– У нас совершенно блестящий подход. Раньше никто этого не делал. Предполагаемые покупатели будут приходить в нашу демонстрационную комнату на строительной площадке, садиться перед видеоэкраном, снабженным пультом управления, и путешествовать по усадьбам, которые мы строим на заказ. Мы изобразили конечный результат, используя в качестве прототипов известные поместья из Беверли Хиллз и Голливуда. У нас были макеты усадеб любовницы Вильяма Рэндольфа Херста – Марион Дейвис, Дугласа Фейербенкса, Уолта Диснея, поместья Гарольда Ллойда, особняка Плейбоя, поместья Керкиби. Для клиента это будет настоящим наслаждением. Участки имеют площадь от двух до пяти акров, идея заключается в том, чтобы дать покупателям возможность увидеть, какую удивительную роскошь они могут получить, если захотят Мы возбуждаем их аппетит так же, как вы возбуждаете мой.

Тори пыталась отнестись ко всему этому серьезно. Она много слышала об этом проекте и думала, что будет интересно над ним работать. Однако Ричард мог представлять для нее серьезную проблему.

– Итак, могу ли я пригласить вас на завтрак? – спросил он, пружинисто вскакивая на ноги и резко обрывая деловую часть беседы.

– У меня другие планы – Неубедительно соврала она.

Было бы по крайней мере неосмотрительно принять это предложение.

Ричард рассмеялся, видя ее насквозь, и бросил ей книгу.

– Если вам нужна работа – она ваша, – сказал он, подходя сзади и прикасаясь к ее волосам – Только не тяните слишком долго. Вы же знаете, как гласит пословица: «Кто не успел…»

Свое предупреждение Ричард подкрепил двусмысленным подмигиванием, чем утвердил Тори в мысли, что она была бы сумасшедшей, если бы приняла его предложение.

Если бы Сьюзен была клиентом, то удивлялась бы, откуда взялись деньги, чтобы все это оплатить. Два этажа превосходного помещения в одном из новых великолепных небоскребов, расположенном в недавно реконструированном Банкер Хилле.

Новая жизнь Сьюзен в Лос-Анджелесе не имела ничего общего с прежней жизнью в Стоктоне. Ей даже пришлось полностью обновить гардероб. Пейдж и Тори настояли на этом, утверждая, что для успеха одежда играет далеко не последнюю роль. Они сказали, что она выглядит неотесанной деревенщиной, унылой и печальной. Без обиняков Дурнушка Джейн. Простушка Полли. Тем не менее сейчас она выглядела еще хуже в мятом льняном костюме, который они уговорили ее надеть.

– Ну и что, что мнется. Так и должно быть, – уверяла Тори. – Чем больше складок, тем лучше ткань. Шелк, хлопок, хороший лен. Покажи мне кого-нибудь без дюжины складок, и я покажу тебе…

– Дешевку Сью! – закончила за нее Сьюзен, вполне уловив мысль.

Церемонии закончились. Вы можете вытащить девчонку из деревни, но не можете вытащить деревню из девчонки.

Она не могла поверить, что работает здесь, в одной из самых больших, самой влиятельной в Калифорнии юридической фирме, специализирующейся на трудовых вопросах и защищающей интересы предпринимателей. Теперь ей придется провести множество бессонных ночей, придумывая для самой себя оправдания за переход на другую сторону – от рабочих к их боссам.

Теперь она была в лагере «большого бизнеса». Хотя Сьюзен понимала, что лицемерила перед собой, думая, что защищает права народа. Потому что зачастую и во главе профсоюзов стояли продажные, жаждущие наживы люди. Возможно, трудовые организации действительно начинали свою деятельность на благо народа, но все знали, что оружие профсоюзов ничуть не лучше, если не хуже, чем оружие предпринимателей. Во всяком случае, преследуя свои цели, они больше не стремились, бескорыстно помочь трудящимся. Так кого же она обманывала? Бандиты – на обеих сторонах. По крайней мере, на стороне предпринимателей по этому поводу особо не стеснялись. Они занимались бизнесом, стремясь получить максимально возможную чистую прибыль. Предприятия, на которых существовала потогонная система, стали ужасом прошлого.

Надо же! Она уже входила в администрацию. С первого дня работы.

Показательно, что теперь ее доходы увеличились более чем вдвое. В Стоктоне, представляя рабочих, Сьюзен, получала около двадцати двух тысяч долларов в год. Теперь же зарплата приближалась к пятидесяти. Плюс дополнительные выплаты. Причиной этого было то, что профсоюзные адвокаты получали твердую ставку, тогда как администрация брала с клиентов почасовую оплату, которой вполне хватало и на роскошные офисы, и на дорогие машины, обслуживающие партнеров, и на первоклассные условия командировок, когда они требовались.

Так почему же она испытывает такую раздвоенность, размышляла Сьюзен, снимая помятый льняной блейзер с крючка на двери, надевая его и пытаясь совместить его подплечики с подплечиками такой же измятой шелковой блузки. Ее кабинет был маленький, но славный, гораздо милее и опрятней, чем любой кабинет, который она до сих пор имела. Его стены обтянуты белой тканью из волокна рами, выбранной предшествующим адвокатом. Современная мебель с хромированной фурнитурой отделана под дуб. В кабинете также находился небольшой диванчик, дополнительный стол и пара мягких стульев, для клиентов и коллег. Единственное, что Сьюзен оставалось решить, это какой постер купить для голых стен. Об этом она планировала позаботиться сегодня, по дороге домой.

Ее секретарша порекомендовала магазин постеров в Вествуд Виллидж, и Сьюзен отправилась через широко раскинувшуюся территорию Калифорнийского университета, а затем вниз по заполненной людьми Гали-авеню, пытаясь его найти. Улицы уже переполнялись студентами и завсегдатаями Вествуда. К восьми часам место постоянных сборищ Виллиджа станет дикими джунглями городской молодежи, кишащими тинэйджерами, торчащими из громко гудящих машин, – от экстравагантных европейских моделей их родителей («роллсы» и «феррари» встречались не так уж редко) до побитых «бьюиков» и «VW» из другой части города.

Сьюзен заметила свободное место на стоянке и свернула к нему. Хорошие места парковки было трудно найти, но ей почему-то всегда везло. И это поднимало настроение.

Несколько мимов устраивали представление перед большой толпой, их лица были вымазаны белой краской, а губы, щеки и глаза – подчеркнуто преувеличены в клоунской манере. Сьюзен протолкалась поближе, чтобы посмотреть. Они действительно были хороши, и она от души посмеялась над номером с ревнивым любовником, который исполнялся в этот момент. Один из мимов играл на губной гармошке, и когда они закончили представление, он разразился шутливым попурри, пока другие пустили шапку по кругу, собирая деньги. Сьюзен достала из бумажника пару долларов и опустила в нее.

Чувствуя что щеки ее начинает заливать ярким румянцем, она протолкалась наружу и попыталась взглядом отыскать магазин постеров. В воздухе разносились дразнящие аппетит ароматы гамбургеров и пиццы. Обеда до семи часов не предвиделось, и, атакуемая вкусными запахами, она сдалась и остановилась перекусить. Сьюзен, Тори и Пейдж были приглашены в дом Кит и Джорджа на барбекю. Затем их троица собиралась отправиться на матч по поло. Никто из них не интересовался поло, но Пейдж решила, что неплохо было бы посмотреть на игроков. Если же мероприятие окажется скучным, то в запасе у Пейдж был расширенный план посещения ночных кабаков, которые они должны изучить в Лос-Анджелесе. Цель всего этого, с одной стороны, хорошо провести время и познакомиться с интересными мужчинами, а с другой – вывести Тори из депрессии.

Чудесным образом Сьюзен умудрилась выкинуть из головы своего бывшего любовника Билли Донахью как раз в тот момент, когда решила уехать из города. Она ничего не почувствовала, когда они прощались, даже оттенка того триумфа, который, как ей казалось, она будет испытывать, оставив его в облачке пыли позади своего «мустанга», уезжая в новую жизнь, обещавшую быть более интересной, чем жизнь, остающаяся ему. Она продвигалась вперед, сменив колею, вытягиваясь вверх, уверенно расширяя диапазон своих притязаний. Развитие Билли Донахью остановилось примерно на двадцати годах, когда он решил, что с него достаточно. Возможно, он был прав – тогда.