– Что за нелепая мысль, Мерри.

– Вовсе нет. И не спрашивай, почему я так считаю, потому что я сама не могу объяснить толком. Инстинкт, или, если хочешь, интуиция. Однако на обратном пути в Лондон мы с Уинстоном много о ней говорили, и оба сошлись во мнении, что она скользкая личность. Он в ней разочаровался, хотя весной, когда Элисон впервые познакомила его и Шейна со Скай, она ему очень понравилась.

– У них это серьезно? Я имею в виду Скай и Шейна? – Пола сама удивилась, как хрипло звучит ее голос, и по охватившему ее волнению она поняла, что мысль о близости между Скай и ее старым товарищем ей неприятна. Пола не отводила глаз от лица Мерри.

– Искренне надеюсь, что нет! Мне вовсе не хочется, чтобы она постоянно крутилась вокруг нас. Уинстон считает, что их отношения чисто платонические, а уж кому знать, как не ему… А кстати, о Уинстоне. Как дела у Салли?

– Гораздо лучше. Энтони вернулся из Ирландии дней десять назад и сразу же направился в «Гнездо цапли», где остановилась Салли. Вчера я беседовала с ними по телефону, и они наслаждаются тишиной, покоем и обществом друг друга. Между прочим, сегодня днем Энтони собирается зайти ко мне.

– Как вам всем, наверное, тяжело пришлось в связи со смертью его жены. И как назло, я была за границей, Очень жаль, что я не могла хоть морально поддержать тебя, Пола.

– Спасибо, Мерри. К счастью, Эмили тогда уже вернулась из Парижа, и мы с ней подстегивали друг друга. Мы продержались, и это главное.

– Да. Но ты выглядишь очень усталой, – заметила Мерри, прибегнув к самому мягкому выражению. С первой же минуты встречи ее поразило бледное, изнуренное лицо Полы, глубокие тени у нее под глазами. Ее подруга выглядела просто больной. – Разве ты не можешь взять отпуск на несколько дней? Уехать куда-нибудь отдохнуть?

– Шутишь? Посмотри на мой стол.

Мерри не стала продолжать, решив, что умнее не высказывать своей заботы о состоянии здоровья Полы. Надеясь скрыть волнение, она отвернулась в сторону. Ее взгляд упал на группу семейных фотографий, стоявших на большом столе красного дерева и поставленных туда еще Эммой. С карточек на нее смотрели знакомые лица – ее дедушка с бабушкой – Блэки и Лаура – в день их свадьбы; ее отец в младенческом возрасте, лежащий на меховом коврике; они с Шейном в раннем детстве; ее родители в день свадьбы; Эммины дети по мере их взросления.

Она взяла самую большую из фотографий, изображавшую видного мужчину в офицерской форме.

– Твоя мама очень похожа на Пола Макгилла. Да, у тети Дэзи глаза точь-в-точь, как у отца. Впрочем, и у тебя тоже – Довольная, что нашла способ сменить тему разговора, Миранда добавила: – На рамке зазубрина. Ты должна отдать ее в починку. Какая жалость, такая изящная серебряная вещица. Настоящий антиквариат. – Мерри указала Поле на изъян.

– Бабушка не хочет ее чинить, – с легкой улыбкой ответила та. – Когда пару лет назад я предложила то же самое, она рассмеялась и сказала, что зазубрина – часть ее прошлого.

– Что она имела в виду? – поинтересовалась Мерри.

– Дедушка не вернулся в Англию после первой мировой войны. Он остался в Австралии. Там довольно сложная история, но вкратце: как-то раз в приступе ярости и отчаяния бабушка швырнула на пол его фотографию – именно эту, и именно в этой рамке. Стекло разбилось, на рамке появилась зазубрина, но она все равно сохранила ее. Бабушка говорила мне, что с тех пор фотография служит ей напоминанием о том, что любовь требует доверия. Она уверена, что доверяй она Полу, когда тот исчез, и его любви к ней – она непременно дождалась бы его возвращения. Она считает, что тогда избавила бы себя от жутких и горьких лет своего абсолютно несчастного брака с Артуром Эйнсли.

– Но в конце концов они ведь с Полом воссоединились и долго жили счастливо, – тихо проговорила Мерри, внезапно погрустнев.

– Ты так печально это сказала, Мерри. У тебя что, у самой сердечные проблемы? Порастеряла всех старых мальчиков? – сочувственно спросила Пола.

Мерри кивнула.

– И не приобрела новых. Последнее время в этом плане у меня сплошные неудачи. Большинство из тех мужчин, с которыми я встречалась за последние несколько месяцев, не видят дальше денег О'Нилов, моей внешности и так называемой сексуальности. С каждым днем я становлюсь все сварливее и сварливее, – Мерри поморщилась. – Похоже, я закончу жизнь старой девой. Эмили повезло, что она подцепила Уинстона. По крайней мере она точно знает: он любит ее, а не ее банковский счет, поскольку у него своих денег хватает.

– О, Мерри, не все мужчины гоняются за деньгами… – начала Пола, но осеклась, признав определенную правоту в словах подруги. Положение богатой наследницы действительно имеет немало отрицательных сторон, и деньги – только одна из них.

– Возможно. Но беда в том, что мои знакомые мужчины просто не в состоянии видеть дальше своего носа. Они не понимают меня как личность, меня – какая я есть на самом деле. Я ведь не принцесса из сказки, черт возьми, и работаю я до изнеможения. И как тебе известно, я реалистка. Нас с Шейном с детства учили знать цену фунту стерлингов, как и тебя, впрочем. И, не говоря уж об отце и деде – это само собой, – тетя Эмма, конечно же, вбила в меня немало здравого смысла за те летние месяцы, что я проводила в «Гнезде цапли».

– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать, – кивнула Пола – У людей о нас совершенно неправильное представление, ведь правда?

Миранда подошла к столу Полы и села напротив. Ее лицо выражало грусть, карие глаза смотрели печально.

– Я тебе еще кое-что скажу, Пола Я хотела бы выйти замуж за человека, которого я знала всю жизнь, который любит меня ради меня самой, любит именно меня, а не плод своего воображения. Как-то на днях я пришла к заключению, что не хочу серьезно влюбляться в восхитительного незнакомца. К чертям восхитительных незнакомцев! Они несут с собой беду и обычно полны неприятных сюрпризов. Им нужны если не деньги, то могущество. А еще есть сексуальные маньяки, их интересует только постель. – Она сухо улыбнулась. – Как любит повторять Шейн, «партнера для секса встретить легко, а найти человека для любви – трудно». В данном случае мне приходится согласиться с братцем.

– Как мило с твоей стороны уделить мне столько времени, Пола, – сказал Энтони. – Я очень тебе благодарен и хочу еще раз повторить: в самый трудный период моей жизни ты вела себя просто прекрасно. Я не могу…

Пола протестующе вытянула руку.

– Еще одна благодарность, и я выгоню тебя из кабинета. – Она налила ему вторую чашку чая. – Я рада оказать помощь, когда это в моих силах, и давай не будем забывать, что ты – член нашей семьи. – Она одарила его теплой улыбкой. – Кроме того, – добавила Пола, – я не так уж и занята сегодня. – Это была маленькая ложь, но ложь во спасение – А теперь, отвечая на твой вопрос. Я думаю, бабушка огорчится – и очень, – если вы с Салли поженитесь до ее возвращения из Австралии.

– Вот как, – пробормотал он с унылым видом. Энтони закурил сигарету и поглубже уселся в кресле и закинул ногу на ногу. Он уставился поверх головы Полы в пространство, в конце концов остановил взгляд на картине, висевшей на противоположной стене над антикварным гардеробом. Казалось, он на миг потерял нить разговора, о чем-то глубоко задумавшись. – А когда, ты думаешь, она должна вернуться? – спросил он, снова возвращаясь мыслями к Поле.

– Она обещала мне успеть к нашему традиционному празднованию Рождества в Пеннистоун-ройял… – Пола запнулась. Ей вдруг пришла в голову отличная идея. Перегнувшись через разделявший их сервировочный столик, она воскликнула: – Вот когда ты должен жениться на Салли. На Рождество. Бабушка будет довольна, и вы сможете оставаться у нее в Пеннистоун-ройял все праздничные дни.

Он ничего не ответил.

– Это же замечательная идея, Энтони. Ну почему ты колеблешься?

Он по-прежнему молчал, и внимательная Пола увидела выражение горечи на его сером изможденном лице. В глазах сквозило беспокойство, даже тревога. Такие же они были у Джима и тети Эдвины. «Глаза Фарли», – бессознательно отметила Пола. Но она тут же отбросила не имеющие отношения к делу мысли и, чтобы связать его по рукам и ногам, добавила: