А посему Кирьянов встал и, двигаясь вполне непринужденно, покинул каминную и направился к выходу.

В коридоре ему попался молчаливый ящероподобный особист — как обычно, тот медленно полз по потолку, как обычно, завидев Кирьянова, приостановился и скрипнул:

— Честь имею приветствовать, товарищ обер-поручик.

Опять-таки как обычно, Кирьянов косо глянул на него, промолчал и пошел себе дальше. Так уж повелось, он с этой традицией помаленьку свыкся: особисту на его вполне вежливое приветствие никогда не отвечали, откровенно игнорировали, не говоря уж о том, чтобы наладить хоть какое-то общение, — а он никогда не обижался и ничего более не говорил, уползая по потолку или стене с самым равнодушным видом (если только можно употреблять такие определения применительно к метровой ящерице, чья рожа во всякий миг лишена и тени эмоций).