- Подождите вы! - просто-таки грубо оборвал его субъект с галерки. - Тут не до этики, тут человека лечить надо! А вот скажите, у Вас при ходьбе голова не кружится последнее время?
Совсем уже сбитый с толку Продавцов пальцами левой руки потрогал голову - то место, где, по его представлениям, должен был находиться мозжечок.
- Мозжечок не пальпируется, - предупредительно заметила молочница. - Он заключен в черепе… если, конечно, вообще имеется.
- Я не могу защищаться в такой обстановке! - завизжал Продавцов - и, кажется, его нетрудно было понять.
Под общий шум выступил представитель ведущего учреждения и зачитал невнятный отзыв о предложенной-на-рассмотрение-Ученого-совета-диссертации.
- Слово имеет официальный оппонент, доктор филологических наук профессор Илья Семенович Кузин, - благушей заорал вдруг отключавшийся на время совсем-лысый-ученый секретарь.
Продавцов уселся на место, придерживая на голове прядь, перекинутую от уха до уха.
А на кафедре возник плоскоголовый какой-то крокодил, который хорошо поставленным голосом запел:
- Рецензируемая диссертация посвящена исключительно важной и чрезвычайно актуальной теме в ней ставится вопрос на который наша научная общественность давно уже ждет недвусмысленного ответа автор умело подходит к решению интересующей его проблемы работа глубока по содержанию и интересна по форме в ней открываются новые горизонты для комплексных исследований вклад диссертанта в разработку данной темы трудно переоценить в основу диссертации положены новые и оригинальные идеи методы ее выполнения также весьма и весьма новы…
Все это Илья Семенович Кузин пел совершенно обворожительно, в лучших традициях бельканто, то есть демонстрируя только голос - и ничего больше. За время пения он ни разу не изменил позы, да что там позы - пальцем не пошевелил и даже не моргнул ни разу. Сонная одурь накатила на зал: утихомиренные, убаюканные члены немели от удовольствия.
- Таким образом, - заканчивал уже крокодил, - мне кажется что рассматриваемая диссертация является серьезным научным трудом и позволяет ходатайствовать о присвоении ее автору ученой степени кандидата филологических наук.
Когда он допел свою песнь, сонные члены один за другим вернулись к неприглядной яви и насупились. Крокодил сел, не дождавшись ни аплодисментов, ни цветов, на которые, судя по угрюмому теперь выражению его лица, он явно рассчитывал.
- Вениамин Федорович, ответьте, пожалуйста, Вашему оппоненту. - Лысый включился в работу вовсю.
Продавцов поднялся на кафедру, как на гильотину.
- Во-первых, я хотел бы поблагодарить моего глубокоуважаемого оппонента за то, что он внимательно прочел мою диссертацию, и за ценные замечания, сделанные им. Я согласен, первая глава действительно немного длиннее второй, и учту это замечание при переработке диссертации в книгу…
- О-о-ох, - застонали на галерке, - он еще и книгу опубликует!
- Простите, пожалуйста, - не дав никак отнестись к стону голландской молочницы, изумительно вежливо обратился к крокодилу бородач, - Вы действительно внимательно прочли диссертацию?
- Почему этот человек позволяет себе… - начал крокодил, но тут же и умолк от следующего вопроса сверху.
- И пересказать можете? - усомнились там.
- Все, больше нет сил терпеть! - трагически запел Кузин. - Кто он такой? Кто знает этого… этого человека? Скажите, Вы кто такой в самом деле?
- Я папа римский, - смиренно ответили с галерки, - и представляю здесь Ватикан.
- Он же издевается, я сейчас покину зал заседаний. - Кузин вскочил и побежал покидать.
- Вам укол сделать надо, транквилизатор какой-нибудь! - неслось вслед.
Кузина перехватили у дверей и тоже вложили ему в ухо сведения, от которых ему пришлось остановиться и присесть на краешке первого ряда.
- Выведите этих наглецов! - заорал вдруг спавший до этого член, но другой член, бодрствовавший, взял на себя обязанность нашептать ему на ухо все необходимое - и нашептал. Заоравший пожал плечами и нахмурился.
- Садитесь, Продавцов, поблагодарили и - ладно! - взмолился председатель. - Слово предоставляется второму официальному оппоненту - Слепокуровой Глории Викторовне, кандидату филологических наук.
Слепокурова Глория Викторовна, робкое существо лет четырнадцати, боязливо переступила в сторону кафедры. На носу ее были квадратные темные очки с темными же стеклами, занимавшими большую часть поверхности лица и тем самым оказывавшими лицу неоценимую услугу. Человек, раз взглянувший на Глорию Викторовну, мог не опасаться, что ему захочется это повторить.
На кафедре официальная-оппонент сразу же сильно изменилась, себя-в-коня-преобразив. Она раздула мощные ноздри и направила свои телескопы сначала на галерку, а потом в сторону наиболее прытких членов.
Зал превратился в относительно-братскую могилу.
- Я надеюсь, - тихо-тихо сказала Слепокурова Глория Викторовна, - что у присутствующих хватит деликатности не перебивать женщину, чтобы мне не зачитывать одно и тоже по многу раз?
Испугав всех таким образом, она еще тише продолжала - и, между прочим, каждое слово было отчетливо слышно… наверное, даже на улице: вот как умела заставить себя слушать эта Слепокурова Глория Викторовна!
- Итак, мы имеем дело с диссертацией, актуальность которой несомненна. Несомненна, - повторила она, строго взглянув сразу на всех окружающих. - Лексико-стилистическая избыточность в газетно-журнальной публицистике конца семидесятых - начала восьмидесятых годов была предметом внимания двенадцати советских и одного зарубежного, а именно восточногерманского, исследователя. - Слепокурова упомянула их фамилии, имена, отчества, названия книг и статей, место и год их издания, издательства и количество страниц с указанием тех, на которых речь шла именно об этих материях. - Однако я заметила, - телескопы опять поблуждали по залу, - что диссертанту известно лишь десять исследований, - и это сразу внушило мне опасения. Выяснилось следующее: опасения отнюдь не беспочвенны. Я полностью не принимаю интерпретации фактов лексико-стилистической избыточности на страницах 45, 46, 47, 48, 49, 108, 114, 145, 146, 147 и 163; факты заимствованы автором из газеты "Советская культура" за номерами 18, 32, 39. 47, 58, 116, 291 и из журнала "Театральная жизнь" за номерами 1, 4 и 6. Я также не принимаю интерпретации всех фактов, заимствованных из всех номеров журнала "Рыболов-спортсмен". В каждом из упомянутых случаев мы имеем дело не с избыточностью, а с дополнительными новыми и интересными сведениями. Чтобы не быть голословной, разберу каждый из упомянутых мною примеров.
