– Эй, Олаф! – Крикнул Фрадов. – Покажи этому здоровяку!

Бьорнсен обернулся, нашел глазами Максима и на языке жестов быстро показал: «Я совершил ошибку. Поддался на провокацию.» С точки зрения непосвященных, эти движения выглядели, как разминка кистей и предплечий.

Максим так же ответил: «Постарайся победить. Не переусердствуй. Раскрывайся постепенно. Не старайся сразу продемонстрировать все, на что ты способен.»

– Этот поединок надо остановить. – Внезапно воскликнула Тризелна. – Максим, сделай что-нибудь.

– Зачем? – Удивился тот. – Он сам напросился, пусть сам и расхлебывает.

– Но ведь он его покалечит! – Возмутилась Фея.

– Вполне возможно. Я даже уверен, что он его покалечит. Так и поделом ему.

– Как ты можешь так говорить о свое друге? – Еще больше вознегодовала Тризелна.

– Что значит – о друге? – Непонимающе переспросил Максим. – Я говорю: Клыкобой сам напросился, и пусть потом не плачется, что ему сделали больно.

– Как?! – Фея Шипов от изумления перестала взмахивать крыльями. Едва не упала. Быстро опомнилась и вновь взлетела на уровень человеческого лица. – Ты хочешь сказать, что совершенно уверен в победе Олафа? Честно?

– А когда я врал?! – Задал риторический вопрос Максим.

Тем не менее Диньзиль на него ответила:

– Никогда!

– Спасибо, милая.

– Пожалуйста, дорогой.

На середину импровизированного ринга выскочил ферстид, добровольно взявший на себя обязанности судьи-распорядителя, и громогласно прочирикал:

– Разминка закончена! Противники, сходитесь!

Тролль угрожающе зарычал и прыгнул на человека. Но его лапы сжали пустоту. Олаф в самый последний момент слегка уклонился, оказался сбоку от противника, и в то же мгновение его нога со смачным звуком впечаталась в поясницу Клыкобоя. Но для толстой шкуры тролля этот удар показался не сильнее легкого шлепка. Олаф едва успел вновь отпрянуть. Тролль пошел на него, широко раскрыв свои длинные руки. Они перегораживали едва ли не половину ринга, так что места для маневра оставалось совсем немного.

– Я не могу на это смотреть! – Нервно воскликнула Тризелна, хотя сама ни на мгновение не отрывала взгляда от поединка.

Бьорнсен бросил быстрый взгляд на Максима и только тут заметил рядом с ним Фею Шипов. Его глаза округлились, он на секунду утратил контроль над ситуацией. Этого оказалось достаточно, чтобы сильнейший удар тролля сбил его с ног. Но этот удар был нанесен не в полную тролльскую силу, а круговым движением вытянутой руки. Человек легко перекатился через плечо и вскочил на ноги.

– Ну, сейчас начнется. – Шепнул Максим на ухо Диньзиль. Он понял, что при виде своей феи Олаф забудет об осторожности и постарается выглядеть непобедимым героем.

И правда, бой сразу перешел в новый ритм. Теперь человек стремительно атаковал, а тролль беспомощно отмахивался руками. Олаф использовал все то, что впитал в детстве – в безжалостных яростных схватках между бандами. Он не бил противника, он буквально выламывал его конечности. Конечно, тело тролля неизмеримо сильнее человеческого, но правильно нанесенный в болевую точку удар способен свести на нет все преимущества мощного, но неуклюжего противника.

Собственно, Бьорнсену таких ударов понадобилось всего три. Они обрушились на тролля так молниеносно, что большинство зрителей не успели их разглядеть, и долго потом слагали сказки о фантастическом боевом мастерстве пришельцев из далекого мира.

Первым ударом Олаф поразил правый локоть Клыкобоя, так что рука у того перестала действовать и безвольно повисла. Получив свободу для передвижения, Бьорнсен всю свою массу вложил в удар ногой по правой коленной чашечке. Тролль зашатался, от болевого шока подогнулось не только его правое, но и левое колено. Возможно, он так бы и упал, если бы Олаф не собирался произвести впечатление на одну из зрительниц. Решив закончить поединок эффектным приемом, он схватил тролля за руки, развел их в стороны, запрыгнул одной ногой на его колено, как на ступеньку, а коленом другой ноги нанес сокрушительный удар в подбородок. Такого не смог бы вынести ни один тролль. Голова Клыкобоя откинулась назад, глаза закатились, и он тяжело завалился на спину.

Олаф отпрыгнул назад и поднял руку, сам себя объявляя победителем. Он был чрезвычайно доволен собой. Этот прием бирманского боевого искусства «бандо» он изучил еще в далеком детстве. Но его рекомендовалось использовать против превосходящего по размерам и массе противника, а такого двухметровому Олафу до сих пор не встречалось. И вот теперь он не только с успехом провел прием, но и победил с его помощью в важном поединке на глазах у своей любимой феи. Что может быть лучше?

Наградой ему стал не только восхищенный рев зрителей, но и стремительно летящее прямо в лицо крылатое создание. За долю секунды оно выросло до человеческих размеров, и шею Олафа обвили тонкие нежные руки Тризелны, а к его губам приникли ее пахнущие цветами шиповника губы…

Лейтенант военно-космической разведки Максим Фрадов лежал в кровати и размышлял о своей странной судьбе. Диньзиль только что упорхнула по своим эльфийским делам.

Внезапно дверь широко распахнулась, и на пороге показался огромный тролль.

– Чего тебе здесь надо?!… – Возмутился Максим, но вдруг с удивлением понял, что это не тролль, а закутанный в меховую шкуру Олаф с огромной двухлезвийной секирой на плече. На его голове красовался огромный шлем-колпак из многослойной кожи, укрепленной металлическими полосами. Шлем был так велик, что голова Бьорнсена болталась в нем, как яйцо в кастрюльке.

– Привет! – Олаф с грохотом опустил на пол секиру и развел руки в стороны, демонстрируя свою новую одежду. – Похож я на Гамлета?

Максим подозрительно пригляделся к товарищу и на всякий случай произнес идентифицирующий код:

– Восемь миллионов девятьсот десять тысяч пятьсот тридцать семь.

– Омега шесть триста двенадцать восемь гамма.

Код был верен. Да, это действительно Бьорнсен в здравом уме и твердой памяти. Тогда как понимать его странный вопрос? Максим не видел Олафа с того момента, как ликующая толпа после поединка увлекла победителя и Фею Шипов обратно во дворец. Максим и Диньзиль еще немного побродили по праздничному Карливаллу, а потом вернулись в дом-казарму десантников, где и занимались любовью почти до настоящего момента. И вот, едва эльфинка отправилась в свою комнату, как заявился Бьорнсен, одетый словно на карнавал. Фрадов вздохнул, готовясь к долгому разговору. А ведь он так хотел выспаться!