Но он не был ни приятным, ни теплым. И в ближайшее время таким не станет, поскольку у Далтона было намерение жениться еще долгие годы. Он просто не мог представить себе жизнь, в которой есть место для жены и детей. Семья внесет в его устоявшийся быт слишком много суеты и беспорядка.

Кроме того, у него есть племянник, который однажды станет его наследником. Из Коллиса Тремейна со временем получится превосходный лорд Этеридж или отец семейства Но Далтон не создан для семьи.

И все же садик внизу и в самом деле очень симпатичный.

Проходя мимо спален домочадцев, Клара старалась ступать как можно осторожнее. Хотя было уже за полночь, гарантии, что все крепко спят, не было никакой Беатрис нравилось думать, что они живут «по городскому распорядку», хотя их светский календарь не был настолько уж заполнен. Сама Клара считала, что если спать до полудня, то ночью ничего другого не остается, как бодрствовать.

Преодолев самую сложную часть коридора, она с облегчением вздохнула. Несколько слуг, работавших в семействе у Траппов, уже давно спали в своих комнатах на третьем этаже. Если быть осторожной, они вряд ли проснутся, разве что по зову колокольчика своей хозяйки.

Им всем неплохо платят, и слуги, в отличие от бедной маленькой Розы, вполне довольны.

Клара проверила корзинку, которую держала в руке. К сожалению, мясной рулет уже остыл, но глиняная фляжка с шоколадом была еще горячей. Кроме того, ей удалось припрятать от близняшек несколько кексов.

Предвкушая восторг Розы, Клара поднялась по последнему лестничному пролету на чердак. Нащупав в кармане ключ, она отперла дверь. Насколько ей было известно, никто не хватился этого ключа за те полтора года, как она совершала свои походы, наверное, потому, что никто из обленившихся трапповских домочадцев не изъявлял желания подниматься ни на одну лишнюю ступеньку.

На чердаке было темнее, чем в коридоре, но Клара не стала зажигать свечу. Теперь она наизусть знала дорогу и могла пройти по длинному чердаку с закрытыми глазами.

Пройдя весь чердак, она остановилась перед голой стеной из толстой и широкой гладко оструганной доски – эта стена (была единственным, что отделяло чердак их дома от соседнего чердака. Она три раза тихонько стукнула по доске и отступила на шаг.

Одна из самых широких досок сместилась в сторону, качнувшись на одиноком гвозде. В отверстие просунулась тонкая рука с огрызком свечи, и Клара мигнула от света, неожиданно ярко сверкнувшего в полумраке. Потом показалась маленькая голова в большом чепце, а затем и сама юная горничная скользнула в отверстие в дощатой стене.

– Здравствуйте, мисс Клара.

– Здравствуй, Роза, – тепло приветствовала ее Клара. – принесла тебе угощение. На этот раз лимонный кекс.

Девушка просияла, дождалась, пока Клара, усевшись, начала выкладывать содержимое корзинки, и только потом села сама.

Клара впервые встретила горничную из соседнего дома, когда после смерти Бентли убирала на чердак его вещи услышав чьи-то приглушенные рыдания, она не очень удивилась, более что в тот период сама время от времени роняла слезинку.

Клара тогда подумала, что это Беатрис поднялась наверх, чтобы наконец помочь ей. Потом поняла, что всхлипывания доносятся откуда-то со стороны, не говоря уже о том, что тихий плач совсем не походил на театральные причитания Би.

Она пошла на этот звук к дальней стене чердака, где дом Траппов выходил на террасу, соединяющую дома вокруг весьмa престижной площади Смайт-сквер.

Никогда прежде ни один звук не проникал сквозь непроницаемую каменную стену, разделявшую соседние дома, но по какой-то причине эта стена была не закончена и представляла собой тонкую деревянную перегородку.

Рыдания не прекращались, оставаясь все такими же тихими. Тронутая до глубины души, Клара опустилась на колени рядом со стеной и тихонько постучала:

– Эй! Вам плохо? Я могу вам помочь?

Всхлипывания стихли. Клара села на пол, прислонившись спиной к стене.

– Я и сама плакала, – произнесла она, прижав щеку к грубому дереву. – Когда человек одинок, печаль лишь усиливается.

Продолжительное время она не слышала ни звука, потом донеслось громкое сопение. Ободренная, Клара продолжила:

– Я печальна, потому что оплакиваю кончину.

Опять сопение, потом послышался тонкий голосок.

– Чью?

– Моего супруга. Он был солдатом и сражался на Пиренейском полуострове.

– Его погубил Наполеон?

Клара печально покачала головой:

– Нет. Кончина Бентли не была героической. Он поскользнулся и сломал шею, когда шел в уборную.

Последовало продолжительное молчание. Потом Клара услышала сдавленное хихиканье. Момент был совершенно неподходящим для веселья, Клара это понимала, но не смогла удержаться и тоже хихикнула. Затем сдерживаемый смех прорвался, и Клара вместе с незнакомкой по другую сторону стены засмеялась, пока слезы не потекли по ее щекам.

Когда наконец ее смех со слезами пополам утих, Клара вытерла глаза, пытаясь найти в себе раскаяние, но почувствовала, что ей стало легче.

– Вы его любили?

Клара медлила с ответом. Потом наконец сказала:

– Он мне нравился. Немного легкомысленный и не слишком ответственный, он все же был добрым. Если бы мы прожили вместе какое-то продолжительное время, возможно, я полюбила бы его. Но его призвали вскоре после нашей свадьбы.

На самом деле – до свадьбы, именно поэтому она и вышла за него замуж, охваченная нехарактерным для нее приступом романтической и патриотической лихорадки. Типичное замужество военного времени, подумала она. Нелепая шутка. Бедный Бентли. Все самые важные моменты в его жизни были чередой банальных и злых розыгрышей. Она вновь вытерла глаза и повернулась к стене.

– Почему ты плакала?

– Моя спина. Очень больно.

– Спина? Ты поранилась?

– Нет, мисс. Это от кнута.

Клара пришла в ужас.

– Тебя стегали кнутом?

– Это не так страшно. – Ее голосок дрогнул. – Не так опасно, как было, когда я пролила чай на гостя.

– Тебя отстегали кнутом за пролитый чай?

– Ну, он был очень горячий, мисс. А я такая нескладная. Но больше я чай не проливала. На этот раз меня наказали за то, что я плохо вытерла пыль на стойке перил.

Клара не могла этого вынести. Теперь, когда она находится в зависимости от сестры Бентли и его зятя, она жалеет себя, считая свою жизнь ужасной. Ей стало стыдно, когда она вспомнила просторную комнату в уютном доме Беатрис Трапп, где у нее не было более обременительных обязанностей, чем помогать Би присматривать за двумя спокойными и покладистыми девочками.

При этой мысли Клара зябко поежилась и почувствовала, что доска за ее спиной еле держится. У нее появилась идея.

– Послушай, как тебя зовут?

– Меня зовут Роза, мисс.

Клара изумилась:

– Надо же! Мы тезки. Меня зовут Клара Роза. – Она снова наклонилась к стене и тихонько постучала. – Роза, надави нa эту доску.

Она попыталась обхватить доску кончиками пальцев, но не смогла найти упора. Потом толчок с другой стороны выдвинул доску вперед, и Кларе удалось схватить доску по бокам. Не обращая внимания на занозы, Клара с силой дернула ее. Сухое дерево заскрипело, освобождаясь от старых гвоздей, и доска подалась.

Неровный свет сальной свечи проник в отверстие. Клара увидела домашний чепец и изнуренное худенькое личико.

– Здравствуйте, мисс.

Увидев залитое слезами лицо и впалые щеки, Клара молча протянула руку. Девушка робко взяла ее и с помощью Клары протиснулась в образовавшееся отверстие.

Когда девушка выпрямилась, Клара с удивлением увидела, что они практически одного роста. Они действительно во многом походили друг на друга. Они были одного возраста, имели одинаковый цвет волос и глаз. И почти одинаковое имя.

Пораженная этим необычным сходством, Клара испытала странное чувство – она словно смотрела на себя со стороны, видя себя такой, какой могла бы быть, не имей она тех преимуществ, которые ей были даны при рождении.