Снова утро. Крепко зажмурил глаза. Открыл и моргнул еще несколько раз, чтобы согнать пелену и муть. Глаза сфокусировались. Обшарил взглядом периметр, пересек его по диагонали – и не нашел за что можно зацепиться. Конечной точки нет. Потолок утопает во тьме. Попытался представить район Москвы, под каким он сейчас находится. Не удалось.

Он так много проехал и прошел в неизвестном направлении, что сказать даже навскидку, что над ним – невозможно. Может нефтеперерабатывающий завод в «К», а может и Кремль или одна из сталинских высоток. Из тех, что стоят не у реки. Тут большой водой и не пахло. На этой мысли захотелось пить. Насчет высоток и исторического центра кажется – переборщил. Единственное, что смог представить так это солнце, дерево. У его основания, у самых корней стоял мелкий белый с рыжими пятнами ризеншнауцер и зажмурившись от удовольствия – ссал, брызгая во все стороны. Псу можно позавидовать.

Слева, наверху раздался шорох. Посторонний звук вбросил адреналин. Сердце застучало раз в сто сильнее и громче. Павел испугался. В кромешной тишине – звук может быть предвестником самых разных событий, с разным концом. Хорошо, если это одна из тех жирных неизвестно на чем отъевшихся крыс из метро. Чудовищных размеров, – о подземных монстрах много и с удовольствием писали на заре эпохи диггерства – исследователи коммунальных глубин.

Первопроходцам, как и всем людям, видимо, было свойственно преувеличивать, а стометровый поход по канализации – героизировать. Метро притягивало. И в разное время в подземке обнаруживали крыс – мутантов, крокодилов, пираний, огромных тропических сороконожек, многометровых змей и другую нечисть.

Все рассказы написаны с чьих – то слов. Очевидцы, описываемых событий почему – то никогда не находилось. И те, кто своими глазами видел всех этих тварей – пропадали в безвестности.

Сейчас эта писанина совсем не кажется фантастикой и выдумкой. В следующий момент в полной тишине Павел услышал дыхание – сопение и скребущий звук. Так будто кто – то не сильно царапает тонкое железо.

Поблизости от него кто-то находится. Скорее всего, животное и возможно оно рассматривает его. Снисходительно, как потенциальную жертву. Стать чьей – то добычей очень не хочется, но распределение ролей, а что стоит за неизвестностью – неизвестно, именно такое.

Медленно, с опаской, что заметят, сначала повернул глаза, а потом и голову – влево. Ничего. На уровне глаз ничего нет, а сопение раздается сверху. Все более отчетливое. Размеренное. Неужели нечто гигантское? Задрал подбородок, и сильно сморщил лоб. Вывернул глазные яблоки, через него. Глянул наверх. Медленно выдохнул сквозь губы, сложенные трубочкой.

Метрах в восьми на краю перевернутого вагона, он стеной лежал напротив стоянки сидела птица с отвратительно плоской рожей, и скалила мелкие острые зубы. Клюва на морде нет, а вместо оперенья ее покрывают жесткие черные волосы. В них утопают бусинки глаз. Птица передернула кожистым крылом. Летучая мышь.

В следующий миг, в животное полетел кусок железа, что он нащупал рукой. Швырнул. Резко поднялся, и, несмотря на сильное головокружение, помчался в сторону мяса.

Железка благополучно пролетела мимо добычи и через секунды где – то через два поезда раздался звук бьющегося стекла. Мышь взлетела кувырком, перевернулась и полетела. Павел побежал следом. Недолго.

Что делать говорит инстинкт охотника. На бегу выискал самое высокое место. Возвышенностью оказались несколько машин, рухнувших четко друг на друга. Вмиг забрался на гору металлолома. Выследить, куда следует неприятная птица.

Летучая мышь, ничуть не испугалась. Медленно, покачиваясь в воздухе, летела между столбами. Несколько раз пропадала из виду, и он уже отчаивался увидеть ее вновь, но снова появлялась. Наблюдал до тех пор, пока крылатый зверек не долетел до стены, юркнул в темноту и провалился, словно в трещину. Исчез. Оставалось надеяться, что там гнездо и сородичи. Много сородичей, целая стая. Ужасно хочется есть.

Запомнил направление полета и вернулся в лагерь – собраться на охоту. Теперь чувство голода – бодрило. Выдвинуться надо сегодня же, немедленно. До завтра можно и не дотянуть. Полчаса на сборы. Павел с дотошностью золотоискателя обшарил местность, выискивая и собирая в сумку мелкие детали – болты и гайки, железные обломки. Если попадались куски камня, прихватывал и их.

Набрал десятка с три. Для метания лучше не найти. Пружинисто двинулся по направлению, что указала мышь. По пути исправил ломаный полет в прямую линию и твердо пошел к заданной точке.

Передвигаться по хламу Павел научился достаточно ловко. С детства сноровист. Ноги уже не вязнут и не застревают в мусоре. Порой видится, что идет он по болоту, а места, куда ступает нога спасительные кочки – твердыня. Встать на них и можно не опасаться за жизнь.

Это второй поход. Вторая большая вылазка в пределах пещеры. Часть вещей, вроде хлама под ногами и столбов – исполинов интереса не представляют. Насмотрелся. Поэтому шел быстро, не оглядывался. Все получается ловчее, когда внимание сконцентрировано на одном. Когда есть цель. Оставил за взмокшей спиной еще несколько колонн. Часы показывают – в дороге прошло минут сорок. Вот и последняя колонна.

Вступил в полосу темноты. Сюда не проникает тот слабый рассеянный свет, что кое-как освещает центральную часть подземелья. А может просто глаза адаптировалось к постоянной темноте. Выждал, и в ночи проступила, сложенная из блоков циклопических размеров – стена.

Край. Мусорная куча закончилась. Павел спустился вниз. Впервые за все это время, с высоты пять или семь метров, ступил на твердую землю. Под ногами абсолютно ровный, вытесанный камень.

Сделал шаг, второй. По округе разнеслось эхо цокота каблуков. Через несколько метров, вытянутая рука уткнулась в холодный, он ощупал, рваный по краям камень. Судя по размерам, выкладывали стену каменщики-гиганты. Огромные, плотно подогнанные умелыми мастерами большие гранитные кирпичи составляют единый монолит. Ни щелочки.

– Куда ускользнула мышь? Можно только догадываться. В этих условиях – новый, сотый по счету вопрос, от них болит голова, усиливает боль. Любая мелочь загоняет в глухой тупик. Идти направо или налево? Стена тянется настолько, насколько видят глаза. Была бы монетка. Ее можно поддеть большим пальцем, ловко кинуть и снять с себя бремя выбора. Жалко меди нет.

Ноги пошли влево. Ошибка может стоить ужина, тут Павел сглотнул густую слюну и привести к закономерному исходу. Думать о таком конце не хочется. Умирать от голода, долго и мучительно, – Брррррр… Шел в задумчивости, а когда услышал шорох и возню, не смог определить, сколько провел в пути.

В черноте, на высоте в два человеческих роста, Павел приподнял голову, зияет еще более черный квадрат. Напротив дыры, на полу лежат нескольких целых гигантских блоков. Рядом еще один – расколот надвое. Неведомая сила выдавила их из стены.

Под подошвой неприятно заскрежетала гранитная крошка. Приподнялся на цыпочки и затаил дыхание. Возня и шорох, похожий на шорох сухой листвы доносились из черного провала. Павел знает, кто там находится, но это не удержало нервы под контролем. Под межреберную перегородку пробралось чувство страха. Оно холодной пятерней сжало сердце. Обдало тело морозной волной.

Осторожно, чтобы не звякало содержимое, перетащил сумку на живот. Зачерпнул и достал горсть железок, камней. Собрал последние силы, освободился от страха и с озлоблением, с яростью метнул первый снаряд в провал. Рука дергается резко и часто.

Первые массивные, толщиной в несколько пальцев болты, огромные гайки и куски камня улетели в черноту просто так.

Для летающих крыс, на них никогда не нападали, это в диковинку. В провале не знают, как реагировать. Но разобрались быстро. Из пещеры раздался громкий писк сотен маленьких клыкастых глоток, и из расщелины со свистом, разрезая воздух, хлынул черный, извивающийся поток мышей.