В 2 часа бой прекратился на всех пунктах, и союзникам удалось легко достичь своих целей без больших усилий, чему немало способствовал меткий огонь с эскадры, поражавший в течение суток китайские войска, толпившиеся на городских стенах. Маньчжурские и китайские войска оказывали слабое сопротивление, ни в одном месте не выдержав удара противников; они довольствовались стрельбой с дальних расстояний из своих фитильных ружей и луков, китайская артиллерия не причинила войскам никакого вреда. У французов в делах 28 и 29 декабря участвовало 60 офицеров и 1280 нижних чинов, разделенных, за исключением артиллеристов, на 2 батальона; у англичан – 59-й пехотный полк, Мадрасская пехота, команды саперов и инженерных войск, бригада и отдельный батальон морских солдат, а также две бригады матросов. Всего же у французов и англичан вместе имелось около 6000 чел. Союзники потеряли 110 чел. убитыми и ранеными; потери китайцев были приблизительно в пять раз больше.

На следующий день все форты были заминированы, артиллерийское вооружение стен и фортов приведено в негодность и, наконец, все запасы оружия и снарядов захвачены союзниками.

Занятие Кантона не сделало вице-короля Е более уступчивым; он оставался в своем дворце и не вступал ни в какие переговоры с союзными уполномоченными. Тогда было принято решение овладеть особой Е, гражданского губернатора и главнокомандующего маньчжурскими войсками. Вице-король был отправлен в качестве военнопленного в Калькутту, а двое других сановников оставлены на своих местах, при условии, чтобы они управляли городом под наблюдением особой комиссии, составленной из высших офицеров союзных армий[37]. Для сохранения порядка в городе в помощь губернатору было назначено 400 человек солдат (59-й полк и команда морской пехоты).

После взятия Кантона союзные уполномоченные, полагая, что это событие произвело сильное впечатление на Пекинский двор, решили снова вступить с ним в сношения, продолжая вместе с тем занимать этот город гарнизоном. Если бы новые переговоры не привели ни к каким результатам, то уполномоченные намеревались отправиться в Чжилийский залив с целью уже оттуда повлиять на Пекинский двор. Письмо уполномоченных, адресованное первому министру, ставило условием, чтобы китайские комиссары прибыли для ведения переговоров не позже 31 марта 1858 года в город Шанхай, в противном случае враждебные действия должны были возобновиться. Между тем Пекинское правительство, недовольное действиями Е, сменило его, назначив нового вице-короля, столь же враждебного европейцам. В исходе марта оба адмирала сосредоточили свои эскадры в устье Янцзы, оставив часть сухопутных сил под начальством генерала Страубензее для занятия Кантона и несколько судов для наблюдения за Жемчужной рекой.

К назначенному сроку никаких императорских комиссаров в Шанхай не явилось, а потому решено было немедленно отправиться в Чжилийский залив. 19 апреля оба уполномоченных, барон Гро и лорд Элбджин, прибыли к устью Байхэ, где их встретили три мандарина, не имевшие, однако, достаточных полномочий для ведения переговоров, вследствие чего уполномоченные отказались от всяких с ними сношений. Вместе с английским и французским уполномоченными к устью Байхэ прибыли также посланник Соединенных Штатов Рид с фрегатами «Миннесота» (Minnesota) и «Миссисипи» (Missisipi) и наш посланник, граф Путятин (на пароходе «Америка»), вступившие в переговоры с мандаринами, от которых получили, однако, только уклончивые ответы на предъявленные требования. С прибытием большей части судов 25 апреля в устье Байхэ, уполномоченными решено было немедленно прибегнуть к принудительным мерам: сначала блокировать устье реки и овладеть фортами, защищающими вход в нее, а затем двинуться вверх по реке и занять город Тяньцзинь, представляющий собой гавань Пекина.

После обсуждения предложенной задачи адмиралы пришли к заключению, что блокада устья Байхэ не представляет никаких затруднений; взятие же фортов хотя и затруднительно вследствие болотистых берегов реки, но все-таки возможно. Относительно же экспедиции по реке Байхэ к Тяньцзиню они находили, что для этой цели у них слишком мало средств из-за необходимости оставить гарнизон в фортах при устье реки и, кроме того, вследствие отсутствия части канонерских лодок, задержанных противными муссонами при входе в Чжилийский залив.

Эскадрам нельзя было долго оставаться в бездействии, надлежало показать китайским властям, что уполномоченные могут немедленно силой поддержать свои требования. Поэтому двум французским и двум английским канонерским лодкам было приказано, пользуясь высокой водой во время прилива, пройти речной бар и стать против фортов, угрожая им бомбардировкой.

Однако только одной канонерской лодке удалось пройти, три остальные сели на мель и лишь при следующем приливе могли войти в реку и бросить якорь перед фортами. Вслед за тем уполномоченные Англии и Франции объявили, что они требуют для себя свободного проезда на своих судах в Тяньцзинь для переговоров с высшими китайскими сановниками и, как предварительной меры, сдачи фортов при устье Байхэ. На это требование 20 мая 1858 года был получен, как следовало ожидать, весьма неудовлетворительный ответ, вызвавший решение атаковать упомянутые форты. Согласно плану атаки фортов предполагалось обстреливать их артиллерийским огнем с канонерских лодок, после чего штурмовать десантными войсками, разделенными на два отряда.

Шесть канонерских лодок, вошедших в реку, были поровну разбиты на два отряда: один имел целю атаку правого, а второй – левого берега. Огонь по обоим берегам должен был быть открыт одновременно.

Для атаки фортов левого берега с сухого пути предназначался отряд из 457 человек (289 с английской эскадры и 168 с французской), а против фортов правого берега – из 721 человека (371 с английской и 350 с французской эскадр). Всего 1188 человек.

Ключом атакуемой позиции был большой северный форт на правом южном берегу реки, командовавший над всеми остальными фортами этой стороны. Но так как укрепления противоположного берега могли действовать по месту высадки десанта, назначенного для атаки фортов правого берега, то первая атака должна была быть направлена против северной стороны. После их занятия следовало поставить здесь батарею горных единорогов, чтобы воспрепятствовать возвращению неприятеля в оставленные укрепления.

По очищении от китайских войск укреплений левого берега предполагалось перевести десант на противоположный берег для занятия командующего форта с целью облегчить войскам правого берега штурм прочих окопов. Овладев укреплениями обоих берегов реки, десантные отряды должны были сосредоточиться в фортах правого берега, преимущественно в северном, так как остальные форты они занять не могли по причине своей малочисленности. По овладении другими фортами левого берега отряду канонерских лодок, назначенному для их бомбардировки, была поставлена задача не допускать обратного занятия фортов китайцами.

На всех канонерских лодках, долженствовавших обстреливать форты, марсы были заняты лучшими стрелками, действовавшими по орудийной прислуге. За движениями китайских войск следили канонерские лодки, перевозившие десант и имевшие на мачтах особых наблюдателей; эти же лодки предназначались впоследствии для обстрела фортов анфиладным огнем и с тыла, с целью привести в беспорядок защитников укреплений. Им же было приказано бомбардировать деревню Дагу и зажечь ее, чтобы деморализовать китайские войска.

19 мая были сделаны все распоряжения для атаки обоих берегов реки Байхэ, и в 6 часов вечера шесть малых английских канонерских лодок с десантом обеих эскадр, помещенным на них и на буксируемых ими шлюпках, прошли речной бар и встали на якорь несколько ниже фортов. 20 мая утром китайскому главнокомандующему послали предложение сдать форты; в случае отказа атака должна была начаться в 10 часов утра. Для удобства управления и во избежание потери времени на обмен решений оба адмирала подняли свои флаги на английской канонерской лодке «Слэйни». В половине девятого канонерские лодки, назначенные для обстрела фортов, заняли свои места. За ними последовали канонерские лодки с десантом, имея во главе адмиральский корабль.