Гриффин украдкой посмотрел на Джордана и сказал:

— Я пойду искать ее.

Глаза юноши были полны слез, но он не стыдился их.

— Нет, — тоном, не терпящим возражений, приказал Джордан. — Пойду я. Ты останешься с Эймосом.

— Нет! — упрямо тряхнул головой Гриффин. — Ты не любишь ее. Жоли должен искать тот, кому она действительно дорога.

— Люблю я Жоли или нет — не в этом дело, — проговорил Джордан. — Дело в том, что она любит меня. К тому же если я обнаружу, что она… мне это будет легче пережить, чем тебе, Гриффин. — Голос Джордана вдруг предательски дрогнул. — Хотя и мне, поверь, это будет тоже нелегко, — добавил он тихо.

— Хорошо, иди, — помолчав немного, упавшим голосом прошептал Гриффин. — Я останусь с Эймосом.

Джордан обнаружил Жоли через час. Увидев ее, он не поверил своим глазам. Соорудив гамак из простыни, девушка безмятежно отдыхала в тени ветвей, словно находилась как минимум в раю, где, конечно же, не могло случиться ничего плохого. Рядом с ней мирно паслись все их лошади и мулы. Джордан, пораженный увиденным, застыл на месте. Он смотрел на Жоли так, словно она была призраком, а не женщиной из плоти и крови.

— Жоли… где… когда… как тебе это удалось? — сбивчиво пробормотал он наконец.

Сняв с головы красный платок, Жоли зачем-то начала обвязывать им, словно портянкой, свою босую ступню.

— Что удалось, Жордан? — переспросила она безмятежным тоном.

— Собрать всех лошадей и мулов… и потом, почему ты не вернулась?

Джордана вдруг охватил такой гнев, что он в одно мгновение забыл свою недавнюю радость от того, что Жоли нашлась. Они с Гриффином были на волосок от смерти, ждали ее, беспокоились, а эта красотка…

— Почему ты не вернулась? — все больше распаляясь, снова спросил Джордан. — Мы, между прочим, ждали тебя! Мы-то думали, что ты пошла помочь нам… Уж не хочешь ли ты нашей гибели, чтобы все золото досталось тебе?

Глаза девушки вспыхнули от гнева — но всего лишь на мгновение, Джордан этого даже не успел заметить.

— Dah, — коротко ответила Жоли, завязывая узел.

— Рассказывай! — фыркнул Джордан и встал в позу, засунув большие пальцы за пояс. Этот его жест больше всего бесил Жоли. — Если бы эти парни убили нас, тебе бы это было как нельзя кстати!

Закончив со своей ногой, Жоли соскочила на землю и вдруг припала на одно колено, вскрикнув от боли.

Джордан кинулся поднимать ее, но девушка решительно отстранила его руку:

— Не надо! Сюда я добралась без тебя, ничтожество, и обратно вернусь без твоей помощи!

— Ты ранена? — встревожился Джордан. Жоли бросила на него презрительный взгляд:

— Тебе-то что до этого? Ведь я для тебя стою еще меньше, чем эти мулы! Как видишь, они в целости и сохранности, как и лошади. Кстати, не забудь их покормить, как только сможешь, — я думаю, они голодны.

— И ты даже не спросишь, — взорвался Джордан, взбешенный ее тоном, — что произошло в долине и что с Эймосом и Гриффином?

— Надо полагать, с ними все в порядке — иначе бы ты не стал меня искать только ради того, чтобы сказать, как зол на меня.

— Как же мне не злиться? Ты бросила нас на произвол судьбы! — Резким рывком Джордан схватил Жоли и, подняв на ноги, начал трясти.

— Я… не… бросала… вас… — с трудом удалось выговорить Жоли — голова ее болталась из стороны в сторону.

Джордан наконец отпустил ее. Отойдя на несколько шагов, Жоли прислонилась к стволу дерева и, немного успокоившись, проговорила:

— Я пошла за водой и снарядами, потому что никто из вас не мог этого сделать.

— Тогда почему же ты не вернулась, а прохлаждаешься здесь в гамаке?! — в бешенстве выкрикнул Джордан.

— Я сломала shiketsine' и не могу идти, — в тон ему ответила Жоли.

— Что сломала? — Джордан в недоумении посмотрел на девушку.

— Лодыжку. — Жоли указала на перевязанную ногу. — Сама бы я, может, и доковыляла, но со всем этим скотом…

Джордан недоверчивым взглядом окинул стройную девичью фигуру, обтянутую джинсами. Обвязать ногу и заявить, что она сломана, разумеется, может любой…

— Что ж, — криво усмехнулся он, — поздравляю, ты умудрилась сломать ее как нельзя кстати! Дай хотя бы посмотрю, что у тебя там!

Джордан взял Жоли за ногу и начал развязывать ее импровизированную портянку. Его прикосновения, пусть даже и грубоватые, пьянили, и Жоли в одно мгновение успела забыть и о том, что Джордан сейчас чертовски зол на нее, и о своей травме, и обо всех опасностях, и о том, что где-то их ждут Гриффин и раненый Эймос… Ей вдруг вспомнились жаркие ночи, когда сильные руки Джордана обнимали ее, а его губы шептали слова любви… которой, как она сейчас уже понимает, на самом деле и в помине не было. Может быть, мужчины и женщины просто по-разному выражают свои чувства вне зависимости от того, индейцы они или белые, французы или американцы? Джордан был bika — ее любовником, но любил ли он ее?

— Ты права, зеленоглазая, нога действительно сломана. — Голос Джордана прервал размышления Жоли. Стоя на коленях, он сосредоточенно ощупывал ее ногу. — Как это ты умудрилась?

— Я наступила в какую-то нору, когда вела мулов обратно. — Жоли робко улыбнулась, словно извинялась за свою неловкость.

Джордан снова перевязал ей ногу, осторожно опустил ее на землю и выпрямился.

— Что ж, — произнес он, сняв шляпу и проведя рукой по волосам, — я подгоню тебе твою лошадь. Вместе, я надеюсь, мы сможем отогнать мулов обратно.

— Аи, — согласилась Жоли, — это было бы хорошо.

Жоли задержала взгляд на лице Джордана. Он стоял совсем близко, и Жоли даже казалось, что она слышит биение его сердца. Да нет, это ее сердце бьется так сильно. И это бывает всякий раз, когда поблизости оказывается он — ее Серый Призрак. Ее сердечко начинает выстукивать оглушающую барабанную дробь. А что же Джордан? А он вовсе не любит ее…

— Может, быть, — произнесла Жоли вслух, — прежде чем отправиться в путь… — Она слегка замялась, подыскивая подходящие слова. — Отдохнем немного? Солнце так сильно печет, а здесь, в тени дерева, вполне прохладно. Вода у нас есть, лошади, я думаю, за это время не разбегутся…

Джордан пристально смотрел Жоли в глаза — и ему все стало ясно без слов. Не в силах противиться мгновенно охватившему его порыву, он заключил Жоли в объятия.

Через несколько минут они уже лежали в гамаке, который под тяжестью их тел провис аж до самой земли. Ветви деревьев, нагнувшись, образовали над ними зеленый свод, скрывавший парочку от всего мира. И он, и она, попав в бурный водоворот страсти, не могли противиться своему желанию — не могли и не хотели.

Торопливыми движениями Джордан освободился от оружия и рубашки. Губы его коснулись подбородка Жоли, и из ее груди вырвался вздох блаженства. Пальцы ее вплелись в шелковистые волосы Джордана.

На мгновение он приподнял голову, и Жоли посмотрела в его глаза. Они горели страстью и желанием, но любви во взгляде не было. Да Жоли и не ожидала ничего другого.

— Боишься, зеленоглазая? — Джордан произнес эти слова одними губами, но прозвучали они громко — такая вокруг стояла тишина.

— Нет, Жордан, я не боюсь тебя.

В действительности же Жоли боялась, но не Джордана, а самой себя, своей любви к нему. Все внутри ее млело от одного только прикосновения его губ. Он целовал ее губы, лицо, при этом шептал какие-то ласковые слова, которые заставили Жоли трепетать от восторга. Волна жара и истомы окатила ее.

Пальцы скользнули по его груди вниз, к пряжке ремня. Быстрыми ловкими движениями Жоли расстегнула брюки, и ее рука скользнула внутрь. Из груди Джордана вырвался сладостный стон. Он начал расстегивать пуговицы рубашки Жоли — точнее, своей рубашки, которую когда-то подарил ей, — и, потеряв терпение, рванул ее так, что пуговицы полетели далеко в стороны.

Стянув рубашку, Джордан коснулся губами ее обнаженной груди. От этих прикосновений словно тысячи маленьких электрических разрядов пронзили тело Жоли. Но эти необыкновенные ощущения тотчас же поблекли, когда горячие губы Джордана коснулись ее набухшего от желания соска.