Принц смеялся и потирал руки, довольный своей шалостью, и учил людей труду и ремеслам, и внушал им, что знание – это Сила, и учил женщин краситься, а мужчин – делать оружие, и наступили Темные времена.

Всевышний разгневался на брата, и прогнал его от Себя, и провозгласил Врагом навеки.

Долгие века во мраке и заблуждении жили люди под руководством Врага и старых богов. Люди слушали Врага и называли своим Учителем. Так было, пока не пришел Тродд с Огненным мечом и правдой Всевышнего.

Он просветил и объединил Темные земли, вывел людей из мрака заблуждений, основал Голавианскую империю и единственную истинную церковь, которую мы называем кроменической. От «Кромен'Кетар» – «Книги Истины», которую с гласа Всевышнего написал Тродд. В ней содержится истина, которой должны следовать люди, дабы спасти свои бессмертные души и после смерти оказаться в обществе ангелов.

Ты же, Лоретта, должна сколь возможно избегать Знания, ибо лишь невежественный человек способен воспринимать волю Всевышнего. Ум, испорченный знаниями, отвращен от Господа, ослеплен своим мнимым могуществом и заставляет человека следовать пути Врага. И врата благости для него навсегда закрыты. Поэтому церковь столь ревностно оберегает знания и доверяет постигать и распространять их лишь избранным, крепким духовно и чистым душой, получившим благословение святой кроменической церкви.

Сексуальное просвещение Лоретты было доверено брату Веригию, самому старшему из присутствующих здесь джентльменов. Ибо, рассудил Аббат, если о сих интимных вещах хорошенькой девочке будет рассказывать находящийся в расцвете сил мужчина, то даже если он монах (или особенно если он монах!), он может легко впасть в искушение. Веригию же, по мнению некоторых помнившему времена Второй Империи, волнения в южных регионах уже давно не грозили.

После того, как Аббат четырежды прокричал на ухо Веригию, что от него требуется, старик серьезно кивнул, взял за руку Лоретту и отвел в церковь, где в этот час не было никого, кроме них и Господа.

Сев на скамью и установив Лоретту перед собою, Веригий проговорил:

– Главная жизненная задача каждой девушки – выйти замуж. И ни за что не отдавать мужчине свой цветок до замужества.

После чего надолго умолк. Лоретта терпеливо ждала.

– Да! – будто вспомнив что-то важное, вскинулся брат Веригий. – Запомни: одинокая женщина без мужчины – это шлюха. Порядочная женщина или монашка, или замужем.

На этом силы брата Веригия иссякли. Глаза закрылись. Голова упала на грудь. Дыхание стало ровнее.

Лоретта осторожно потрогала брата Веригия. Он негромко всхрапнул и вздохнул жалостно. Лоретта погладила брата Веригия по голове, прикрыла ему колени корпоралом и тихонько вышла из церкви. Это был идеальный урок. Он длился несколько секунд и состоял из нескольких слов, каждое из которых было Лоретте понятно. Выйти замуж и не отдавать мужчине свой цветок до замужества. Все предельно ясно, чего же тут непонятного. Береги цветок, и дело в шляпе.

Никогда еще Лоретта не училась так хорошо. Урок она усвоила на пятерку. Вприпрыжку выбежала из храма и поскакала на конюшни: по ее расчетам, там сейчас должен был находиться суеверный брат Флоримон, а Лоретта обожала, спрятавшись в сене, изображать будто лошади разговаривают, и тем вводить брата Флоримона во исступление.

По ту сторону Хмурых гор, где земли не столь тучны и плодородны и где люди до сих пор страдают от ссор своих господ, в своем маленьком имении жил Сиреневый рыцарь. Так его прозвали за то, что на гербе у него была изображена веточка сирени, и потому что живую веточку сирени он всегда брал в бой, прикрепляя на шлем, к седлу или к доспехам. У Сиреневого рыцаря было имя. Его звали сэр Арнульф.

В последние годы его также называли Сиреневым рыцарем, потому что ему подходило это имя. Сиреневый цвет – очень грустный цвет. Усы сэра Арнульфа, которые когда-то браво топорщились в разные стороны, стали совсем белыми и печально поникли, и совсем мало осталось на его голове даже седых волос. Год за годом сэр Арнульф таскался на своей кляче в походах, сражаясь за интересы своего сюзерена. В битвах за клочок земли, который барон Бискак никак не мог поделить со своим давним соседом и соперником бароном Ругом, сэр Арнульф потерял двоих сыновей: веселого рыжего Марвина, так похожего на свою мать, и скромного серьезного Рона, который был еще совсем юным – пятнадцать лет ему было, когда рыцарь барона Руга раздробил ему череп вдребезги. Печальным и долгим был путь Сиреневого рыцаря, когда он вез домой на телеге тело своего сына. Он не знал, как скажет об этом жене. Как посмотрит ей в глаза. Он еще помнил, как она убивалась по Марвину.

Стояла стылая осень. Телега переваливалась с боку набок в глубокой колее из грязи, затвердевшей после ночных заморозков. Родное поместье Холодные Ключи встретило Сиреневого рыцаря криками воронья и шелестом сухой травы на мерзлых полях. Несколько крестьян вылезли встретить его, когда телега медленно проезжала по деревне. Они снимали шапки, кланялись, шептали молитву. Некоторые провожали сэра Арнульфа сочувствующими взглядами. Он был хорошим господином. Ни с кем не ссорился, был не жаден и большую часть времени отсутствовал. А Ильма была хорошей госпожой.

Большой дом хранил тишину. Мертвые окна-глазницы не ожили при появлении сэра Арнульфа у ворот. Никто не вышел на крыльцо. Никто не бежал навстречу по дорожке. Запущенный сад тихо вздыхал, предчувствуя зиму, но ему тоже не было никакого дела до возвращения сэра Арнульфа.

Его не было дома несколько месяцев. Что произошло?

Сиреневый рыцарь оставил телегу и вошел в едва прикрытые ворота. Гравий хрустнул под его сапогами. С камнем в груди, давившим на сердце, прижимавшем к земле, сэр Арнульф поднялся на крыльцо и толкнул источенную червями дверь. Она подалась бесшумно, без скрипа. Сэр Арнульф вошел.

Дом выглядел нежилым. Повсюду пыль, паутина. Холодно было так, будто не топили уже много недель. Сэр Арнульф хотел крикнуть: «Ильма?», но голос не повиновался ему, и из горла вырвался лишь слабый хрип.

Шаркающие шаги послышались в глубине дома. Они приближались так медленно, что сэру Арнульфу хотелось кричать. Он хотел бежать навстречу, но не мог пошевелиться.

Наконец в дверях показалась фигура в черном. Сэр Арнульф узнал Зельду, свою старую полуслепую кормилицу. Она была старой и полуслепой уже когда появился на свет Марвин. У них с Ильма не хватало духу отправить Зельду на покой.

Зельда прошаркала к сэру Арнульфу и остановилась.

– Тебя долго не было, – сказала она. – Мы посылали за тобой сына Фруны, но он не нашел тебя. Мы только вчера ее похоронили.

– Кого? – сглотнув, спросил сэр Арнульф. Голос по-прежнему не слушался его. – Фруну?

Зельда покачала головой.

– Пойдем, – сказала она. – Пойдем. Смотри, Арнульф. Познакомься со своим сыном.

Сэр Арнульф прикоснулся дрожащими пальцами ко лбу и посмотрел на существо в колыбельке.

– Сейчас, – сказал он Зельде. – Сейчас. Зельда, позови еще раз сына Фруны.

Он подошел к столу и написал барону, что покидает службу. Твердой рукой запечатал письмо и вернулся к колыбели.

Двенадцать лет спустя Сиреневый рыцарь, решительно насупив брови, стучался в ворота Хуисмаркской обители. Сопровождавший его стройный, гибкий подросток всем своим видом давал понять, что может брызнуть отсюда в любой момент, как бы крепко суровая рука родителя ни держала его за загривок.

– Сэр Арнульф из Холодных ключей. С сыном. У нас условлено о встрече с Аббатом.

Брат Бертрам загремел ключами. Он всегда любезно привечал тех, кто заранее оповещал о своем посещении.

– Заходите, будьте как дома, не забывайте, что вы в гостях, – приговаривал брат Бертрам, отпирая ворота. – Аббат уже ждет вас. Юноша может обождать в трапезной. Там его угостят пивом и сыром.

– Ну уж нет, – вталкивая сына в ворота, ответил сэр Арнульф. – Юноша пойдет со мной.