– Ваше высочество, прикажите вздернуть этого оборванца за его гнусные речи! Как он смеет позорить и обзывать доблестную олгмонскую армию и ее победоносного военачальника в вашем лице! Позвольте… - он не успел договорить, потому что вдруг покрылся крупными каплями воды. Пышная белокурая шевелюра мгновенно потемнела и обвисла жалкими сосульками. Советник испуганно отшатнулся, свалил стул и принялся тереть лицо руками.

– Если ты еще раз станешь кричать что-нибудь подобное, покроешься коркой льда толщиной в три пальца, - тихо пообещал Слепец. Он легонько стукнул ладонями о столешницу. - Я устал уговаривать вас. То ли вы слишком тупы, то ли слишком трусливы - не хочу гадать. Я хотел объединить наши силы для борьбы с Клусси, ибо так шансы на победу увеличивались… Не желаете - не надо. Лично я не собираюсь сидеть здесь и ждать, когда явится огромная армия - и все, кто ее дожидался в тщетных надеждах отбиться, пойдут на куртки Свиньям. Это ведь не драка с соседом из-за спорного клочка болота в лесу… Но хватит. Я высказался - вам не понравилось. Хорошо. Я уезжаю, чтобы искать помощи в другом месте. Быть может, Скалгер еще держится, и люди там посговорчивее. Вам спасибо за пищу и ночлег.

Еле сдерживая свой гнев, Слепец обвел взором надменные, и одновременно испуганные лица советников и графов. Впрочем, никто не желал смотреть ему в лицо - они отворачивались, перебрасываясь друг с другом презрительными фразами. Лишь только принц Саджон грустно взглянул на странного путешественника. Он вроде бы хотел что-то сказать - но потом передумал, и только тяжело вздохнул… Было непонятно, как этот уставший от жизни, измученный человек мог победить в битве сильного и страшного врага.

В раскисшем от грязи королевском дворе, который никто не собирался посыпать песком или устилать досками, Слепец встретил Морга.

– Завтра поедем дальше, - сказал он старику.

– Куда теперь?

– На юг. Там есть один огромный город под названием Скалгер. Мне не хочется верить, что Клусси смог взять эту великую твердыню… Он - наша последняя надежда. Олгмонцы, похоже, разделились на два совершенно не похожих друг на друга лагеря: одни надеются закидать врага шапками, вторые заранее себя похоронили… Дадут, по крайней мере, свежих лошадей, провизии, нового проводника… Саджон сказал, что три месяца назад к ним явился последний гонец из Скалгера. Просил помощи, но им некого было послать. Тогда город уже был осажден, но сдаваться не собирался.

– Ну и ладно, что уберемся отсюда, - кивнул Морг. - Кругом грязь да пьянь. Солдаты, как я поглядел, совсем распустились, и никому до этого нет дела. Лакают вино с медовухой, да ходят по бабам. Когда сюда придет противник, он долго с ними не провозится.

Приставала сидел в небольшом домике, выделенном для отряда Слепца, перед догорающим круглым очагом, в кресле с меховой обивкой.

– Ну как, этот сброд не принял тебя всерьез? - спросил Морин, лениво потянувшись. С колен его при этом упал пустой ковшик из-под вина.

– Увы. Таких тупиц я раньше еще не встречал! Чем меньше королевство, тем больше спесь и чванство его обитателей. Смотрят на меня, как на нищего и юродивого…

– Что ж в этом странного? Где символы твоего высокого происхождения? Ввалившиеся щеки, кривые пальцы или вот эти жуткие буркалы в глазницах? Ты сказал им, что был королем?

– А что бы это изменило? Я им ПОКАЗАЛ, что перед ними волшебник - думаешь, они сделали из этого выводы? Нет, просто испугались меня и наверняка решили, что на всякий случай надо бы посадить такого опасного сумасшедшего под замок. Так что ты будь готов ко всему, и не пей больше.

– Вот тут без твоих советов обойдусь! Вино здесь дрянное, уксусом отдает. Выпьешь - и во рту одна кислятина, а в голову не дает… Что еще хорошего ты тут увидал?

– Ничего. Кругом безысходность, угнетенность, обреченность, растерянность. Глупая бравада, за которой скрывается страх… Все просто сидят без дела и ждут, когда придет смерть. Мое настроение испорчено надолго. Ты видел их стены? Швы раскрошились во многих местах. Ров полон мусора, ворота давно не поднимались и глубоко утонули в земле.

– Значит, мы уедем из этого гадюшника?

– Конечно. Я ждал найти здесь союзников и армию, а нашел лагерь капитулянтов и дураков. Не стоит надеяться на светлое будущее в такой компании. Завтра опять в дорогу, мой друг - как бы ты от этого не плакал. Снова горы, хотя и совсем не такие высокие, да и снег в них должен уже растаять.

– А лес?

– Ну, куда без него. Леса нас ждут густые и необъятные.

– Спасибо на добром слове. Моя промежность, между прочим - одна сплошная мозоль. Я не знаю, вы, кто любит помахать мечом да проскакать на лошади, рождаетесь с толстой кожей в этом месте? Я не кавалерист… Вот, смотри, сижу в кресле, а ноги сами по себе бесстыдно раскорячились, словно там по-прежнему седло! Мне хочется плакать, когда я думаю о том, что мягкая постель и теплое кресло - это на один день… А потом снова сырая земля под шубой, дымные костры, которые прожигают все новые дыры в твоей многострадальной одежде.

– Оставайся здесь, - пожал плечами Слепец. Он хотел бы при этом хитро взглянуть на Морина, но глаза его еще не обрели нужной подвижности. Приставала шустро вскочил на ноги и замахал руками:

– Нет-нет, я уже точно понял, с кем ходит удача! И оставаться тут, ждать, когда какая-нибудь вставшая на задние ноги свинья сдерет мою драгоценную шкуру… Бр-р-рр! Нет, ни за что!

Остаток дня пролетел без происшествий, разве что Гевел и Кантор явились очень поздно, и были навеселе. Лица обоих были измазаны грубой помадой, которую дешевые шлюхи делают из свекольного сока. Морг задал им трепку, но сильно не усердствовал… Отужинав, все пятеро легли спать, надев предварительно кольчуги и положив поближе мечи. Приставала громко ворчал, что в таком виде, с сотнями колечек, впивающихся в его нежные бока даже через толстую нижнюю куртку, он никогда не уснет… Через несколько мгновений он уже храпел, выводя носом мелодичные рулады.

Утром, бодрые, но отнюдь не удрученные, они расстались с унылым городом. Никто так и не попытался задержать их, или наоборот, помочь. Принц Саджон выделил коней и немного еды, но проводника не дал, сказав, что каждый боец нужен ему тут. Слепец не стал спорить, даже поблагодарил принца за заботу. Герцог Паджен стоял тут же, среди небольшой толпы других королевских вассалов, и хмуро смотрел в землю. Неизвестно, что творилось у него на душе? Он ехал, чтобы в решающей битве добыть победу для своих подданных, а оказался в рядах армии, разлагающейся в ожидании неминуемого поражения. Паджен не мог не видеть, как плохи дела Доллония… Может, он хотел бы отправиться дальше вместе со Слепцом или вернуться обратно в Андим, но Саджон приказал ему оставаться в столице. Никакой грусти из-за расставания с герцогом Слепец не чувствовал. Ему было жаль юношу, чем-то похожего на него самого, но поделать он все равно ничего не мог. С тем и уехал, ни разу не оглянувшись на ворота королевской цитадели…

Тракт из столицы на запад, к отрогам поднимающихся там невысоких гор, был достаточно широким и ровным. Распутица миновала: плотная глинистая дорога вела через густые смешанные леса, изредка прерываемые проплешинами вырубок, на которых стояли опустевшие деревни. Никакого движения не наблюдалось - даже пикетов или разъездов олгмонской армии. Так, одни одинешеньки, пятеро путников быстро преодолели расстояние равное пройденному от Андима до Доллония пути, за гораздо меньший промежуток времени. Уже через неделю отряд достиг перевала, с которого в ясное весеннее утро хорошо просматривалась широкая долина и неимоверно огромное скопление зданий далеко впереди. Границы Скалгера размывала серая дымка и скрывали боковые пики, а также складки местности, но все равно, размеры его поразили всех, даже Морина.

– Вот это да! - пробормотал он, хрипя пересохшим горлом. - Велик сей город.

– А ты думал, только твой Коррознозд может хвастать своей величиной? - насмешливо поинтересовался Слепец. В голосе его сквозила гордость "за свой берег", которую Приставала поспешил загасить.