– Думаю, примерно так оно и есть. Кроме того, вряд ли леди Маргарет пользуется особой популярностью. Так что все хотят поближе познакомиться с той, которая отважилась поставить эту бесцеремонную особу на место.
Джейн взяла стопку писем и бегло просмотрела некоторые из тех, что лежали сверху.
– Да я скорее выколю себе глаза острой палкой, чем соглашусь принять хоть одно из этих предложений.
– Мне они тоже кажутся отвратительными. – Грейвз усмехнулся. – Так что же вы намерены предпринять?
– Есть план.
– Он мне понравится?
– Сомневаюсь. – Джейн встала и направилась к вместительному платяному шкафу. Поскольку до сих пор было готово далеко не все приданое, в нем висело лишь несколько платьев и костюмов.
– Я собираюсь уехать, а для этого необходима ваша помощь.
– А что, если муж не позволит этого сделать?
– Все равно уеду. Он не сможет меня остановить.
Филипп сидел в углу гостиной, в глубоком кресле. За все время добровольного заточения в дверь постучали лишь однажды, когда одна из служанок набралась мужества спросить, не желает ли граф перекусить. Короткого и выразительного «нет» оказалось вполне достаточно, чтобы испуганная женщина тут же убралась восвояси. У всех остальных хватило здравого смысла оставить господина в покое. В противоположном углу комнаты на стене чернело ужасное пятно – выстрел опалил шпалеры и пробил стену.
Филипп подумал, что было бы куда лучше, окажись на месте стены его собственное сердце, однако мысль бесцельно и беспомощно повисла в воздухе.
Граф упорно пытался убедить себя, что нынешняя ситуация не имеет ничего общего с той, в которой оказался он сам в первом браке, однако совесть твердила обратное. Да, сейчас он вел себя точно так же, как некогда Энн. Единственная разница заключалась в том, что он действительно подстрелил любовника жены и покалечил его на всю оставшуюся жизнь. Даже сейчас, едва закрыв глаза, Филипп отчетливо видел перед собой отвратительную пару, чувствовал прилив страшной, нечеловеческой ярости и даже отчетливо ощущал в ладони тяжесть пистолета. Невозможно забыть и загнанный взгляд Ричарда, покорно принявшего неумолимую судьбу и готового умереть от руки лучшего друга.
Если бы можно было каким-то волшебным образом обратить время вспять и вернуться к тому судьбоносному дню! Граф нередко спрашивал себя, насколько иной оказалась бы жизнь, если бы жена и друг не предали и не обманули так подло, так отвратительно. Суждено ли ему было стать иным человеком – лучше, добрее, доверчивее? Теплилась ли надежда изменить характер, или Уэссингтон все равно остался бы таким, каким видит себя сейчас, – недоверчивым, одиноким, равнодушным ко всем и ко всему?
Горькие слова Джейн до сих пор звенели в ушах, не давая ни секунды покоя: «И вы притащили эту женщину, эту шлюху в мой дом и пригласили ее остаться на время свадебных торжеств?»
Граф искренне стыдился и той сцены, свидетельницей которой оказалась молодая жена, и собственного поведения. За последние годы ему довелось совершить столько ужасных поступков, что просто удивительно, как чувство стыда нашло путь к уму и сердцу. Однако это все-таки произошло.
Приглашение Маргарет на свадьбу казалось вполне естественным. Ведь брак выглядел скоропалительным, а клятвы – ничего не значащими. Филиппу церемония казалась лишь пышным празднованием по поводу окончания неприятного, угнетающего периода бедности. Следовательно, на ней непременно должны были присутствовать все друзья и знакомые. Маргарет находилась в их числе, причем давно.
Что же касается постыдного свидания, то Филипп ни в малейшей степени его не планировал. Случилось так, что, выйдя из спальни Джейн, граф несколько часов провел в одиночестве, не в силах отогнать мучительные воспоминания о прелести и нежной привлекательности той, над которой только что так жестоко надругался. Картина вызвала тяжкое, почти болезненное возбуждение. Чтобы хоть как-то облегчить страдания, винить в которых следовало лишь самого себя, Филипп спустился вниз. А через несколько минут дверь открылась, и в комнату вошла Маргарет – казалось, она предвидела встречу и специально ее дожидалась. Красотка появилась весьма кстати, чтобы облегчить нестерпимое напряжение, Филипп согласился бы на свидание с первой попавшейся уличной девкой. Так что отказывать давней подруге он не стал.
Однако невольной свидетельницей жаркой сцены оказалась молодая жена, и все сразу изменилось. Теперь уже ничто в жизни не могло остаться по-прежнему.
Необходимо сейчас же подняться наверх и поговорить с Джейн. Прошло вполне достаточно времени, чтобы спокойно и разумно обсудить и то, что произошло, и ближайшее будущее. Уэссингтон встал с кресла, в недрах которого провел несколько часов, и вышел в холл, уверенный, что за дверью наткнется на целую толпу слуг. Однако поблизости никого не оказалось, и граф беспрепятственно поднялся по лестнице в комнату жены. Он открыл дверь и нашел Джейн в полном одиночестве. Странно, но она паковала чемоданы.
– О, Джон, еще мне понадобится…
Джейн обернулась, явно надеясь увидеть Грейвза, и от неожиданности застыла на полуслове. К удивлению Уэссингтона, она присела в глубоком поклоне и не поднималась до тех пор, пока у того не лопнуло терпение.
– Ради Бога, Джейн, встань, пожалуйста.
Джейн очень не хотелось проявлять кротость и смирение, однако если граф до сих пор не остыл от гнева, ей могла угрожать серьезная опасность. Она собиралась уехать и вовсе не хотела выяснять, что произойдет в том случае, если супруг запретит это сделать.
– Что вам угодно, милорд? – Филипп взглянул на чемоданы.
– Чем это ты здесь занимаешься?
– Полагаю, это и так ясно, лорд Уэссингтон.
– Черт возьми, а ты никак не можешь звать меня по имени и на ты?
Судя по всему, Джейн не желала этого делать.
– Складываю вещи, чтобы уехать.
– Но я твой муж. Когда ты собиралась сообщить мне о принятом решении? Или отъезд должен был стать сюрпризом?
– Как раз готовлюсь спуститься вниз.
– Очень мило с твоей стороны подумать обо мне.
Трудно было не заметить резкого, язвительного тона. Уэссингтон привык отдавать приказания и встречать полное и безоговорочное подчинение. Грейвз предупредил госпожу, что трудно будет убедить графа принять ее план. Подойдя к письменному столу, Джейн взяла толстую стопку приглашений и протянула супругу.
– Что это?
– Приглашения. Весь день их получаю. Похоже, я внезапно превратилась в городскую достопримечательность – положение не слишком приятное. Ведь я вовсе не похожа на тех женщин, с которыми вы привыкли общаться. Мне ужасно неловко, – щеки Джейн зарделись алым румянцем, – и отчаянно стыдно из-за того, что произошло сегодня рано утром. А потому я просто не в силах предстать перед всеми этими любопытными людьми. Боюсь, не вынесу сплетен и пересудов за спиной. Вы и сами прекрасно понимаете, что, стоит лишь остаться в Лондоне, разговорам не будет конца.
Филипп хотел было возразить, однако знал, что Джейн права.
– И куда же ты собираешься уехать? Насколько мне известно, домой, в Портсмут, тебе дорога заказана на целых полгода.
– Хотелось бы отправиться в Роузвуд.
– Но я вовсе не собираюсь покидать Лондон прямо сейчас.
– Право, сэр, – Джейн скромно опустила глаза, – я не планировала ехать вместе с вами.
– Прекрасно. Тем более что у меня нет ни малейшего желания это делать.
– Я могла бы познакомиться с нашей дочерью и…
– У меня нет никакой дочери! – резко оборвал Филипп.
– О, до чего же я все-таки глупая! – Джейн намеревалась провести вежливую беседу, не разжигая гнева супруга, однако решительное отрицание отцовства не могло не вызвать сарказма. – Совсем забыла. Эмили – просто еще одно живое существо, до которого вам нет никакого дела. Печальная страница жизни, не правда ли?
Нужно было чем-то занять руки и куда-то деть глаза, чтобы не смотреть на мужа, а потому Джейн подошла к кровати и начала складывать платье.
