— Тогда ты теряешь драгоценное время, сидя здесь с нами, — отрезал Флик. — Тебе надо ехать за ней.

Друид ничего не ответил, хотя лицо его потемнело.

— Надо не просто привезти Амбель в Арборлон. Есть еще некоторые сложности. Как последняя из Избранников, она понесет семя Элькрис к Источнику Огненной Крови. Никто точно не знает, где он находится, даже я. Это знает только Элькрис. Но мир давно не такой, каким она его помнит. Правда, она сказала одно название — Оберег, но это название из древнего мира, теперь оно ничего не значит. Поэтому я снова поехал в Паранор. Там, в летописях друидов, говорится о том, где находится Оберег.

И вдруг Вил Омсворд понял, почему Алланон пришел за ним. Он понял, но не смог в это поверить.

— Амбель не может идти одна, — продолжал Алланон. — Там, куда она отправится, слишком опасно. Дорога трудна, и те, кто вырвался из-за стены Запрета, будут искать ее, а если найдут, она не сумеет защитить себя. С девушкой ничего не должно случиться: она последняя надежда эльфов. Если Элькрис не возродится, Запрет разрушится окончательно и Зло снова выйдет в мир. Оно пойдет войной на эльфов и, скорее всего, победит. Потом Зло двинется в другие земли. Природа Зла такова, что сила его растет с каждой новой победой. В конце концов, оно уничтожит всех.

— Но ты ведь поможешь ей… — начал было Вил, отчаянно ища выход из западни, из которой, как он чувствовал, ему уже не выбраться.

— Я не могу пойти с ней, — отрезал Алланон. Настала долгая, напряженная тишина.

— Этому есть причина, Вил Омсворд. Я же сказал, что Зло уже выходит в мир. Элькрис слабеет с каждым днем; и чем слабее она, тем наглее и самоувереннее эти твари. Они продолжают разрушать стену, они продолжают рваться наружу. В конце концов, Запрет падет. Тогда демоны нападут на эльфов.

Вполне возможно, это случится раньше, чем мы успеем найти Источник Огненной Крови. Может статься, мы вообще не найдем его. Или найдем слишком поздно. В любом случае эльфам надо быть готовыми к сражению. А некоторые демоны очень сильны; по крайней мере, магическая сила одного из них не уступит моей. Эльфы не смогут противиться такой силе. Их собственная магия давно утрачена. Когда-то им помогали друиды, но теперь их нет. Остался лишь я. Если я брошу эльфов и пойду с Амбель, они останутся без защиты. Я не имею права так поступить. Я должен помогать им, как только могу.

Но Амбель тоже нельзя отпускать одну. Кто-то должен пойти с ней — кто-то, кто может сразиться со Злом, которое будет идти за ней по пятам. И в ком я могу быть уверен, что он сделает все, чтобы защитить и спасти ее. И этот кто-то — ты, Вил Омсворд.

— Что ты говоришь? — взвился Флик. — Что он может сделать против чудовищ, которые чуть не прикончили тебя? Тебя, Алланон! Или ты дашь ему Меч Шаннары?

Алланон покачал головой:

— Меч нужен в борьбе с призраками. Зло, с которым нам предстоит сражаться сейчас, реально, оно материально и осязаемо. Меч бессилен против него.

Флик вскочил на ноги.

— Тогда что?

Алланон даже не посмотрел в его сторону, он не сводил с Вила испытующего взгляда. Юный Омсворд почувствовал, как сердце его упало.

— Эльфийские камни.

— Эльфиниты?! — изумился Флик. — Но они у Шиа!

Вил схватил дядю за руку:

— Нет, дядя Флик, они у меня. — Он вытащил из-под рубашки небольшой кожаный кошель. — Дед отдал их мне, когда я уходил из Тенистого Дола. Он сказал, что они ему больше не нужны, и передал их мне. — Голос Вила дрожал. — Странно, я взял их тогда, чтобы доставить ему удовольствие, мне и в голову не приходило, что когда-нибудь они мне пригодятся. Я даже не знаю, что с ними делать.

— Они не помогут тебе ничем, Вил. — Флик обернулся к Алланону: — Он знает. Никто, кроме Шиа, не может воспользоваться их силой. Для всех, кроме него, они бесполезны.

Лицо Алланона оставалось бесстрастным.

— Это не совсем так, Флик. Ими может воспользоваться всякий, кому они переданы по доброй воле. Когда-то я сам дал их Шиа, чтобы он смог уйти в Кальхавен. Потом он отдал их Вилу. И теперь в его власти вызвать их силу, как раньше это было во власти Шиа.

Флик с отчаянием смотрел на друида.

— Ты можешь вернуть их обратно, — настойчиво обратился он к смущенному Виду. — Или отдать кому-нибудь другому. Ты вовсе не обязан хранить их. И ты вовсе не обязан участвовать в этом безумии.

Алланон покачал головой:

— Флик, но он уже участвует.

— Но я ведь собираюсь стать Целителем, — заметил Вил. — Как быть с этим? Мне жаль времени и трудов, затраченных на учение. Стать Целителем — это моя единственная мечта, и теперь я почти добился этого. Ты хочешь, чтобы я от всего отказался?

— Но если ты откажешься помочь мне, как ты сможешь стать Целителем, долинец? — Голос друида стал жестким. — Целитель должен помогать людям, где может, когда может и как может. Если ты откажешься и все, что я предсказал, случится — как ты будешь жить, зная, что даже не попытался это предотвратить?

Вил покраснел:

— А когда я вернусь?

— Не знаю. Может быть, очень не скоро.

— А если я соглашусь, ты уверен, что силы камней хватит, чтобы защитить ту девушку?

Алланон помрачнел.

— Нет. Мощь эльфинитов зависит от силы хранителя. Шиа ни разу не использовал ее до конца, но ты можешь попробовать.

— Значит, точно ничего не известно? — Голос Вила упал до шепота.

— Да. — Друид не сводил с него глаз. — И все-таки ты должен идти.

Вил, смирившись, откинулся на спинку кресла.

— Похоже, у меня нет выбора.

— Конечно, выбор есть, — сердито выступил Флик. — Ты что, бросишь все только потому, что Алланон говорит, будто ты должен это делать? И отправишься с ним?

Глаза Вила блеснули.

— А разве ты, дядя Флик, не пошел тогда, вместе с дедом, за Мечом Шаннары?

Флик некоторое время смущенно смотрел на него, затем взял руку племянника и крепко ее сжал.

— Ты слишком торопишься, Вил. Я предупреждал тебя. Послушай меня еще раз. Я понимаю в этом больше, чем ты. Друид что-то недоговаривает, я это чувствую. — Голос его окреп, морщины резче выступили на лице. — Я боюсь за тебя. Ты мне как сын, я не хочу тебя потерять.

— Я знаю, — прошептал Вил. — Знаю. — Флик выпрямился:

— Тогда не ходи. Пусть Алланон найдет другого.

Друид покачал головой:

— Других нет, Флик. Только Вил. — Он опять повернулся к юному долинцу: — Ты должен идти.

— Я пойду вместо него. Пожалуйста, Алланон, — вдруг взмолился Флик. — Пусть Вил даст мне камни, и я присмотрю за эльфийской девушкой. Алланон, мы и раньше ходили вместе…

Друид опять покачал головой.

— Нет, Флик, теперь тебе нельзя идти со мной, — сказал он как можно мягче. — Твоя отвага больше, чем твоя сила, долинец. Предстоит долгая, трудная дорога, она под силу лишь молодому. — Он помедлил. — Закончились наши походы, Флик.

Они надолго замолчали. Алланон выжидающе глядел на младшего Омсворда. Вил взглянул на дядю. Теперь они смотрели прямо в глаза друг другу: Флик — неуверенно, Вил — прямо и твердо. Флик видел, что племянник уже принял решение. Он едва заметно кивнул.

— Всегда делай то, что считаешь правильным, — пробормотал он неохотно.

Вил повернулся к Алланону: — Я иду с тобой.

На следующий день рано утром Алланон пришел к Вилу и объявил, что они немедленно уезжают. Мрачный и непреклонный, появился он в дверях дома Омсворда; что-то в его голосе и выражении лица подсказало Вилу, что возражать не стоит. Вчера вечером, во время беседы, друид ни разу не обмолвился о срочности выезда, теперь же он явно торопился. Что бы ни заставило его принять это решение, спорить было бесполезно. Без единого слова долинец собрался и вышел вслед за Алланоном.

Опять шел дождь, новая гроза надвигалась с севера, рассветное небо было тяжелым, свинцово-серым. Алланон поплотнее закутался в дорожный плащ, защищаясь от пронизывающего ветра. На крыльце их ждали одетые в белое сторы с дорожным мешком Вила и провизией на дорогу. Артак стоял уже под седлом и мотал головой в нетерпении. Друид сразу же вскочил на коня; осторожность его движений показывала, что раны все еще беспокоят его. Вилу дали крепкого серого жеребца по кличке Спиттер. Он уже поставил ногу в стремя, как вдруг прибежал Флик. Лицо дяди было мокрым и красным. Он торопливо отвел Вила на крыльцо.