– А что здесь опасного?
– Может, и ничего, – пожал плечами Вадим. – Если б я всерьез чего-нибудь страшился, сперва выставил бы отсюда тебя и Тима.
– А чего Тим? – вдруг отозвался тот, поднимая голову. – “Чуть что – сразу Косой, Косой!..”
– Спи, страдалец, – посоветовал Вадим. – Помнишь же: “гробиться лучше во сне”.
– “Лучше, конечно, не гробиться”, – подхватил Тим. – Собственно, из-за чего шум?
– Да вот, наш умник полагает, будто тивишники передерутся, стоит их поставить носом к носу, – ответила Кира. – Или что они сработают вроде атомной бомбы, превысив критическую массу.
– Между прочим, напрасно зубоскалишь! – заметил спец, поворачиваясь на бок и прижимаясь пузиком к ее оттопыренному заду. – Вадичек редко ошибается, если уж с чем выходит на люди. Он у нас – интуитивист!
– Сейчас ты объявишь: “а ручки – вот они!” – фыркнула девушка. – Эй, нахаленок, не пристраивайся, слышишь?
– Холодно же, – пробурчал Тим, нехотя сдвигаясь. – Ну, чего там?
– Сейчас кэ-эк шандарахнет! – посулил Вадим, включая тивишники.
И ничего не случилось – в первую секунду. Только сам Вадим ощутил, как в пространстве между экранами будто вскипел воздух, наливаясь нездешней сутью. Потом раздался протяжный всхлип, и со всех сторон к экранам устремились воздушные потоки, взметая пыль и мусор. А затем отовсюду: от батарей, от розеток, из окон, даже из стен (от арматуры?), – туда выплеснулись огненные струйки, охватив комнату сияющей сетью. К счастью, ни одна из них не зацепила троицу, съёжившуюся на постели. Впрочем, дело было не столько в везении, сколько в мысле -облаке Вадима, накрывшем всех троих защитным куполом. Конечно, мощи его оболочки далеко было до прочности экранов, однако отклонить разряды она сумела. Растем-с!..
Внезапно в оконной раме лопнули, словно взорвавшись, последние стекла, брызнув в комнату колючим залпом. И снова людей защитило облако , отразив летящие осколки. Вот на пули б его не хватило… или на мечи.
– Ч-черт, – растерянно выдохнул Тим, сжимаясь вокруг Киры колечком. И на сей раз девушка не возразила, но сама прижалась плотнее к Вадиму, положив подбородок ему на плечо. Трогательное единение перед лицом… собственно, чьим?
– “То ли чудится мне, то ли кажется”, – произнес Вадим раздумчиво. – Или все же не чудится?
– Чтоб тебе всю жизнь так чудилось! – огрызнулся Тим. – Ты чего тут устроил?
– Кира, как? – спросил Вадим. – Ты у нас самая выдержанная, веришь только глазам.
– А если сунуть туда руку? – предложила та.
– Или ногу, – добавил Тим. – Или попу… Ребята, вы чего?
Между тускнеющими экранами, словно в камере, разрастался огненный шар, заливая комнату мертвенным светом. Ничего себе, лампочка! – подумал Вадим. Покруче “ильичевской” будет. И та обошлась дорого, а чего ждать от этой?
– Ладно, теперь тихо! – предупредил он. – Медитировать буду.
Опасливо Вадим протянулся мысле -облаком к “лампе”, пытаясь просочиться мимо нее в открывшийся проход и уже ощущая за ним множество сознаний – так близко, рядом!..
И тут шар взорвался точно вакуумная бомба, ибо Вадима швырнуло лицом к столу, – и теперь его не защитила магическая оболочка. Все же он успел спружинить руками, а Кира удержалась у него на спине, стиснув словно обручами. Зато Тим обрушился с кровати и покорно закатился под стол. Тивишники судорожно скакнули друг к другу, смыкаясь сумеречными провалами перед самым лицом Вадима. Но за миг до встречи снова возникли экраны и столкнулись уже они, устроив второй взрыв.
– Шандарахнуло, – удовлетворенно заметил Вадим. – Я ж обещал?
– Ты обещал, что опасно не будет! – вылез с претензиями Тим, потирая ушибленную ягодицу. – Подрывник хренов!
– Тут я ошибся, – кротко признал Вадим. – Так ведь никто и не пострадал? Давайте уж досыпать, сколько осталось.
Глава 3. Собачья жизнь.
1. Выставка пород
– Давай, давай, Тим, поворачивайся! – подстегнул Вадим. – Нынче будет трудный день – не то что давеча.
– Куда спешить-то? – расслабленно возразил тот, жмурясь на пробивающиеся сквозь шторы теплые лучи. – Я должен принять ванну, выпить чашечку кофе, – на звуке “ф” он даже присвистнул, – переодеться.
– “В морге тебя переоденут”, – в тон ему сказал Вадим. – Хватит Гайдаевских мотивов: Кира все равно не оценит! Это мы, старпесы, о них еще помним.
– А что такое “старпесы”? – поинтересовался Тим.
– Старые песочницы.
– А-а… Это греет.
В дверях спальни возникла Кира – в кружевном фартучке на голое тело, словно булгаковская Гелла, и в детских сандалиях взамен тапок. Никогда Вадим не любил униформ, но против такой и он бы не возражал.
– Сеньоры чайку не желают? – осведомилась она, изящно прислонясь к косяку. – Как понимаю, с кофе тут напряженка, не говоря про бекон с яйцами.
– Вот о таком я мечтал всю жизнь! – объявил Тим, восторженно ее озирая. – Можно даже без чая. Что до яиц… н-да.
Бочком он стал выбираться из постели, при свете снова застеснявшись своей наготы.
– Обживайся, женщина, обживайся, – сварливо добавил Вадим. – На кухне тебе самое место!
– Ты забыл про постель… Значит, вам чаю?
– А другого ничего нет, извини.
С достоинством Кира развернулась – сзади ее наряд впечатлял еще больше, что было подмечено классиком. А может, и читала, подумал Вадим , кто знает? Или видела – одну из экранизаций. Как же пропустить такой эпизод!
– Да, – разглядывая себя в зеркале, заметил Тим, – с возрастом волос на теле становится все больше, а вот на голове – меньше. Сползают, что ли?
– Матереешь, – откликнулся Вадим. – Готовишься к трудной зиме.
– “Зиме” – в переносном смысле? – уточнил Тим и вздохнул: – Старость, старость… Скоро и на женщин у меня будет подниматься только шерсть. Биноклем, что ли, обзавестись?
– Домкратом, – сказал Вадим, прислушиваясь к себе. Отчего-то на душе было скверно – отчего? Себя он знал: без причины расстраиваться не станет. Только причину не сразу сыщешь – тем более, иной раз она таится в будущем, опережая собственное следствие. И к чему готовиться теперь? К засаде прямо на дому?
В общагской квартирке Вадима действительно поджидали, однако никакие не Шершни, а вполне легальные сыскари, знакомые по недавней заварушке у соседей. Немудреное его имущество, судя по всему, они уже перетрясли и теперь от нечего делать глазели по тивишнику утреннюю программу, в точности повторявшую вечернюю. Мысленно Вадим поздравил себя, что не поленился самое предосудительное перетащить на новую базу.
– Бог в помощь, парни, – сказал он, озирая комнату в поисках Жофрея. – Я не помешал? А то ведь могу зайти и позже.
– Юморист, да? – проворчал старший сыскарь, упитанный и низкорослый, с покатыми округлыми плечами и выпирающим животом. – Умный очень? Позже он зайдет – щас!
– А котяра твой сбежал, ага, – сообщил второй, высокий и худощавый, однако похожий на первого, точно младший брат. – Фр-р-р в окно, потом на дерево – только и видели!.. Нарушаем помаленьку, брат жилец?
– Какой котяра? – преувеличенно удивился Вадим. – Наверно, в окно и забрался – пока меня не было.
– Может, и окно сам открыл? – поинтересовался молодой. – Тоже, видно, умник – в хозяина.
– А вот насчет окон указа не было, – возразил Вадим. – Ненаказуемо.
– Еще и грамотный, – заметил старший. – Во жильцы пошли – лучше нас права знают, так и шпарят!..
– За знаниями, что ли, пришли? Так это надолго.
– Грамотный, точно, – гля!.. Ну, тебе щас роги обломают, готовься.
– Уж не вы ли?
– Зачем мы, – вступил младший, – расследователь! Он тоже ба-а-альшой любитель языки чесать. Вот ему пой, чего хочешь.
Вадим насторожился, теперь забеспокоившись всерьез.
– А в чем, собственно, дело? – спросил он. – Что-нибудь стряслось?
– Стряслось, вот именно, – усмехаясь, подтвердил сыскарь. – Еще как!.. Подружку твою замочили – до сих пор по частям собирают. Уж не ты ль постарался, умник?