– Вот, – немного погремев склянками, протянул он Ансельму коробочку. Ансельм понюхал, открутив крышку: густая зеленоватая с серыми крапинками мазь пахла горьковато, но приятно.

– Намажешь, и вскоре все пройдет, – сказал монашек. – Хотя погоди-ка…

Он снова залез на стул и потянулся к верхней полке.

– Нет, я не достану. Давай лучше ты. На самом верху, третья бутылочка слева… Ну значит справа. Да, вот эта, с белой дрянью. Да. Возьми себе. Выпей пару капель с водой сегодня вечером. Хоть поспишь нормально.

– Спасибо, – сказал Ансельм. Он был действительно признателен. – А откуда ты все это зна….

Они уже были на улице и монашек, сопя от натуги, трудился над тем, чтобы запереть замок. Клобук падал ему на лицо, закрывая обзор, монашек нетерпеливо мотнул головой, и капюшон соскользнул, обнаружив похожую на змею черную косу.

– Йо-хо! – сказал Ансельм. – Да ты девчонка!

На плечи юнцу и юнице легли натруженные, в пятнах от трав и реактивов тяжелые руки брата Бенция.

– Я вижу, чада, – прогудел брат Бенций, – вы познакомились.

Лоретта, у которой не было никакой работы (кроме той, что она сама себе выбирала, а иногда она это делала), взяла привычку ходить за Ансельмом хвостиком. И поскольку Ансельм, как уже выше сказано, в плане исполнения послушаний был не вполне безнадежен, а Лоретта обнаружила склонность все за ним повторять, вскоре выяснилось, что Ансельм – тот единственный, кто в состоянии вложить в голову малышки Лоретты хоть немного разумения, а в ее руки – крупицу ловкости и мастерства. Монахи не стеснялись гонять Ансельма в хвост и в гриву, поручая самую простую, тяжелую и черную работу, но Лоретте так нравилось его общество, что она временами даже оставляла свои барские замашки и принимала участие в общественно полезном труде.

Пока Ансельм был в монастыре новичком, Лоретта знакомила его со всем и всеми и показывала ходы-выходы. Однако как только сын Сиреневого рыцаря немного освоился в Хуисмарке, стало ясно, кто тут истинный мастер своего дела. Ансельм открыл для Лоретты новый уровень шкодства, наглядно показав ей, что все, чем она занималась до сих пор, – не более чем мелкие пакости.

В то время как Лоретта устраивала безобидные розыгрыши и мелкие (причем чаще всего непреднамеренные, а исключительно веселия для) пакости, Ансельм покусился на самые основы безопасности монастыря. В ход шли ложь, воровство, мошенничество, подсыпание в напитки сонного порошка и незаконное проникновение в личные покои Аббата. А все для чего? Чтобы обзавестись копиями ключей от библиотеки, с помощью которых он мог бы проникать туда без ведома братьев и творить там черные дела – читать книги.

К чести Ансельма следует сказать, что эти свои хулиганства он держал от Лоретты в тайне. Во-первых, потому что не доверял такой беспечной болтушке. А во-вторых, потому что не хотел ее вмешивать. Ибо даже преступный Ансельмов ум не мог дойти до того, чтобы развращать невинный ум Лоретты.

Загвоздка заключалась в том, что возникшая между ними привязанность сделала Лоретту невероятно чувствительной к происходящему с ее приятелем. Они проводили так много времени вместе и Лоретта так привыкла к тому, что может найти Ансельма в любое время суток в любой части монастыря (иногда по подсказке монахов, а иногда с помощью внутреннего чутья), что Ансельму пришлось проявить немало изобретательности, скрывая от нее свои похождения.

Лоретта стала плохо спать. Часто среди ночи она подрывалась ни с того ни с сего и уже не могла заснуть. Иногда ей становилось от этого страшно, и она начинала плакать. В это время Ансельм, ничегошеньки не ведая, шастал по библиотечным лабиринтам, вынимая то одну книгу, то другую, устраиваясь с этими книгами на полу и зачитываясь до одурения. В келью он возвращался только перед самой Рассветной, отдавал полчаса беспокойному сну и поднимался к службе. В результате под глазами его образовались темные круги, он стал раздражителен и рассеян, плохо выполнял работу, огребал наказания, но с упорством маньяка снова и снова вкушал запретный плод.

Однажды ночью юный нарушитель крался, как обычно, к месту преступления. Ключами он давно научился не греметь; достав их у дверей скриптория, он выбрал ключ к первому замку, и тут…

– Ага!

Его ухватили сзади за пояс. Ансельм подпрыгнул, крик застрял в горле, и наш парень едва не отдал Богу душу в самом расцвете лет.

– Ты! – шепотом закричал он на Лоретту. – Ты что тут делаешь! Марш к себе!

Лоретта заныла:

– Я хочу с тобой, Ансельмчик!

Пробудившись в очередной раз посреди ночи, Лоретта на сей раз решила поискать утешения у своего друга, а приблизившись к его келье, увидела открывающуюся дверь и выскальзывавшего бесшумной тенью Ансельма. Тенью столь же бесшумной Лоретта последовала за ним.

– Тебе сюда нельзя!

– Тебе тоже, – заметила умненькая Лоретта.

– Вот наказанье. Ступай!

– Я хочу с тобой, я хочу с тобой, – ныла Лоретта.

– Я не могу тебя впустить, ты все испортишь. Девчонка в скриптории, в библиотеке! Да если Аббат узнает…

– А не возьмешь меня, я все ему расскажу, – блеснула юная шантажистка.

Ансельм глубоко вздохнул и присел перед ней на корточки. Проникновенно посмотрел в глаза.

– Лоретта. Иди спать. Мне сюда просто нельзя, а тебе нельзя совсем-пресовсем никогда-преникогда, понимаешь?

Лоретта помотала головой и улыбнулась. Иногда она была до ужаса противная.

Ансельм запустил пальцы в волосы.

– Ладно, – наконец сказал он. – Но поклянись на мече, что никому не скажешь. Целуй меч!

Лоретта поцеловала меч и торжественно поклялась, что будет нема, как могила.

В этот час скрипторий был совершенно тих и пустынен. На столах лежали оставленные монахами книги, раскрытые на тех страницах, где братья прервали работу. Ансельм и Лоретта, державшаяся за его рясу, пересекли зал и поднялись в библиотеку, расположенную прямо над скрипторием. Здесь было еще тише, хотя казалось, тише уже некуда. И все же… Ансельму казалось, что он слышит тихие вздохи, невнятное бормотание, шорох – то книги дремали и думали про себя, а некоторые мечтали.

– Вот рай, – сказал Ансельм. – Я, Лоретта, украл ключи от рая.

Лоретта широко раскрыла глаза. Это Рай?! Ансельм объяснил ей, что ей ничего нельзя трогать, никуда нельзя ходить и лучше даже не шевелиться. Лоретта все же раскрыла ближайшую к ней книжку и разочаровалась: сплошь одни черные закорючки. Заинтересовали ее лишь заглавные буквы, выполненные в виде изумительных разноцветных животных.

– Все, хватит, – сказал Ансельм, отнимая у нее книгу. – Я сделал ошибку, что привел тебя. Посмотрела? Пойдем.

Он досадовал, что Лоретта сорвала ему сегодняшнее чтение. Вчера он остановился на самом интересном месте! И тревожился, что если книга понадобится кому-то, библиотекарь обнаружит его закладку, и тогда шума не миновать. Но Лоретту следовало отвести обратно и убедиться, что она заснула.

– Тут совсем неинтересно, – поделилась Лоретта своими впечатлениями. В ее восприятии эти бесконечные шкафы, стеллажи, полки, забитые полчищами томов и свитков, были воплощением вселенской скукоты.

Ансельм сказал:

– Ну вот и славно. Больше не ходи сюда за мной, – запер библиотеку и повел ее вниз.

А вот в скриптории оказалось куда интереснее. Лоретте вздумалось пошалить, и она принялась бегать от Ансельма между столов, заливаясь хохотом, оскальзываясь на каменном полу и наотрез отказываясь уходить.

– Лоретта! – взмолился Ансельм, ухватил ее за край рясы, и они оба бухнулись на пол. Лоретта больно ударилась головой и разревелась. Ансельм подполз к ней и принялся утешать, дуя на шишку.

– Ну вот, – шептал он, стараясь ее урезонить, чтоб она ревела потише, а то если их обнаружат, будет ой как несдобровать. – Говорил я тебе, тут не место для игр, не место для девочки. Все, все, хватит плакать.

Лоретта завздыхала, успокаиваясь, и хлюпала в Ансельмов рукав.

– Смотри, – сказал ей Ансельм, – как красиво.