.

– Подойди сюда, – позвала она его, отступая к открытому окну. Заинтригованный, он последовал за ней, наклонился и, вздрогнув от неожиданности, отпрыгнул.

Роза держала на руках кошку. От тушки пока еще не пахло, но, судя по ее виду, дело шло к этому. Девушка бережно уложила животное обратно в корзинку, положив на мягкие тряпки. Все это было довольно неприятно, но он не хотел задеть чувства Розы.

– Это твоя кошка?

Она рассмеялась и погладила животное по шерстке. Далтона передернуло.

– Фи! Лучше не трогай ее. Подхватишь какую-нибудь заразу.

Повернувшись к нему, Роза усмехнулась:

– Она вовсе не дохлая, мистер Брезгливый Монти. А если бы и была дохлой, думаю, ботинок мистера Уодзуэрта незаразен.

Он пришел в замешательство.

– Ее убил Уодзуэрт?

– Монти, она живая!

Роза поставила корзинку на подоконник и потянулась к его руке.

Стиснув зубы, Далтон прикоснулся к кошке, к ее грязной шерсти и выступающим ребрам. Он не сомневался в том, что кошка полудохлая, но лишь до тех пор, пока из-под его ладони не раздалось тихое рычание и острые зубы не нанесли ему молниеносный удар, на тыльной стороне ладони выступила кровь.

Далтон отдернул руку.

– Чертова крысоловка!

– Монти! – Роза толкнула его. – Как ты можешь говорить такое о моей сладкой дорогуше?!

Далтон сдержал вздох. Роза, оказывается, любительница кошек. Черт побери!

– Да она просто прелестна, розовый бутончик. Замечательное животное.

Она кивнула, ее внимание все еще было сосредоточено на кошке.

– Я знаю. Она замечательная, правда? Но я не могу держать ее, потому что Бе… хозяин никогда этого не позволит.

Она обратила на него задумчивый взгляд.

Этого и следовало ожидать. Увидев этот взгляд, он должен был тут же бежать прочь. Вместо этого он позволил себе примитивно попасться на темноту ее глаз, обрамленных густыми ресницами. Какого они цвета? Он должен увидеть ее при более ярком свете. А узнает ли он ее, увидев при дневном…

– Вы не могли бы о ней позаботиться? Хотя бы недолгое время?

Он понял, что согласно кивает, прежде чем сообразил, о чем она просит. И только тут до него дошло. Ох, черт возьми! Сарджент его убьет.

Рассвет следующего дня был прохладным и ветреным. Далтон надеялся, что миссис Симпсон пришлет ему записку с просьбой отменить прогулку. Но вопреки его надеждам она выглядела очень довольной, когда в полдень он заехал за ней.

Их сопровождал ее лакей, стоявший на запятках открытого экипажа. Он выбрал именно эту коляску, надеясь, что ей быстро надоест мерзнуть и прогулка закончится рано. Ему совсем не хотелось намеренно доставлять этой леди неудобства, но чем быстрее он отделается от навязчивой дамочки, тем лучше.

Он почти все время молчал, ограничиваясь отрывистыми фразами и пожатием плеч, лошадей заставлял тащиться еле-еле. Если ее не приведет в уныние погода, тогда он сам до смерти ей наскучит.

Если первым не умрет от скуки.

Она щебетала, хихикала, трясла перьями шляпы, пока он демонстративно не стал чихать. Она то и дело просила представить ее тем, с кем не была знакома, а своих знакомых приветствовала с такой энергией, что Далтону порой было по-настоящему неловко за свою спутницу.

Наконец лошадь, которой, по-видимому, надоело брести неизвестно куда, остановилась, сонно мотая мордой. Далтон не мог винить ее. Если бы не пронзительное хихиканье Веселой Вдовы, он бы и сам, наверное, заснул. Но всякий раз, когда он уже готов был погрузиться в сладкую дремоту, она, восхищаясь окрестностями, заливалась визгливым смехом.

Лошадь стояла посреди дорожки, петлявшей между деревьями и ведущей к озеру. Ну что ж, возможно, небольшая пешая прогулка позволит ему держать свои глаза открытыми.

– Не хотите ли немного прогуляться?

Миссис Симпсон с готовностью выпрыгнула из коляски, из нее ключом била энергия. Поступь женщины оказалась на удивление легкой, а глаза светились искренней радостью. Далтон внимательно, но осторожно рассматривал спутницу, сообразив, что никогда не видел ее при дневном свете.

Конечно, под всеми этими белилами, румянами и пудрой довольно трудно было разглядеть ее лицо, и не исключено, что под слоем краски скрывается вполне заурядная, а то и отталкивающая внешность, но в данный момент узнать это было невозможно.

Несмотря на отсутствие внимания с его стороны, миссис Симпсон, несомненно, пребывала в прекрасном настроении. Испытывая чувство вины, Далтон попытался стать интересным собеседником, но тут же обнаружил, что для нее это не имеет ровным счетом никакого значения.

Она смотрела то в одну сторону, то в другую, на небо, на землю, даже не притворяясь, что слушает его. Как неучтиво!

– Вы, похоже, чем-то ветре…

– А где же птички?

Проклятие, из-за этой, прости, Господи, дурочки он, похоже, пропустит свою полуденную трапезу!

– Понятия не имею, о чем вы говорите.

– Их нет. – Наконец она посмотрела ему в лицо, ее глаза были широко открыты. – Птицы. Куда они улетели?

Далтон огляделся. А ведь она права. Там, где всего несколько мгновений назад собирались стайки воробьев и голубей, теперь на траве остались лишь крошки хлеба и птичий помет.

О нет!

– Быстро уходим с дороги. Поблизости слишком много экипажей. – Он взял ее руку. – Мы должны выйти на пешеходный мостик. – Повернувшись, Далтон окликнул ее лакея. – Поезжайте к мосту. Опускается туман!