Еще до темноты они свернули на запад и поехали вдоль кромки леса, который тянулся на север к Стреллихеймским равнинам. Когда темнота сгустилась, Вил повернул Артака и углубился в лес, следуя тоненькой ленточке ручья. Там, где ручей впадал в реку, они сделали привал. Здесь было вдоволь питьевой воды и сочной травы для Артака. Сначала Вил и Амбель напоили и накормили коня и только после этого поужинали сами. Костер мог бы выдать их, поэтому путники ограничились фруктами и овощами, предусмотрительно запасенными Амбель. Они были незнакомы долинцу, но ел он с большим удовольствием. Он даже решил, что со временем мог бы привыкнуть к столь странной пище, как, например, этот удлиненный оранжевый овощ — или фрукт? Не успел Вил закончить ужин, как Амбель повернулась к нему с лукавым выражением лица:
— Ты не будешь возражать, если я спрошу тебя кое о чем?
Он усмехнулся:
— Откуда я знаю, буду я возражать или нет, если даже не знаю, о чем ты собираешься спросить?
— Хорошо, ты не отвечай, если не захочешь, но это беспокоит меня с того самого момента, как мы покинули скитальцев.
— Если так, спрашивай.
Бледный свет звезд и луны едва пробивался сквозь густое сплетение ветвей над их головами, и Амбель придвинулась поближе к Вилу, чтобы лучше видеть его лицо.
— А ты скажешь мне правду? — Она смотрела ему прямо в глаза.
— Да.
— Там, в Тирфинге, когда ты использовал эльфиниты, ты… — Она колебалась, как будто не могла подобрать нужные слова. — С тобой ничего не случилось? Я имею в виду… что-нибудь нехорошее?
Он во все глаза уставился на нее. Какое-то смутное предчувствие поднималось из глубин его сознания, пока неуловимое, но, тем не менее, Вил ощущал его.
— Странный вопрос.
— Я понимаю. — На лице Амбель промелькнула улыбка, затем оно снова стало серьезным. — Я не могу описать его, правда, — это чувство, которое я испытала, когда наблюдала за тобой. Сначала ты, похоже, не смог совладать с камнями. Ты поднял их вверх, но ничего не произошло, хотя было видно, что ты мучительно пытаешься вызвать их силу, чтобы остановить демона. Потом, когда они наконец ожили, с тобой что-то случилось… какая-то явная перемена — она отразилась у тебя на лице, как… как боль.
Долинец медленно кивал. Теперь он вспомнил. Когда все закончилось, он словно забыл об этом — просто не думал. Это произошло непроизвольно, само по себе. Но теперь Амбель напомнила ему, и его прежние ощущения ожили в памяти. Он взглянул на эльфийку, та поняла его состояние. Забота и участие светились в ее глазах.
— Если тебе не хочется… — быстро начала она.
— Нет. — Голос Вила был тверд и спокоен. Он медленно покачал головой. — Я сам не знаю, что это было; вдруг наш разговор поможет мне понять…— Он глубоко вздохнул и продолжал, тщательно подбирая слова: — Внутри у меня был барьер, какая-то преграда, и этот барьер мешал мне пробиться к силе эльфийских камней. Я никак не мог ни обойти его, ни прорваться через него. — Он опять покачал головой. — Но когда демон навис надо мной, а вы обе, ты и Эретрия, были рядом и все мы готовились к смерти, я как-то сломал этот барьер. Он просто рассыпался в прах, и я проник в глубь камней… — Он с минуту помедлил. — Это была не боль, но какое-то странное ощущение, неприятное, как будто со мной что-то случилось, что-то… Даже не знаю, как это назвать. Я чувствовал — случилось что-то плохое, что-то неправильное, хотя я делал все правильно.
— Что-то плохое случилось с тобой, — прошептала она, немного подумав. — Может быть, эльфийская магия вредна для тебя?
— Может быть, — согласился Вил. — Но мой дед никогда не говорил ни о чем подобном. Разве может быть так, что магия совершенно не затронула его и так повлияла на меня? Почему она воздействует на нас по-разному?
Амбель с сомнением покачала головой:
— Магия эльфов по-разному действует на различных людей. Так было всегда. Эта магия рождается из души, а разве души людей могут быть одинаковыми?
— Но мы очень похожи с моим дедом, у нас так много общего, даже больше, чем с отцом. — Вил как бы размышлял вслух. — Безусловно, дед должен был чувствовать то же самое, но тогда бы он мне сказал.
Амбель крепко сжала его руку:
— Знаешь, тебе не надо больше пользоваться ими. Он улыбнулся:
— Даже чтобы защитить тебя?.. — Он сказал это легко, будто в шутку, но Амбель оставалась серьезной, ей было явно не до шуток.
— Я не хочу, чтобы из-за меня тебе был причинен вред, — сказала она спокойно. — Не я позвала тебя в это путешествие, мне вообще не нравится, что ты здесь. Но раз уж ты здесь, я буду говорить откровенно. Магия эльфов — это не то, с чем можно забавляться; она может оказаться гораздо опаснее того Зла, против которого создавалась. Наши летописи предупреждают об этом. Эта магия может разрушить и тело, и душу. Раны тела можно исцелить, А раны души? Как ты вылечишь их, Целитель? — Она пододвинулась ближе. — Никто не стоит того, чтобы так рисковать, никто. И особенно я.
Вил некоторое время молча смотрел на нее. В глазах Амбель стояли слезы. Он взял ее руки в свои.
— Мы побережем друг друга, правда? — Он попытался улыбнуться. — Может быть, нам и не придется использовать камни еще раз.
Она ничего не сказала в ответ, но по ее лицу ясно читалось, что она не верит ни единому его слову.
В полночь знакомый вой демонов-волков разорвал тишину ночи — пронзительный, голодный, полный ненависти. Вил и Амбель мгновенно проснулись, грезы сна переплелись с ужасом реальности. Вой замер, отдавшись эхом в наступившей гулкой тишине, затем поднялся снова — пронзительный и высокий. Долинец и эльфийка не колебались ни секунды — они вскочили на ноги, натянули сапоги, накинули на плечи плащи. Оседлав Артака, они снова направились на север.
Они ехали рысью, стараясь держаться открытых мест, но и не удаляясь от края леса. Холодный воздух, влажный от росы, был наполнен запахами ночи. Вой вервульфов доносился пока издалека, откуда-то выше по течению Мермидона. Демоны-волки искали их.
Артак бежал ровно, без усилий летел сквозь высокую густую траву, — еще одна сумрачная тень, скользящая в летней ночи. Вил внимательно следил за тем, чтобы конь не ускорял шаг: надо было распределить его силы разумно. Еще рано, погоня только началась. Вервульфы скоро поймут, что беглецы совсем рядом, вот тогда-то он и пришпорит Артака. Вил сердился на себя; он не мог предположить, что их обнаружат так быстро. Эльфийские камни открыли врагу, где их можно найти. Но это было в Тирфинге. Демоны-волки оказались проворней, чем он думал: они немедленно направились по следу и настигли их здесь, уже в лесах Западной Земли. Очень скоро они найдут место последней стоянки — вот когда начнется настоящая погоня! Вервульфы помчатся за ними.
Они ехали уже час не разбирая дороги, жуткий вой преследовал их. Но теперь ему вторили крики откуда-то из лугов под хребтом Зубов Дракона и с равнин на севере. Сердце у Вила упало: вервульфы окружали их. Только Западная Земля еще оставалась открытой. «А что будет, когда перекроют и этот путь?» — вдруг подумал Вил. Он вспомнил, как это было у Серебряной реки. В долине Ринн вполне может быть ловушка. Может, их специально гонят в долину, где уже поджидают демоны? Однако разве у них есть выбор?
Позади раздался бешеный вой и визг: демоны-волки нашли их стоянку.
Вил пустил Артака галопом. Теперь волки знают, что их добыча поблизости. С севера и востока послышался такой же пронзительный и свирепый крик — охота началась. Артак несся вперед — весь в пене, уши прижаты. Луга постепенно переходили в бесплодную пустошь; они приближались к Стреллихейму. Долина Ринн была где-то рядом. Низко пригнувшись к шее коня, Вил подгонял Артака.
Шел уже третий час погони, луга Каллахорна давно остались позади, земля под копытами Артака стала жесткой и растрескавшейся, вой вервульфов раздавался так близко, что, казалось, еще секунда — и они возникнут из темноты за спиной. Ветер и пыль слепили беглецов, тела их покрылись испариной от страха и напряжения, как вдруг впереди, наконец, показалась неровная гряда гор — ворота в долину Ринн. Горный кряж возвышался над лесами Западной Земли — жесткий и щетинисто-черный на фоне ночного неба. Беглецы немедля свернули прямо к проходу. Артак рвался вперед, несся сквозь темноту; две сгорбленные фигуры отчаянно вцепились в седло.
