— Тебе нравится пицца? — спросил Тема безразлично.

— Пицца? — переспросил Антон, нахмурившись.

— Пицца.

Наступила тишина. Антон перестал печатать. Он долго смотрел на экран, потом вместо "temp3 = inFile.readLine()" напечатал "HRMWL2 = zozoX/NONEtool./()". Через пять минут он вспомнил свою последнюю реплику.

— Хочешь орехов? — спросил Антон.

— Нет.

— Почему?

— У меня от них уже во рту кисло.

— Это не от них.

Они помолчали.

— Можно овощи разморозить и сварить. Если время есть.

— Время есть, — сказал Тема, — но это отвратительно. Дай мне спички.

Он соорудил, наконец, последний, пятый, косяк. Все пять штук лежали рядком на полу, набитые тунисским гашишем, привезенным Антоном неделю тому назад из Таиланда.

Антон пошарил в простынях, отыскал коробок и подбросил его высоко под потолок. Коробок описал плавную параболу. Тема приготовился. Он протянул руку, но промахнулся и коробок попал ему в глаз.

— Ты будешь? — спросил Тема, затянувшись.

Антон кивнул. Тема этого кивка за монитором не увидел. Он скинул шлепанцы, лег на свой надувной матрас и выдохнул дым вверх. Дым медленно расплылся в воздухе.

— Почему ты вместо еды покупаешь всегда какую-то дрянь? — спросил Тема.

— Овощи, — спросил Антон, — ты имеешь в виду? Или орехи?

Тема подумал.

— Орехи.

— А мне нравится, — сказал Антон, шевеля пальцами в пустом пакете. — Я их оптом покупаю, по сто упаковок сразу.

— Они хуже чипсов.

Антон подумал. Он снова хозяйничал курсором в грамматических развалинах компьютерного языка.

— Не всегда.

Они помолчали.

— Ничего подобного, — неожиданно возмутился Антон, — чипсы вообще в рот взять нельзя после третьей упаковки.

— Короче, слушай, — сказал Тема.

— Слушаю. — покорно сказал Антон через пару минут.

Тема сосредоточенно вспоминал: сначала было так. Потом так. Потом так. Потом она подошла. Нет, сначала включила. Потом. Тарелка с аккуратным стуком. Замасленная. Лилось длинно, с пузырьками. Он чувствовал, что. Или? Хрустят. И потом: бах! Как? Бах! Вот так. Бах!!! Сам не ожидал. Потому что. А улыбалась. Сначала больница, по запаху вспомнил. Спросила. Да-да. Очень даже. Идиотизм. С грохотом вылетают. Тр-р-р-р. (Даже из туалета слышно). Автоответчик тоже, кстати сказать. Бу-бу-бу. И потом все остальное. Раз, раз, раз. Хлоп. Бам. Лестница. Солнце. Думал, вечер и вдруг светло. 2 часа? Или 3? (7 — 3 = 4). Не может быть. Что-то перепутал. Косо по стене. Пыль. «Бобка — пидр», нацарапанное монеткой на дверце лифта.

— Я тебе, вроде, двести долларов должен? — спросил Тема.

— Четыреста восемьдесят. — сказал Антон справочным голосом.

— Одолжи еще двести.

— Зачем?

— Для ровного счета.

— Бери.

Ногой Антон выпихнул из-под стола картонную коробку из-под микроволновки. Коробка плавно подъехала по паркету к теминому матрасу. Тема попытался сесть, но потерял равновесие и опрокинулся на спину. Голова его подпрыгнула на подушке. Он замахал ногами в воздухе. Тапки слетели и упали к нему на грудь. Он ударился локтем об пол, поскользнулся и выкарабкался, наконец, из недр своего ложа. Сел. Надел тапки. Заглянул в коробку.

Коробка была доверху наполнена разнообразной валютой: долларами, франками, кронами, марками и фунтами. Бумажки лежали вперемешку: новенькие и старые, мятые и гладкие, яркие и бледные. Тема раскурил очередной косяк и принялся выбирать. Снова затрещал факс.

— Короче, слушай, — сказал Тема решительно. — Она мне гренки сделала.

Антон не ответил.

— С медом, — сказал Тема задумчиво.

Антон не ответил.

— Сволочь. — сказал Тема.

— Зря ты так переживаешь. — сказал Антон.

— Кто переживает?

Тема оторвался от коробки и посмотрел на Антона.

— Я?

Крошечный уголек выбрал момент, незаметно отвалился от кончика папиросы и упал в коробку.

Антон недоверчиво выглянул из-за компьютера.

— Нет?

Тема помотал головой.

— Абсолютно. Ты будешь?

— Буду.

Тема затянулся и снова заглянул в коробку.

— Я еще сто возьму.

— Зачем?

— За хлебом сходить.

— Возьми.

Тема достал банкноту и ногой оттолкнул коробку обратно под стол.

— Она сказала, что я — животное.

Антон вежливо промолчал.

— Правда. Сказала, что я — собака Павлова. Которая только для опытов и годится. Честное слово. Сказала, что мне лампочку надо в голову вставить, чтобы видно было, когда у меня какое настроение. Что меня надо в космос запустить, чтобы посмотреть, как невесомость на шизофреников воздействует.

Антон распечатал восемь новеньких компакт-дисков и один за другим вогнал их в компьютер. Компьютер довольно заурчал.

— Тебе надо спортом позаниматься, — сказал Антон рассудительно.

— Спортом только дебилы занимаются, — немедленно отреагировал Тема, — и лесбиянки. Понимаешь, я работать пошел.

Антон заинтересованно выглянул из-за компьютера.

— В том-то и дело. Устроился в нервную клинику по объявлению, как объект для исследований. Не должен был есть ничего сладкого. Вообще ничего. Три недели. Обещали денег заплатить.

— Много?

— Много. А она мне делает гренки! С медом! Понимаешь?! Это при том, что я ей тысячу раз говорил, что мне ничего сладкого нельзя!

— А что они хотели исследовать?

Тема задумался.

— Мозг, вроде… Короче, я ее толкнул…

— Сильно?

— Нос ей сломал.

Тема в третий раз поискал вокруг себя пепельницу и опять не нашел. Он опять выдавил из себя прозрачную каплю слюны, аккуратно опустил ее на зашипевший кончик папиросы, подождал и положил ее рядом с остальными окурками по левую от себя сторону.

— Она, по крайней мере, говорит, что сломал. Кровь ей натекла на новый джемпер. Она себе только что новый джемпер купила. Овечий.

Тема обхватил губами мундштук последней папиросы. Он зажег спичку и посмотрел на огонек. Внутри неподвижного огонька быстро-быстро летели вверх микроскопические искры.

Антон внимательно посмотрел на него из-за стола.

— Так ты и вправду животное.

Огонек приблизился к пальцам. Тема торопливо погасил спичку.

— Я лично так не считаю.

Он попытался затянуться, поперхнулся и с удивлением обнаружил, что забыл закурить. Он поискал спички.

— Я думаю, у нее кто-то есть.

Тема снова вставил папиросу в рот.

— В каком смысле? — спросил Антон. — Тебе не кажется, что у нас дымом пахнет?

Он принюхался.

— Я уверен, что она все это специально подстроила, — ответил Тема.

— Зачем?

Тема зажег спичку и снова уставился на огонек.

— Хотела от меня избавиться.

Антон даже оторвался на секунду от экрана. Он недоверчиво наклонил голову и старательно расположил два фломастера на столе строго параллельно друг другу.

Тема погасил спичку.

— Ты считаешь, что я неправ?

— Нет-нет, продолжай. Интересно.

— Она отлично знала, что мне ничего сладкого нельзя. Ты будешь?

Тема продемонстрировал Антону нераскуренный косяк.

— Да, — сказал Антон, безнадежно протянув руку, — дай сюда.

Он оглянулся на компьютер. Компьютер нетерпеливо запищал.

Тема снова зажег спичку.

— Дрянь, — сказал он неуверенно, глядя, как на стенке картонной коробки расползается круглое коричневое пятно. — Хорошая, кстати, трава, — добавил он, когда над краем коробки показалось пламя, длинным дымным языком облизавшее снизу столешницу.

Он снова лег на спину. Антон пошевелил мышку. Занавеска на окне плавно колыхнулась от ночного ветра. Тема посмотрел сквозь дым в потолок. CD-драйвер засвистел, разгоняясь.

— У тебя даже телевизора нет, — сказал Тема.

— На что он тебе?

— Смотреть.

Антон с воплем поджал ноги и заглянул под стол.

На потолке Тема отыскал изъян: углубление размером с ноготь, однако видимое. Он смотрел на это углубление до тех пор, пока со дна его не отделилась частичка побелки и не спланировала прямо ему в глаз. Антон все это время кричал, бегал на кухню за водой и разбрасывал по полу горящие остатки своего состояния.