– Остается только удивляться, что Огндариен продержался так долго. Да, вы защищены самыми высокими в мире стенами, но ведь в самом городе стен нет. Нет стражи. Двери не снабжены замками.

– Не все, – возразил Брофи. – На некоторых дверях замки есть.

– Но не на большинстве.

– Верно. Но нам и не нужны замки.

– Неужели? А если кто-то попытается вас обокрасть?

– В Огндариене мало воров. Тот, кто промышляет воровством, знает, что его ждет.

– И что же?

– Их изгоняют, раздев донага, и оставляют за городскими стенами. Вполне достаточное наказание.

– Вы так полагаете? Там, откуда я родом, воров привязывают к столбу, и те, на чье имущество они посягнули, выпускают им кишки. Вот это наказание. Ваше я бы назвал легким неудобством. – Торговец отпил сливок. – Интересно, а как вы поступаете с убийцами?

Перед глазами у Брофи все еще стояла нарисованная визарянином ужасная картина.

– В общем-то, так же. Их изгоняют из города. Но если убийца заслужил ненависть горожан, люди поднимаются на стену и забрасывают его камнями. Дальше чем на пятьдесят ярдов преступнику не уйти.

– А вот это правильно, – одобрил собеседник, – а то я уж начал думать, что ваш народ сделан из камня. Что ж, по крайней мере хоть какие-то человеческие эмоции. Того, кто не умеет ненавидеть, и человеком-то трудно назвать.

Собеседники приложились к кружкам.

– Расскажите об этом испытании. Что будет, если ваш молодой человек пройдет его?

– Он займет место в Совете.

– А если свободных мест нет? Или он потребует для себя место, которое занимает кто-то другой, например Креллис?

Брофи попытался хотя бы мельком заглянуть визарянину в глаза, но тот прятал их под маской.

– Селидон принадлежит к Дому Моргеона, а значит, ему достанется место брата Зимы, которое уже занимали его отец и дед.

Торговец помолчал. Маска и плащ надежно скрывали лицо и тело, так что его реакция на откровения Брофи оставалась полной загадкой.

– Поэтому-то испытание Камнем и срабатывает так хорошо, – продолжал он. – Желающие стоять во главе должны обладать смелостью, силой и решительностью. Никто не пойдет на испытание из любопытства или гордости. Идут только те, кто должен, кто уверен, что Огндариен нуждается в их служении. И каждый из наших вождей знает, что если появился человек, готовый умереть ради того, чтобы занять его место, значит, пришло время уходить.

– Не могу поверить, что правитель, обладающий столь большой властью, может добровольно с нею расстаться. Скажите, а когда вы пройдете испытание и захватите власть?

Брофи пристально посмотрел на чужака. Конечно, он мог бы сказать правду уже сейчас. В любом случае после разговора с Беландрой о его намерениях узнают все.

И все же что-то удерживало Брофи.

– Испытание – дело сугубо личное.

Визарянин склонил голову.

– Приношу извинения.

– Когда-нибудь этот день придет. Когда я пойму, что нужен городу.

– Не сомневаюсь, что так оно и будет.

Брофи бросил взгляд на Колесо и попытался представить стоящего пред Камнем Селидона.

– Не обижу ли я вас, если спрошу, к какому Дому вы принадлежите?

– Я – наследник Осени.

– Так значит, вы воин?

Брофи пожал плечами.

– Я владею мечом и копьем. Я досконально изучил крепостные стены и знаю, как их защищать.

– То есть, пройдя испытание, вы займете место физендрийца?

– Обычно так и происходит, но при необходимости всегда можно перейти в другой Дом. Меня принял бы любой. Креллис – брат Осени и великий человек. Двенадцать лет назад именно он остановил вторжение физендрийской армии. Надеюсь, он еще долго будет оставаться на своем месте. К тому же у Креллиса есть сын, Трент.

– И вы не против того, что Огндариеном управляет чужестранец?

– На мой взгляд, Креллис настоящий брат, и город процветает под его руководством.

– Возможно, хотя я нахожу такое положение странным. Вы допускаете в Огндариен каждого, кто согласен следовать его законам. В данном случае вы согласились даже на то, чтобы вами управлял чужак. Мне такой выбор представляется противоестественным и чреватым большими опасностями.

– У нас нет законов как таковых. Совет выступает с рекомендациями. Люди вольны либо следовать им, либо нет.

– Так-то оно так, но тот, кто откажется следовать указаниям, многим рискует. С ним никто не захочет иметь дел. Никто не сдаст ему комнату на ночь. Его не обслужат в таверне.

Брофи нахмурился.

– Вы ошибаетесь. Огндариен тем и отличается от всего мира что у каждого живущего здесь есть выбор. Именно наличие выбора и делает наш город поистине свободным.

Визарянин снова рассмеялся.

– Да, да, конечно. Что ж, благодарю вас. Разговор с вами доставил мне огромное удовольствие. Надеюсь, я еще побываю в вашем удивительном городке до его падения.

– Огндариен будет стоять вечно, – громче, чем следовало бы, возразил Брофи.

– Вы полагаете?

– Да. Наш город уже держится сотни лет. Почему же он должен пасть?

– Сотни лет – это вовсе не так много. Моя страна просуществовала тысячи лет. И мы за свою историю повидали всякого и пережили немало таких городов, как ваш. Визаряне были свидетелями взлета и сокрушительного падения Эффтена.

– Не могу с вами согласиться. Огндариенцы любят свой город. А его стены – самые высокие в мире. Наши солдаты прекрасно обучены и вооружены.

– Не буду спорить, но за этими высокими стенами чужаков втрое больше, чем местных. Ваша армия почти целиком состоит из пришлых. Они приходят к вам, служат пять лет, получают отличную военную подготовку, а потом уходят, чтобы предложить свои услуги тому, кто больше за них заплатит. Знаете, сколько получает в Визаре солдат, отслуживший в армии Огндариена?

– Нет.

– Очень много. А вы принимаете каждого желающего, обучаете его и отпускаете через пять лет, заручившись лишь обещанием не возвращаться с оружием в руках. Там, откуда я родом, немало таких, кто забудет о подобном обещании в любой момент, когда ему это станет удобно. Что, если подобные люди есть и в Огндариене?

Визарянин залпом допил сливки.

– Что же получается? В своем собственном городе вас уже меньше, чем чужаков, вас защищают чужаки, и чужак же вами правит. И вы еще говорите, что Огндариен простоит вечность? На мой взгляд, его сила уже истощается, а вы – либо по молодости, либо потому, что стоите слишком близко, – не замечаете очевидного.

Брофи услышал, как скрипнул стул, и вскинул голову. Торговец уже поднялся, но уходить не спешил.

– Что ж, я еще раз благодарю вас за помощь и приношу извинение за грубость. К сожалению, мне нужно идти – есть еще одно дело. Надеюсь, вы согрелись и передохнули.

Брофи встал и протянул руку.

– Да, спасибо за угощение.

Визар как будто не заметил протянутой руки. Положив на стол медную монету, он слегка наклонил голову и направился к выходу.

Глядя ему вслед, Брофи думал об отце, которого ни разу не видел, и чужестранцах, обосновавшихся в Огндариене.

Небо уже начало сереть, и Брофи вдруг вспомнил, зачем пришел сюда и где должен быть. За разговором с визарянином время пролетело незаметно.

Выскочив из таверны, он пробежал через Ночной рынок, взлетел, прыгая через ступеньку, по лестнице, пересек торопливо сад и незаметно проскользнул через врата Осени.

Приближался решающий момент, и зрителей прибывало. Брофи пробился вперед. Толпа вдруг заволновалась – в глубине черного туннеля блеснул свет. Понимая, что в передние ряды уже не пройти, он приподнялся на цыпочках и вытянул шею.

Уходящая под землю лестница вздрогнула. Первым из тьмы появился Креллис, за ним последовали Джайден, Хезел, Беландра и, наконец, Валлия. Брофи опустил руку в висевшую на боку сумку и достал пригоршню лепестков, чтобы осыпать ими нового члена Совета.

Селидон не появился.

Твердым, размеренным шагом Беландра подошла к факелу Осени и погасила огонь.

Брата Зимы не будет.

Съежившись в комок, Беландра сидела в углу балкона, глядя сквозь тонкие каменные перила на бухту. Следы высохших слез на щеках терялись в мягком желтом свете поднимающегося солнца.