И логики ему не занимать, вынужден был признать Вадим.

– Предоставь хотя бы богам решать самим, – все же возразил он. – Зачем навязывать свою правоту всем? Или ты доказываешь не ее, а себя?

– Хорошо одному, – заметил хан. – Можно быть слабым – иногда. Попробовал бы я!..

– Можно быть собой, – поправил Вадим. – И не мешать в этом другим. Сила в том, чтоб избавиться от гнета плоти. Не подавлять ее, нет, – просто не давать лишней воли. Ведь это плотские позывы толкают тебя во власть.

– Власть! – вдруг рявкнул каган. – Что знаешь ты о власти? Если бы твой народ гнали как скот, отбирая обычаи, язык, веру, делая из мужчин воров и бездельников, а из женщин – шлюх!..

– А я, по-твоему, не в Империи жил? То же самое предъявляют теперь все, от русских до латышей.

– Но нас давили сотни лет!..

– Тебя самого не попрекали нашествием? – спросил Вадим. – И как тебе это нравилось? Не пора ли кончать со счётами?

– Один русский летчик, – кривя губы, сказал Бату, – расстрелял автобус, где ехали все мои. Никто не уцелел, только я. Летчика не наказали. И генерала, который его послал, не судили. И президента с его думными… У меня большой счёт!

Как будто у тебя одного! – вздохнул Вадим, а вслух произнес:

– Среди русских, я знаю, немало таких, кто жизни бы не пожалел, лишь бы этого не случилось. Ты даже их готов убить?

– Этих я готов не убивать. Только как отличить?

– А детей тоже будешь сортировать? – рассердился Вадим. – За одного сородича десяток инородцев, да? Тогда у тебя нет права на обиду, ты такой же, как тот летчик, и наверняка встретишься с ним в аду, общем для всех!

– А дом порушили “градом”, – не слушая, сказал Бату. – У меня нет страны, нет народа. Я создам это сам – здесь, за любую цену.

– “Мы за ценой не постоим”, да? – подхватил Вадим. – Истинный коммунар!.. Ты к партии не успел приобщиться? Из тамошних функционеров выходят самые отпетые патриоты.

– Если ты вправду святой – служи мне, – внезапно предложил каган. – Я хорошо плачу, щедро. Что ты хочешь: девушек, оружие, колесник? Мне тоже нужен честный советник, как и Брону. Такой, чтоб слышал богов и не боялся говорить правду.

– Только не надо мне петь арий Кипчака! – покривился Вадим. – “Ты один не испугался и грязнулею остался…” Обойдемся, а? – И про себя добавил: дипломат из меня!

Однако Бату не оскорбился, похмыкал снисходительно. И правда, у них с Броном много общего.

– Я ни на кого не работал и работать не буду, – который раз объявил Вадим. – Или ты предлагаешь дружбу? Но ведь тебе нужны только слуги.

– А Брон тебе друг? Просто он хитрый. Другие привязывают людей страхом, Брон – дружбой. Уж лучше открытый враг!

– Еще не понял, кто угрожает тебе больше? – спросил Вадим. – Может, вы не сумеете поладить с Броном или хотя бы не враждовать, то есть и впрямь впадете в “детство”, наплевав на мировой опыт, – но даже такую роскошь вам вряд ли позволят, раздавив поодиночке. Не помнишь, на чем монголы когда-то переиграли русских, – на сплоченности! Хорошо это или плохо, но они сумели объединиться раньше. А нынешний враг сильнее любого из вас.

– Тоже будешь Шершнями пугать? Видали мы – всяких!

– И мангусов тоже? – спокойно спросил Вадим. – А с Иблисом ты не пересекался? Он же Шейтан, он же…

– Что-то новое, – ощерился хан. – В ход пошли суеверия?

– Разве я их пустил? Может, они явились сами. Рядом с тобой еще не случалось странного?

– Четыре ночи назад зверь утащил Асизу, любимую из жен, – нехотя признался Бату. – По следам похож на льва, но как он пробрался в гарем, не потревожив стражи? От малышки остался содранный скальп и пара откушенных пальцев. Про это ты спрашивал?

– В позапрошлую ночь я и двое моих близких убили Мстителя, – сказал Вадим. – Жаль, я не захватил его лапу, – можно было бы сверить со следами.

– Он вправду как лев?

– Он сильнее льва и много опасней. Мы охотились на него с вертушек, добивали в подземелье. И там, обгорелый и покалеченный, он убил меня и мою подругу. Я не знаю, кто еще сумел бы пробраться мимо стражи и унести девушку, не обнаружив себя. Спроси своих мудрецов – может, они знают?

– Значит, ты умеешь воскресать? – не пропустил Бату. – Полезное свойство.

– Одно из многих. Только этого мало, если охотишься на чудовищ.

– А кто был третий?

– Силач, каких нет среди росичей. Лишь это его спасло, но где он – не ведаю. Может, отправился за “живой водой”.

– Чем дальше в ночь, тем гуще сказок, – проворчал ордынец. – Тебя не Шехерезадой зовут?

– Мюнхгаузеном, – огрызнулся Вадим. – Вот он никогда не лгал, как и я. Но чтоб отличить творцов от вралей, нужен талант. У Брона он есть.

– И что Брон с ним делает? – ревниво спросил хан.

– Князь намерен учредить Академию творцов, – ответил Вадим, – хотя сам об этом еще не знает. Но ведь я провидец!

– Я тоже собираю в Орду благочестивых и сведущих, – сказал Бату. – Выходцев из Азии, близких мне по вере и крови.

– Чтоб они ходили за тобой и записывали твои великие деяния и глубокие мысли? – съязвил Вадим. – А ты не думал, что эти ребята владеют даром, который может вознести правителя? И защитить от мангусов?

– Как это?

– Есть у тебя хоть один приличный шаман? Не эти ряженные кликуши, гадатели на петушином ливере, от которых лишь звон да бестолковщина, – а кто действительно одарен. Кто-то же научил вас швыряться Хаосом!

– Тогда тебе не шаман нужен, а колдун.

– Собственно, почему мне? – удивился Валим. – Я что, ради себя стараюсь? Спроси его сам.

– Спрашивал.

– И что? Не верю, что он учил вас убивать! Ведь это не против людей, верно? Есть враги посерьезней.

– Я пойду с вами, хорошо, – неожиданно сказал Бату. – Чем клянешься, что меня не предадут?

Вадим пожал плечами.

– Своей совестью, – ответил он. – Дружбой с Броном и росичами, милостью подружек. Больше у меня ничего нет.

– Если Брон отступится от слова, порвешь с ним?

– Если ты сам не дашь повода, – подтвердил Вадим. – Но Брон не отступится, а остальных мы постараемся от искушения удержать… Общий сбор назначен на 2230 , в Дворце Турниров. Придешь?

– Ты жди, – усмехнулся каган, снова показывая зубы. – Жди! Под Вечными Небесами случается всякое.

Что зависело от росичей, было сделано: приглашения разослали, охрану расставили – втрое против нормы. Малый зал Дворца Турниров, где прежде проводились спарринги да разминки, переоборудовали под новые нужды, расставив в круг столы и задрапировав понаряднее стены. Даже угощение обеспечили, постаравшись угодить всем, а каждую делегацию встречали с почетом, провожая к выделенному месту.

Собрание получилось редким по представительности, тем более по живописности, – куда там гангстерским боевикам! Прежние согорожане разъехались уже настолько, что видеть их рядом казалось странным: такое смешение эпох и стилей уместней на Студии. Современно смотрелась лишь сутенеры, хотя и они выделились бы на улице чрезмерным лоском, словно брали пример с главаря. Зато черные сюртуки с котелками и хасидские бороды иудеев угодили сюда из прошлого века. А уж росичи с ордынцами заехали еще дальше, не перещеголяв только друг друга: латы, клинки, меха, чеканка – кошмар! Кроме основных стай были приглашены вассалы демократичного Брона: к примеру, ярл Оттон, возглавивший дружину губернских викингов (хотя какие викинги из латышей да эстонцев? – примерно, как шляхтичи из литовцев), или магистр воссозданного ордена меченосцев, набранного из обрусевших немцев. И единственный ордынский данник, сумевший сохранить автономию, – могучий Ростем. (Зато Валет отсутствовал.) Плотными несмешиваемыми группками крутари восседали вокруг кольцевого стола, негромко переговориваясь со своими и настороженно косясь на чужих, будто прикидывая, кто первый бросит в центр бомбу, чтоб уложить сразу всех, – “и за ценой не постоим”!