– Страшная история, - заключил Слепец. - А как же деревни, которые лежали в окрестностях Борта? Ведь не бывает, чтобы город стоял в гордом одиночестве…

– Из некоторых мы смогли спасти жителей, из других они успели сбежать сами. Однако в тех, что стоят ближе к краю, теперь только заметенные снегом улицы, разбитые в щепки дома, а внутри - замерзшие останки крестьян. Я лично видел одну такую деревушку, и запомнил ее на всю жизнь. Вот почему ты, мечом убивший чудовище, вызываешь у меня уважение и заслуживаешь доверия - хотя я тебя совершенно не знаю.

– Откуда же берутся эти твари? - Слепец спросил, несмотря на то, что уже задавал этот вопрос раньше.

– Они выходят прямо из неба, там, на краю Мира, где голубая стена встает из земли. Ты когда-нибудь был в подобном месте? Если шагнуть в ту голубизну, ничто не задержит тебя - но сам ты бесследно исчезнешь. Монстры появляются из нее и начинают слоняться по округе, медленно продвигаясь на запад - то в одиночку, то собираясь в большие стаи, которыми словно бы кто-то управляет. Они убивают на своем пути каждого встреченного человека, и стараются разрушить все, сделанное человеческими руками… Твари вроде той, что убил ты, тупы, хотя и малоуязвимы для обычного оружия. Но есть другие, похожие на огромных улиток без панциря. Они явно обладают разумом. Они вызывают метели и снегопады, под завесами которых атакуют. Они создают новых чудищ из снега и льда, или протягивают свои щупальца далеко под землей, а потом высовываются наружу - у рвут человека на части.

– Я видел таких, - кивнул головой Слепец.

– Очень трудно воевать с этой ордой - словно бьешься против одного чудовища с тысячью голов. Отсечешь одну - новая вырастает в другом месте. Мы потеряли уже столько воинов!

Их невеселая беседа была прервана воплем Приставалы:

– Глядите! Глядите! Мы падаем прямо на гору! Сейчас разобьемся!!!

Действительно, их летун быстро снижался, приближаясь к длинному и узкому карнизу, выше и ниже которого стояли отвесные серые стены. Ничего другого в пелене плотного тумана - или облака? - разглядеть нельзя было. Впрочем, нет. Слепец вдруг ощутил в себе способность "видеть", покинувшую его некоторое время назад. Внутреннему оку не могла помешать никакая облачность: вдалеке, наверное, в тысяче шагов от места их приземления, отвесная стена кончалась, и ее сменял крутой, невообразимо длинный склон. По нему гигантскими петлями змеилась дорога, ведущая к воротам, которые по сравнению со стенами казались крошечными, не больше мышиной норки.

Склоны громадной горы издали казались сделанными из гладкого мрамора. Слепец был уверен, что любой, кто вознамерился бы забраться на вершину не по дороге, должен был вымазать себе подошвы смолой. Кроме того, по всему бескрайнему склону виднелись невысокие, тонкие, как иглы, сторожевые башни. Смельчака со смоляными подошвами, несомненно, там ждал весьма теплый прием.

Летун крепко стукнулся о карниз, отчего всех его седоков сильно тряхнуло. Рядом с местом посадки немедленно раздался тяжелый скрежет и глухое дребезжание: в скале открывалась потайная дверь. Ее внутренняя сторона, освещенная льющимся из недр Горы светом, была украшена замысловатой резьбой, но подробностей изображений Слепец не смог себе представить. Наружу суетливо выбежали люди в длиннополых синих ливреях, борта которых были искусно украшены золотой вязью и красными кистями. На ногах у них были высокие ботфорты с бархатными отворотами, на руках - перчатки из мягкой оленьей кожи. Двое из выбежавших принялись помогать гостям выходить из небесной повозки, а остальные бросились к приземлившемуся рядом второму летуну, чтобы выгрузить Фило, до сих пор не пришедшего в себя.

– Возьмите этого человека, - властно приказал Даинголд, указывая на недвижного Мышонка. - И ухаживайте за ним, как за собственным братом. Позовите лекаря…

– Вряд ли это необходимо, - вмешался Слепец, и тут же почувствовал на себе множество осуждающих взглядов. Очевидно, Даинголд был здесь очень важной персоной, прерывать речь которой не следовало ни при каких обстоятельствах. Бывшему королю такая ситуация весьма знакома… но сам-то он здесь гость! Значит, ничего страшного. - Все, что ему нужно сейчас - спокойный, долгий сон и побольше сытной еды, когда проснется.

– Лекарь сам скажет, что ему нужнее, - Даинголд слегка скривился, отчего его аккуратная бородка сползла набок. - Не волнуйся, наши лекаря имели дело с разными существами. Они сумеют сладить и с оборотнем… Заботы нам не в тягость. А вы двое - следуйте за мной!

Они прошли в широкий коридор, наполненный лязгом - из его недр выползала наружу деревянная платформа для летунов. Даинголд увлек гостей за собой под арку в стене, в маленький, темный зал, и дальше, на ведущую вниз винтовую лестницу. Ни Слепец, ни Приставала не могли толком запомнить дорогу, так быстро сменялись один другим разнообразные интерьеры. По лесенке они спускались недолго - всего полдюжины оборотов. Ступени были старыми, истертыми тысячами ног, прошедшими здесь за долгие века. Морин, с самого начала буквально прилепившийся к спине Слепца, то и дело шептал ему на ухо:

– Он ведет нас в ловушку!!… Мы умрем здесь… Я всегда боялся подземелий - приличные люди в них не живут! Если кто забрался жить внутрь горы, добра от него не жди.

– Да! - зловеще прошептал в ответ Слепец. - Я предчувствую, что нас ведут прямиком в кухню, где уже кипит вода в огромных чанах. Сейчас нас кинут в суп, и сегодняшним же вечером мы станем главным блюдом на ужине Мездоса!

– Ой!! - пропищал Морин и вцепился своими длинными ногтями в спину Слепца с такой силой, что тот от боли с шипением втянул в себя воздух. Два раза ткнув Приставалу локтями в живот, он стряхнул его - и бедняга едва не рухнул прямо на вытертые ступени. Слепец успел повернуться и подхватить его крючками, мстительно вонзая их поглубже в упитанные бока Приставалы.

– Сколько можно ныть? - зло зашипел он. - Тебе впору работать плакальщиком на кладбище. Я пошутил, понял? Ничего такого с нами не случится, и пора бы тебе зарубить на носу, что все истории, что плетут про Мездоса - вранье.

– Откуда ты знаешь? - проплакал в ответ Морин. - Ты слепой, вот и не видишь никакой опасности!! Ты ведь не видишь даже этих сырых стен, поросших грибком, этих жуткие металлических лап на стенах, что сжимают колдовские огни!

– Хватит, я устал! - Слепец оттолкнул зануду прочь, еще раз ткнув его напоследок изгибом "указательного" крючка на правой руке. - Мне тебя уже тошно слушать.

Икнув, Приставала что-то обиженно пробурчал и отстал от Слепца на несколько шагов. Можно было с уверенностью сказать, что на этом он нисколько не успокоился, и никакого "внутреннего ока" для этого не требовалось.

После лестницы они прошли несколькими узкими, но уже сухими и светлыми коридорами, пол в которых был выложен цветными плитами, а стены украшали нескончаемые, таинственно поблескивающие в свете колдовских факелов гравюры. Они так быстро сменяли друг друга, что Слепец не смог запечатлеть в воображении ни одного сюжета.

За коридорами последовала новая лестница, на сей раз не спиральная, а зигзагообразная, с промежуточными площадками, с которых можно было выйти во все новые коридоры. Наконец, они в полном молчании (если не считать редких и глухих реплик Приставалы) достигли большого зала. В отличие от холодных переходов, его наполнял теплый воздух, идущий от огня, громко трещавшего в камине. Усталые ноги, отделяемые от ледяных каменных плит пола лишь тонкими, готовыми лопнуть от тягот пройденного пути, подошвами, утонули в мягком и теплом ковре. Теплый воздух, веявший от камина, заставлял шевелиться гобелены, коими были украшены все стены за исключением каминной.

– Садитесь! - небрежно бросил Даинголд, направляясь к одной из многочисленных дверей. - Я должен покинуть вас, так как меня ждет множество важных дел. Вами займется мажордом.

– Не сочти за труд, ответь - чьи это хоромы? Чей дом? - вопросил Слепец, прежде чем без сил рухнуть на какое-то мягкое сидение, нащупанное его коленями и ладонями неподалеку от гудящего огня.