И показал на окно. Там, за стеклом, в густой синей мгле, танцевали пушистые белые мухи. Огромные хлопья кружили, сталкивались, взлетали, образуя водоворот; то они мчались куда-то все вместе, то вдруг принимались спокойно парить, и каждый из них будто смотрел через стекло на Ансельма и Лоретту.
– Снег, – сказал Ансельм.
Они легли на пол и стали смотреть, как пляшут снежинки.
А потом ушли, и снег засыпал их следы.
С этих пор Лоретта каждую ночь спала спокойно.
Оформив Лоретту в дочери полка, Аббат знал, на что идет. Однако с появлением сына Сиреневого рыцаря его задача стала в два раза сложнее. Выходившие из-под пера Ансельма чертежи не сулили его будущности ничего хорошего, и уж нечего и говорить о богохульных словечках, нередко вырывавшихся из его уст, и едких замечаниях, нацарапанных на полях его испещренных схемами и знаками рукописей. Неблагочестивый ум был у юноши с глазами девицы, и Аббат молился о том лишь, чтобы скверна не передалась Лоретте. Впрочем, последняя казалась к ней вовсе невосприимчивой, в значительной степени потому, что едва ли способна была хоть что-то усвоить из опасных измышлений своего приятеля.
Может сложиться впечатление, что Аббату заняться было больше нечем, кроме как наблюдать за жизнью двух юных созданий. Это не так. Хотя парочка и пользовалась среди Аббата заслуженной популярностью, у него была куча других важных дел. Например, он вел обширную переписку, в которой отдельное место занимало общение с некой замечательной особой. Вы можете решить, что у Аббата с этой особой был роман, однако данное предположение далеко от истины. Особа занимала высокий пост в монастыре карамелек, южные пределы которого граничили с северными пределами Хуисмарка, и их отношения с Аббатом носили чисто эпистолярный характер, несмотря на то, что заочное знакомство длилось уже много лет.
Как это нередко бывает, повод для завязывания контакта оказался совершенно пустяковым.
Весна 1495 года
Уважаемая Мать-Настоятельница!
Как вы поживаете? Я поживаю хорошо.
Спешу сообщить, что корова из вашего стада забрела на наше пастбище. Пожалуйста, примите меры.
С наилучшими пожеланиями,
Аббат.
Уважаемый Аббат!
Я поживаю хорошо, благодарю вас. Попечением святой Карамельки в монастыре также все обстоит благополучно.
О какой корове идет речь?
С уважением,
Мать-Настоятельница
Уважаемая Мать-Настоятельница!
Корова белая с рыжими пятнами. Зовут Простушка.
Благослови Вас Единый.
С уважением,
Аббат.
Уважаемый Аббат!
Пусть Единый также благословит Вас и Вашу паству.
А почему пастух вашего стада не может просто сообщить об этом пастуху нашего стада? Неужели человеку вашего положения (да и моего, если уж на то пошло) необходимо решать проблемы с коровами?
С пожеланиями всяческого благополучия,
Мать-Настоятельница.
Уважаемая Мать-Настоятельница!
Ваш пастух утверждает, что Простушка пасется на ваших землях.
С уважением,
Аббат.
Уважаемый Аббат!
Так на наших или на ваших? Где именно пасется Простушка?
Благослови вас Единый.
Мать-Настоятельница.
Уважаемая Мать-Настоятельница.
Пастушка перешла вброд ручей Заливай и находится на островке, разделяющем его и речку Повешенку.
С ув,
Аббат.
Ув Аббат.
Это наша земля. Наш пастух прав.
Мать-Настоятельница.
Мать-Настоятельница.
Ваш пастух неправ. Это наша земля.
Аббат,
Я просмотрела бумаги. Согласно решению Церковного суда от 1485 года, данный участок принадлежит монастырю Святой Карамельки. Оставьте Простушку в покое.
С наилучшими пожеланиями,
Мать-Настоятельница
Уважаемая Мать-Настоятельница.
Я также просмотрел бумаги. Пожалуйста, поднимите ваши архивы за 1489 год. Решение суда от 1485 года было признано недействительным, так как в момент принятия решения преподобный судья Базиликс, как оказалось, уже был охвачен помешательством, которое сказывалось на его умственных способностях и в дальнейшем заставило Церковь прибегнуть к обряду изгнания бесов. Таким образом, решение преподобного Базиликса было отменено, и в силу вновь вступило Соглашение от 1455 года, в котором епископы Хеммский и Хуисмаркский определили границы, разделяющие земли аббатства Дроздов и монастыря Святой Карамельки. В данном Соглашении особо сообщается, что пребывавший долгое время спорным (из-за дрогнувшей в 1321 году руки Его Преосвященства Милизия) участок земли между ручьем Заливаем и речкой Повешенкой относится к землям Аббатства.
Да хранит вас Единый.
С уважением,
Аббат.
Уважаемый Аббат.
Можете проверить: Пастушка больше не пасется между речкой Повешенкой и ручьем Заливаем.
Поздравляю.
Мать-Настоятельница.
Уважаемая Мать-Настоятельница.
С чем вы меня поздравляете?
Да благословит вас Единый.
Аббат.
Подумаешь, наша корова паслась на их землях. Много она у вас там травы съела? Фу.
С ув, М-Н.
Уважаемая Мать-Н.!
Закон прежде всего!
Ну вас с вашим законом.
Благослови Единый и проч.
М.-Н.
Осень 1498 года
Глубоко почитаемая Мать-Настоятельница!
Вы все еще дуетесь?
Слышал, в ваших яблоневых садах собрали превосходный урожай. Поздравляю. Счастливого вам праздника Святого Хрумия!
С самыми теплыми пожеланиями,
Аббат.
Уважаемый Аббат.
Урожай действительно неплохой, благодарю. Вам также счастливого Святого Хрумия. А я вот слышала что в ваших садах урожай не очень.
Благослови Единый.
М.-Н.
Гордая, упрямая женщина! Так я и знал.
К сожалению, вынужден признать: урожай не удался. Брат Павсикакий допустил распространение червячка. В настоящий момент он исполняет епитимью.
Как вы поживаете?
Припадаю к вашим стопам,
Аббат.
Уважаемый Аббат,
Припадайте лучше к стопам Единого. Сочувствую по поводу червячка.
М.-Н.
Уважаемая М.-Н.
Мир?
Б.Е.,
Аббат.
Ув. Аббат.
Ладно.
М.-Н.
Примерно так многие годы общались Аббат с Матерью-Настоятельницей, пока у первого не появилась настоятельная необходимость обсудить с замечательной особой совершенно иную, и очень важную, тему, касающихся двух юных обитателей Хуисмаркской обители.
Парочка была застукана в монастырском саду в момент, когда Ансельм нашептывал на ушко Лоретте прелестные речи. Легкий ветерок осыпал юнцов бело-розовыми лепестками. Зеленый взор Ансельма сладостно скользил по цветущим яблоневым деревьям, то и дело обращаясь к личику Лоретты, на палец же Ансельм накручивал блестящую черную прядь. Подкравшись поближе к ничего вокруг не замечавшим подросткам, Аббат с ужасом определил, что юный бесстыдник читал девчонке стихи.
Обрушившись на юнцов как гнев Господень, Аббат ухватил обоих нарушителей за уши, – визгу было на весь сад. Парочку немедля разлучили, каждого посадили под домашний арест на хлеб и воду, и хотя Лоретте на тот момент шел всего-то двенадцатый год, Ансельму было уже полных четырнадцать, и это не могло не озаботить Аббата мыслями о том, что все чада Господни грешны, а что ему делать-то теперь?! Единственным уроком полового воспитания Лоретты так и остался сеанс с братом Веригием, и не хватало еще чтобы знаниями о пчелках и птичках с нею поделился одержимый бесами юноша в расцвете пубертатного возраста.
