Найти источник воды. Конечная или промежуточная цель – определена. Пить! Любой источник. Желательно, с пригодной для питья водой. Без кипячения. Пить! Павел шел, когда решил, как следует поступить. Искать низину. Вода там. И идти под уклон. – Да, это невозможно! Все ровно, сплошь забито отходами. На этой мысли обогнул поезд, он последний и вышел за пределы «кладбища». Взгляд направо. Налево. Барханы мусора. Отметил – чем они дальше, тем меньше и не так круты. Возможно, ошибка. – Истинные размеры куч скрадывает расстояние?

Двинулся туда. Приходится много петлять. Раздалось поучительное, – Умный в гору не пойдет – умный гору обойдет. – Сказал или подумал? Народная мудрость приободрила. Запомнил направление, откуда пришел. Зашагал дальше.

В последние дни очень тяжело. Способы пробудить боевой дух и поднять настроение приходилось искать везде. Павел глянул под ноги. В любых мелочах. Поговорка, как приласкала. Согрела душу. Чутье и расчет не подвели. С каждой сотней метров кучи пресного мусора, он высох до состояния трухи, становились меньше. Увидел следы грубых протекторов между холмами. – Показалось! Действительно ли это отпечатки тракторов или мощных машин? Никак определить. Рваные отрезки не хотят складываться в прямую линию колеи.

Остановился. Озадаченный. Холм очень правильной формы. Подошел ближе. Практически правильная пирамида с относительно ровными краями, состоит из сотен или даже тысяч красно-бело-синих треугольников. Взял треугольник. Близко поднес к глазам. На боку очень легкой, но собранной из толстой бумаги геометрической фигуры – синими буквами незамысловатого шрифта конвейер вдавил – «Мо-ло-ко», – прочитал по слогам.

Лет двадцатьпять назад, а может и больше, он слышал, что молоко в гастрономах продавалось в такой треугольной упаковке. На боку указана цена: 12 копеек. Пнул кучу. Пакеты разлетелись. Вся тара абсолютно пуста. Ни капельки. Из груды торчит конец бумажной, похожей на туалетную, но плотнее – ленты. Выглядывает на уровне груди. Выдернул. Потрепал в руках. По всей длине надпись, – «Брак». Похоже, мастер зазевался или оборудование дало сбой, и огромная партия упаковки отправилась на свалку. Ошибку Госплан списал за счет госсредств.

Сильно сжал пакет рукой. Тот посопротивлялся секунду и сложился в кусок плотной бумаги. Комок отбросил в сторону.

Следует идти дальше. Миновал несколько завалов и чистое, удержался, чтобы не сказать, – Чистое поле. Поля нет. Есть сумерки и пустое пространство. Перепад высот не заметен, но почему – то сектор не захламлен. Еще один марш-бросок и ноги почувствовали знакомую твердь ровного, местами он поблескивает, бетонного пола.

Недалеко в основание наполовину вмонтированы железные трубы. Диаметр разный. Все в отличном состоянии. Переплетаются. Разбегаются в разные стороны. Пучок труб прячется мусором. Несколько ниток упираются в стену. Аккуратно загибаются, идут вдоль блоков и неожиданно уходят в гранит.

Если на все это посмотреть с высоты, то это точно похоже на плату электронного устройства. – Цвет зеленый, – мозг покрасил воображаемую картину.

Кристальная тишина. Но даже в ней ухо едва различило – тонкий шум. Источник не определить. – Распутать клубок. Пока есть силы, – мозг посылает сигналы. Определил на глаз площадь. Начал осмотр. Пошел от стены. Прошел вдоль трубы, пока она видна, в надежде найти кран или механизм для спуска воздуха. – Его можно отбить. Но все тщетно. Монолит!

Постучал по трубе. Она глухо ответила металлическим звуком пустоты. Первый трубопровод, второй, третий. Приходится ползти по сотне метров, чуть ли не в обнимку рядом с каждой ниткой. Время уходит. Клубок становится меньше, а он все ближе к свалке.

Остается несколько труб. – Ощупать, чтобы покончить с осмотром. Вполне отчетливо, на один миг услышал журчание воды. Слабое. Будто жидкость переливали из стакана в стакан.

– Шум действительно, есть. Но что толку? – думал Павел, ощупывал трубы, – Трубы. Все абсолютно целые.

Приложил ухо к холодному металлу. Оно быстро закоченело. Но услышал те, сладкие звуки. Теперь он точно знает, где течет вода или что – то другое. Жалко средств добраться до нее – нет. Над трубой начинался нарост спрессованного, как питательный силос в единую массу – мусора. Не заметил, как добрался сюда.

Здесь шум сильнее и сомнений, что это водопровод не осталось. Павел уже ни на что не надеется! Схватил сдавленный кусок хлама. Сила давления такова, что мусор сплавился. С треском, раздираемой плотной ткани, вроде брезентухи – вывернул шмат из пласта. Перевернул следующий кусок и еще один. Под ним виден приличный отрезок магистрали. Плиты становятся увесистее и тяжелее. Шум воды то пропадает, то снова появляется. А временами, чудится – нарастает.

Павел думает, – Скоро дойду до того куска. Огромного, что не в силах буду поднять. И тогда все!

Сдвинул в сторону еще один кусок. В пещере раздался громкий гортанный возглас. Забился истерически высокий смех. Смех перешел в шмыганье. Так шмыгает человек, готовый вот – вот расплакаться от нахлынувших чувств.

Павел убедился, – Тяжелая техника здесь работала, точно. У ног в трубе чернеет пробоина. Рядом блестят царапины от широкораставленных зубьев гусениц трактора. – Поэтому в этом углу и нет хлама.

На участке, где раскинулась сеть коммунальной инфраструктуры подземелья, работы не велись или шли менее активно. А возможно были под запретом. Сюда без надобности не совались. Но кто-то все же умудрился въехать на запретный участок. Продавить трубу.

Выдернул из разлома мусорную пробку. Повеяло сыростью. Поднял три крупных с острыми краями кусков раскрошившегося чугуна. Ладонью достал до воды. По дну еле – еле живой струился тонкий ручеек. Глубина – ноготь мизинца.

Сунул палец в рот. Жидкость! Простая водопроводная вода. Достал пластмассовый бутыль, что нашел по пути сюда. Просунул в отверстие. Положил набок. Наполнил водой. На половину. Только потом, не веря всему происходящему, осторожно напился. Вдоволь. Так, что от холода заломило зубы, а десны онемели. Вода! Кажется, ощутил вкус. Неимоверно холодная. Как родниковая. Наполнить емкость полностью не получилось. Выход нашелся.

Взял колпачок. По капле заполнил тару. Еще раз напился, и широко расставляя ноги, уверенно двинулся в сторону стоянки. По дороге бодрился, – Определенно везет. Теперь у него появился свой колодец. Источник дает столько же воды, сколько родник в пустыне. Но и этого в его ситуации предостаточно.

На поиски воды потратил день. Павел не мог сказать, что за день. Это среда? Или уже воскресенье? Ориентировался на организм. Если хотелось спать, значит, на Земле пришла ночь. Проснулся. Значит утро. Наверняка его режим давно вывалился за рамки общепринятого с восьми до пяти. Началась другая, отдельная жизнь.

Вернулся в лагерь. По-звериному догрыз последний подгоревший кусок мяса. Завалился на боковую. Несмотря на довольно не привычные для изнеженного горожанина, а местами суровые условия места, где приходится обитать – спал Павел крепко. Как и все ночи, что провел здесь. Серьезные мысли о жизни и смерти больше не одолевали измученный мозг. Они сдались. Отошли на второй план. Беспокоят насущные вопросы. Обустройство быта, еда, питье.

Заботы с новой силой гонят прочь от лагеря. Искать более подходящее место для невольного заточения. Искать то, что поможет выжить. Выбраться отсюда.

Проснулся. Дорисовал на карте участок подземелья, что разведал накануне. Обозначил его как – «Источник». Не откладывая, выдвинулся в неизвестность.

Определенной цели не стоит. В последние дни Павел невкусно, но довольно сносно питался. – Можно позволить немного и поголодать. На завалы внимания не обращал. Интерес возникал, а он оживал только тогда, когда доходил до границы неизведанного. Граница, обычно – это очередной бесславно сгинувший во времени паровоз. Их облазил множество. В глазах рябит от однообразия, тусклого блеска на ручках и поручнях. Относительно целую в хорошей сохранности электричку отметил день или два назад. Поезд стоит практически идеально и только где – то в середине несколько вагонов выпирают стрелкой. Заметно накреняются в бок и вдавливаются в платформы грузового тягача. Тот неприкаянно стоит рядом.