Улочка кончилась, перед Вадимом открылась площадь,

– Иди, – остановившись, вьетнамец мотнул подбородком вперед: – Вон туда.

– Один, да? – удивился Вадим. – Уже довели?

– Иди-иди, не задерживай!.. Каган ждет.

Пожав плечами, Вадим оставил проводников и зашагал через площадь, небрежно посматривая по сторонам. И почти сразу обнаружил невдалеке троицу двуколесных крутарей, пристально следивших за ним. Все трое затаились в тени узеньких улиц, впадавших в площадь, точно ручейки в лесное озеро, и могли выскочить на простор в любой миг, словно чертики из коробок. Как и большинство, эти ордынцы не были высокими, но их титановые кольчуги распирались массивными плечами, а руки длиной и мощью могли соперничать с лапами орангутанга. И как обезьянам, соразмерные ноги ордынцам, в общем, не требовались, поскольку на землю они ступали редко и даже по лестницам охотней носились на колесах – эдакие моторизованные аналоги кентавров.

Так, уныло подумал Вадим, начинается!.. С самого начала он готовил себя к худшему, однако теперь приходилось настраиваться на драку снова. Не то чтобы Вадим растерял по дороге силы и рефлексы: всего этого вполне хватило бы, скажем, на боксерский мешок. Наверно, и со спаррингом Вадим бы совладал – при соблюдении всех формальностей и мер предосторожности. Но драться всерьез, обратить голые кулаки против человека, еще не причинившего тебе существенный урон?

Нет, сам-то Вадим прекрасно понимал, что иногда лучше ударить первым, но вот его мышцы словно бы выключались – у них на такое фантазии не хватало. Этот странный запрет, точно Первый Закон роботехники, доминировал над любыми навыками, и требовалось немало времени, чтоб его одолеть. Иной раз, если заставали врасплох, Вадим расходился только к завершению потасовки, когда поздно было махать кулаками. Впрочем с каждой попыткой он продвигался по этому пути еще на шажок, а с появлением Эвы шаги сделались чаще и шире, – однако хотелось верить, что он не зайдет тут слишком далеко. Даже если сумеет сейчас убедить себя, что драться ему придется с колесниками, а не с людьми. И ведь надо не просто их победить, но победить эффектно, дабы впечатлить возможных наблюдателей.

А те уже занимали места поудобней: в глубине окрестных зданий Вадим ощутил несколько пар глаз, вооруженных записывающей или передающей оптикой, – прямо как на стадионе. Наверно, и монтажер уже наготове, чтоб выбирать картинку поэффектней. И кому это пойдет? Догадаться несложно.

Стальные наездники не спешили нападать, давая жертве проникнуться грозящей опасностью. Тут они ошиблись: конечно, Вадима трудно отнести к прирожденным бойцам, но и труса он праздновал редко. А панике поддавался так же трудно, как ярости. Зато время на подготовку ему предоставили – главная его проблема. Несколько раз Вадим напряг и отпустил мускулы, словно накачивал себя энергией, затем резко выдохнул – почти на вскрике. Все, теперь он готов к схватке!

От прежних мотоциклов ордынские двуколесники ушли дальше других. Помимо бронированных обтекателей, укрывавших ездока от ветра и превратностей судьбы, в них предусмотрели ножное управление, высвобождавшее руки для стрельбы и метаний. Двуколесники “росичей” выглядели мощнее и массивней, однако верткостью уступали ордынским, а в узких переулках Старого Города это нередко играло решающую роль.

И все равно таранить Вадима машиной было глупо: тренированный человек, если не запаникует, увернется от любых лобовых наездов. Но один нукер решил попытался. Бог знает, на что он рассчитывал – может, и впрямь посчитал Вадима легкой добычей.

С ужасающим ревом двуколесник разогнался и взмыл в воздух, на секунду потеряв управление. Отскочив с линии атаки, Вадим пропустил машину мимо и, отклонясь туловищем еще дальше, саданул ногой в самый ее верх – с такой резвостью, будто сам в эти мгновения переключился на форсаж. Плавно кренясь, двуколесник завершил полет, но приземлился уже на бок, со скрежетом пропахав асфальт абордажными шипами.

А с боков уже летела к Вадиму пара арканов, раскручиваясь в петли. Тычком ладони он остановил один моток, уронив его вниз. Другой аркан поймал в воздухе и, быстро нагнувшись, надел на торчащий из асфальта штырь – куда, по счастливой случайности, уже упал первый. Тотчас колесники рванулись в стороны, разом вздернулись на дыбы, будто на стены налетели, и – опрокинулись.

Испугавшись, Вадим кинулся к одному из ездоков, упавшему опаснее других, но тот уже выползал из кабины, волоча за собой кнут, которыми ордынцы играючи вспарывали на проштрафившихся одежду – вместе с кожей. Приподнявшись на коленях, зло замахнулся. С трудом Вадим увернулся от свистящего жгута, нацеленного в лицо, в последний миг вдруг ухватился за кнут и дернул всей массой. Ордынец обвалился лицом вперед и на этот раз, видимо, впечатался крепко, вырубившись напрочь.

Обернувшись, Вадим увидел другого нукера, суетливо пытающегося поднять двуколесник, – третий увяз в кабине, отчаянно дергаясь меж привязных ремней.

– Помочь? – предложил Вадим, вполне искренне. – Уж извини.

Нукер развернулся и с визгом бросился на него, ловко орудуя парой многохвостых нагайек. Не раздумывая, Вадим упал ему под ноги. Тот высоко прыгнул, пропуская врага под собой, но Вадим успел поймать ордынца за ступню и уронил головой вниз, сейчас же придавив всеми своими пудами. Даже оглушенный, монгол попробовал сбросить ненавистную тяжесть, и пришлось его слегка примять, чтоб не трепыхался, а уж затем отбирать нагайки. Наверно, это смазало общее впечатление, но в остальном сцена удалась – вполне в русле action-кинушек, популярных среди крутарей.

Вообще из нынешных любителей маскарада ордынцы выглядели наиболее впечатляюще. Конечно, это было лишь стилизацией – так сказать, вариация на тему стандартных доспехов, – однако живописной. Интересно, что за меха идут на их шапки – уж наверно, не куньи!

Поднявшись, Вадим зашвырнул нагайки подальше и небрежно продолжил путь, краями глаз следя за демоторизованной троицей, – к дальнему краю площади, где уже поджидала давешняя пара коротышей, обогнув место схватки по тротуару. Похоже, идти оставалось немного, однако это мало что значило – каждый метр мог оказаться последним.

И точно, при повороте на финишную прямую Вадим уперся в неохватную тушу, больше похожую на афишную тумбу. Громоздилась она неподвижно, наглухо перегородив узенький переулок, и только зрачки в раскосых глазах двигались, изучая противника. Лицо гиганта было бесстрастным, точно у Будды, вдобавок он не уступал тому дородством. Зато габаритами превосходил намного. Умиляли пухлые, как у младенца, губы, сложенные бантиком.

Эх, ни фига себе! – изумился Вадим. И кто придумал, будто в Орде нет великанов! А это – Дюймовочка?

Наметанным взглядом он оценил: центнера на три тянет, и рост под два сорок. Уж не объявился ли в губернии собственный сумоист? Господи, да из него можно вылепить троих росичей! Как же взрастили такого? И мне-то что с ним делать? Конечно, “умный в гору не пойдет”, но и обойти не удастся. А своими рычагами он вытолкает меня из прохода, точно мальчонку.

Остановившись вплотную к человеку-горе, Вадим невольно глянул под его выступающий живот, на самое уязвимое место, достать до которого было несложно. Наверно, и пробить удалось бы – во всяком случае, ногой. Но слишком долго потом придется оправдываться, и хорошо, если обойдется без увечий. К тому ж парень не кажется злобным. Ну большой, да, – но это не повод, чтобы лупить по… гм… гениталиям.

Глубоко вздохнув, исполин наконец пришел в движение, будто ожил. Далеко отставя обширный зад, он принялся тыкать в Вадима длинными ручищами, очень быстро и ловко. Но тот уклонялся еще проворней, вовсе не желая угодить под серию чудовищных толчков – от такого и более массивный кувыркнется кверху тормашками. Однако затягивать игру не стоило: зрители не поймут.

Отступив шагов на десять, Вадим разогнался, рыкая на каждом скачке, точно таранящий серк, всем своим видом стараясь гиганта впечатлить. Наверное, картинка удалась (благо ее было с кого срисовывать), потому что тот еще шире расставил ноги и больше наклонился вперед, готовясь принять атаку. В последний миг Вадим нырнул под его выставленные руки, падая почти к асфальту, на четвереньках проскочил между толстых колен и тотчас вскинулся на ноги, пружинисто отскакивая в сторону. С опозданием гигант развернулся, азартно хватая пустоту, и даже сделал пару шагов вдогонку, но сразу затормозил, оценив только что виденный спурт. На его растерянное лицо было жалко смотреть. Пухлые губы обиженно топорщились.