Гор вздохнул. Собственные мысли внезапно показались ему необыкновенно занудными, хотя и небесполезными, вполне годившими для статьи, над которой он думал не первую неделю, но так и не начал писать. Сына профессора Енски настолько же мало интересовала археология, насколько его отца – полеты на Марс. Настоящим призванием Енски-младшего, по крайней мере по его собственному убеждению, была социология, но высказывать подобные мысли в присутствии отца Гор не решался. Он боялся не столько за себя, сколько за склонного к излишним волнениям профессора. Тот до сих пор видел сына будущей звездой ориенталистики…

Машина тронулась и мимо Гора промелькнула девушка, стоящая позади чернокожих парней.

«М-да… Фигурка… – Енски-младший вздохнул. – Хотя грудь откровенно силиконовая. С грудью Бетси не сравнить…»

От социологии Гор, сам того не заметив, переключился на «черного археолога» и отцовского врага номер один. Как и Енски-старший, он достаточно часто думал о Элизабет. Но – несколько по-другому.

«Безусловно, мисс МакДугал, перегибает палку со всеми этими путешествиями, с экспедициями, приключениями, – принялся рассуждать он, ерзая по неудобному сидению. – Было бы куда более разумно жить дома, выйти замуж, наконец… Дети, любящий муж… Хм-м, о чем это я?».

Он закрыл глаза, представив себе мисс МакДугал… ну, допустим, выходящей из ванной. Распаренная, дышащая благовониями, глаза весело поблескивают… И тут он, ее муж, чем-то похожий на него, Гора… То есть, не похожий, а… Почему бы и нет, чем он, Гор Енски плох? Да, муж, крепкий мускулистый парень… лишний жирок, конечно, придется согнать, на диете посидеть… Да, крепкий мускулистый парень без лишней капли жира… С новой коронкой на левом верхнем клыке… Гор вздохнул, ибо к стоматологу идти совсем не хотелось, но ради такого… Подходит к ней. Обнимает… Руки сами собой нащупывают пояс халата…

– Посланница Тьмы!..

Гор открыл глаза.

– И блудница!

Профессор Енски, вырвав у себя из бороды очередной волосок, вновь принялся за свое – на этот раз не просто вслух, но и во весь голос.

Водитель такси сочувственно посмотрел на Гора и затормозил.

– Аэропорт, сэр.

Енски-старший вылез из машины, швырнув водителю крупную банкноту:

– Шдаши ше фафо!..

Увы, в который раз пришлось поправлять непослушную челюсть!

– Сдачи не надо!

Побежденная челюсть клацнула. Профессор поскреб пальцами в поредевшей бороде и повернулся к сыну:

– Шевелись! Самолет отправляется через двадцать минут!

– Так куда спешить? – удивился Гор, но Енски-старший так посмотрел на отпрыска, что тот, всерьез испугавшись за отцовское здоровье, поспешил схватиться за чемоданы.

Семейство Енски летело бизнес-классом.

«Мы достаточно богаты, чтобы путешествовать, как эти проклятые „новые русские“, но, дьявол их всех раздери, мы не какие-нибудь снобы! Мы можем быть со своим народом!» – именно так обычно говаривал Енски-старший, когда речь заходила об удобствах.

За окном проплывали облака, и Гор решил побыстрее заснуть, чтобы не слышать бормотание отца, который никак не мог успокоиться и оставить в покое свою бороду. Однако глаза упорно не желали смыкаться.

«И зачем я вошел тогда в его кабинет? – спрашивал себя Гор. – Может быть, если б я тогда не попался ему под руку, он взял бы кого-то другого в эту Индию? С другой стороны, там должны быть и Бетси… Говорят, и дьявол по ошибке иногда свершает добрые дела! Может удастся сойтись поближе. Даже если не сойтись… Лишь бы отец не мешал и не лез со своими авантюрами!»

Наконец, Гор все же заснул, и ему снились все те же бесконечные белые облака, что проплывали за бортом авиалайнера. И только огромная голова его отца периодически портила вид, врываясь в сон с громкими проклятьями непонятно в чей адрес, ибо во сне почтенный профессор ругался исключительно по-древнеегипетски…

– …Я отвезу сагибов в хорошее место, – заверил их таксист-индиец, успевший первым перехватить иностранцев, выходящих из здания аэропорта. – Это настоящая индийская гостиница! Там есть все, что вам нужно.

– Мы не собираемся оставаться тут надолго, нам нужно ехать дальше, – отмахнулся профессор. – Так что речь не идет о большой и дорогой гостинице, уважаемый! Нам нужно место, где мы бы могли провести несколько дней. Нас ждет и торопит Наука!

– О! Сагиб собирается в экспедицию? – водитель старательно выговорил последнее слово.

– Можно сказать и так, – надменно ответствовал Енски.

– О-о-о! – водитель поднял руки над головой, словно вознося хвалу богам, пославшим ему такого замечательного клиента.

В это время машина, вероятно почувствовавшая свободу, начала лихорадочно рыскать по улице в поисках места, куда можно было бы воткнуться. Впереди показался огромный черный радиатор…

– Эй! – заорал Гор. – Руль держи!

Индиец невозмутимо последовал его совету и вернул своенравную машину в родную полосу, как раз за несколько мгновений до столкновения с огромным грузовиком.

– У сагиба очень эмоциональный сын, – заметил водитель, поглядывая на профессора. – Рискну заметить, сагиб, совсем не похожий на своего отца.

Енски, сам едва удержавшийся от крика, поправил воротничок рубашки.

– Да… – профессору пришлось прокашляться, чтобы голос перестал дрожать. – Он весь в мать…

…При этом ему не пришло в голову спросить у водителя такси, откуда тот знает, что Гор его сын. Кажется, привычка к анализу на время покинула Енски-старшего.

– Сагиб не пожалеет, что обратился к Акашу. Я устрою все в наилучшем виде для сагиба. И совсем недорого. Ай, совсем-совсем недорого! Акаш знает, что делает! – водитель многозначительно посмотрел на профессора. – Можете на меня положиться. Все будет так, как захочет сагиб.

Во время его речи машина все больше замедляла ход и почти остановилась.

– Ну что ж… – пробурчал в бороду Енски-старший. – Раз ты так настаиваешь… Вперед!

Профессор, почувствав внезапную поддержку со сторону местного населения и изрядно взбодрившись, вытянул руку и картинным жестом указал куда-то в россыпь торговых лотков, мешанину моторикш и автомобилей.

– Как прикажет сагиб! – радостно воскликнул Акаш и утопил педаль газа почти до упора.

«Господи, почему я не остался дома?!» – растерянно подумал Гор.

…Гостиница не блистала особенной чистотой, и достоинствами были только относительно невысокая цена номера, кондиционеры и, как выразился хозяин, до черноты смуглый, сикх: «В общем-то чистая вода, ее даже можно пить, господин. Иногда…»

Глядя на улыбку, сопроводившую это оптимистическое заявление, семейство Енски поняло, что пить то, что течет из-под крана, можно только после многократной термической и химической обработки. А лучше – вообще не пить.

Гор был бы не прочь направиться в дорогой, но куда более приличный отель, но отец посмотрел на него весьма сурово и осведомился не имелось ли в его роду миллионеров. После этого все разговоры были закончены.

– …Не так уж плохо, я так считаю… – рассуждал Енски-старший, рассматривая маленький номер на двоих. – Не так уж и плохо. Помнится, в Каире…

Он хлопнул себя по шее, раздавив нечто мелкое и кровососущее.

– По крайней мере, чтобы провести тут одну-две ночи… Все-таки мы в экспедиции, а не прогулке, к чему нам излишества? И этот Акаш оказался весьма приличным малым.

– Только дорогим, – прокомментировал Гор. – Столько взять за дорогу! За такие деньги мы бы доехали до Сринагара…

– Он помог нам с вещами. И потом, ты же слышал, Акаш сказал, что все гостиницы сейчас забиты, в городе какой-то религиозный праздник. Услуги проводника чего-то стоят, сынок. Все-таки я провел в экспедициях лучшие годы своей жизни…

– Так он уже наш проводник? – поразился Енски-младший.

– Да! Я договорился с ним и дал задаток. Считаю, что нам повезло, – подтвердил профессор. – Это, как мне кажется, действительно честный человек, а не какой-нибудь проходимец. Ты лучше бы разбирался в людях, если бы не думал все время об этой… этой грудастой Астарте. Или ты считаешь я ничего не замечаю?