«Будет пижма гореть у дорог…» Будет пижма гореть у дорог Медом. Всё уйдет и забудут, откуда я Родом. Без окон, без дверей навсегда Темница. Говорят, повезло, кому довелось Родиться. Только жизнь вдруг пройдёт стороной, Рядом. По чужим уставам придётся жить И обрядам. Вдруг захочешь вернуться назад, В детство, Но не разбросать года По соседству. Да и звёзды всё те же горят В поднебесье. И не выбросить горьких слов Из песни. Будет пижма гореть у дорог Мёдом. Всё уйдет и забудут, откуда я Родом. «Ночи стали длинней и темней…» Ночи стали длинней и темней, А зима неистовей. Ты верни мне любовь И верни скорей Тот октябрь лиственный. Подари хоть на миг блистанье Немеркнущих звёзд, Тот поцелуй, то свиданье, что ветер унёс. Подари тот удар, как молнией, От губ родных. Подари, что навеки запомнил, И не помню других. «И человечество не вздрогнет…» И человечество не вздрогнет В мой миг кончины, И с тобой расстанусь я Весной ли, серым декабрём- Откуда знать нам эти сроки? К чему теперь твои упрёки, Твоё неверие? Как жаль, Что остаётся лишь печаль В местах знакомых и живых, Но только ты одна средь них. Поверь, слеза не прикоснётся К твоим неплачущим глазам, И только в памяти вернётся, Что Бог нам в этой жизни дал. А если боль, то выйди к речке, Вино, бокал с собой возьми… Но нет тепла от лунной печки. За то, что умер я, прости! «Осень, летит паутина…» Осень, летит паутина И цепляется тут и там, Разбежались по зимним квартирам И не жалко её паукам. Тепло, а небо засинело, И ночью звезды тянутся к земле, А сердце, что рвалось и пело, Тихонько что-то говорит душе. Как свет лампады, время тает И всё. Уходит всё – зачем здесь мысли? И листья первые, как надо, опадают Со злобы непрочитанными письмами. Кому-то всё равно и всё осточертело, Кто в ревности, кто от любви в огне. А жизнь… какое, в сущности, ей дело — Был человек иль не был на земле. «Что я жду? Все равно не придёт…» Что я жду? Все равно не придёт. Где-то дождь, виден радуги пояс, Ветер бродит, как брошенный кот, В кучках листьев осенних роясь. Кто любовью назвал эту боль? Я в адском измучился пламени. Да ещё лунища над головой — Тупая вечность на звёздном знамени. Сосны у неба прощения просят, Плачет о лете полынь. Всё проходит, за осенью осень, Всё проходит – уходит жизнь. Остались лишь инициалы на платке, И клятву, данную судьбе, я не нарушил. Неверная любовь навек досталась мне. Но, Господи, зачем украли душу? «Удар судьбы я перенёс…» Удар судьбы я перенёс, Но, как тайфун, с собой принёс Удушье, стоны, море слёз И лишь презренье без угроз. И что мне жизнь, и что рыданья? И верю я – нет наказанья Заблудшей праведной душе. Не снять ни одного клише, Не повторить в судьбе иной Всё, что содеяно со мной. Не спите, горные вершины, Не спите, райские долины, Прощенья нет обиде злой, А месть поёт за упокой. Но глупо жить, мечту кляня, Мир не дождётся от меня. Я над судьбою господин. И суд один, и Бог один. «Нет, не накликал бес пургу…» Нет, не накликал бес пургу, Не подтвердилась вредность племени. Тихонько заметает снег судьбу, Случайно и без времени. Я помню, помню эти муки, Но всей жизнью понять не могу, Как следы той безгрешной разлуки Затерялись в весеннем саду. Не повторится этот день, Вновь до колен весна промокла, И безответно дождиком апрель Стучит в крест-накрест Заколоченные окна. «Болтать о счастье просто гадость…» Болтать о счастье просто гадость, Душа, как тополь, пожелтела. Любовь – это боль, любовь – это радость И нежность трепетного тела. «Я тебя еще, наверное, не знаю…» Я тебя еще, наверное, не знаю, В наше счастье я боюсь еще поверить. Слушай песню, слушай песню, дорогая, Это нежность к нам с тобой стучится в двери. Ты росиночкой блестишь на тонкой ветке, И цветком ты распускаешься пугливым. Все преграды я пройду, они нередки, Лишь бы ты была со мной навек счастливой. Ну а если журавлиный крик печальный Душу ранит и клинком вонзится в тело, Это значит, в вихре ласк и встреч случайных Наше счастье где-то рядом пролетело. |
