Одна сторона метеорита уже погрузилась в воду — та самая, на которой листья плесени поникли, хотя с другой стороны, там, где воды пе было, листья все еще поднимались вверх так, как и раньше. Выходило, что вода губительно действовала на фиолетовую плесень, хоть это и противоречило всем законам земного существования… Но, в конце концов, разве космическая плесень не является сплошной загадкой? То, что полезно для земных растений, на нее действовало как отрава, например, обыкновенная вода… Иного объяснения не было.
Но если это действительно так, тогда все очень просто: нужно только, чтобы метеорит с плесенью оказался в воде! Клайда буквально ошеломила эта мысль: и правда, если бы плесень смыло водой, если бы волны реки снесли метеорит вместе с другими валунами, все оказалось бы превосходным, проклятая фиолетовая плесень уже не угрожала бы никому, вода уничтожила бы ее… Если бы…
«Но уж слишком постарался Коротышка, — с огорчением тут же подумал Клайд, — чересчур далеко от воды оттащил он свою бесценную находку. И вовсе ему не надо было так беспокоиться о ее сохранности. А вот если бы он знал, что произойдет дальше, то, наверно, и сам бы потом злился вместе со мной… А ведь как грохочет вздыбленная река, перекидывая и будто перемалывая скрежещущие валуны! Да неужели вода уже больше не поднимется, не смоет этот клятый метеорит?..»
Клайд снова поднял голову. Сквозь сплетение мокрых ветвей он увидел заметно просветлевшее небо — то, что сейчас никак не утешало его. Дождь совершенно прекратился, ручьи еще сбегали со склонов оврага, но, по всей вероятности, нельзя было ожидать, что уровень воды в реке от этого поднимется настолько, чтобы снести метеорит. Вода прибывала, это верно, рассудил Клайд, она почти подмывает небесный камень. Но для того чтобы унести его, нужна совсем другая, гораздо более мощная сила. «Коротышка, милый Коротышка, зачем ты так далеко отнес метеорит от русла реки?» снова укоризненно подумал Клайд. Почему-то он перестал волноваться так, как это было еще недавно, когда он мчался от палаток к оврагу. И мысли его уже не прыгали в лихорадочном беспорядке. Метеорит не смыло, и вероятно, не смоет, как ему отчаянно хотелось. Это бесспорно так же, как и то, что все более прояснявшееся небо не сулит продолжения дождя. Что же тогда делать?..
«Да, — тревожно сообразил он, — а как насчет грозного запаха фиолетовой плесени? — Клайд несколько раз втянул ноздрями воздух. Запах был, но едва слышный, едва ощутимый. Впрочем, это вполне понятно: ведь ветер дует отсюда, со скалистого выступа, и он, очевидно, уносит запах в сторону. — Итак, что можно предпринять?»
Метеорит лежал нижней частью в воде, которая поднялась еще выше. «Быть может, уровень ее будет повышаться и дальше», — со слабой надеждой подумал Клайд. Нет, ожидать этого нет смысла, река, надо думать, уже приняла в свое русло главные потоки дождевых вод с гор, откуда пришли дожди. Сейчас в нее льются только ручьи со склонов оврага, а ливень окончательно прошел. Наверно, вскоре так прояснится, что даже появится солнце. Это особенность их долины, расположенной вблизи от гор. «Удивительно, как меняются точки зрения человека: еще недавно мы радовались близости гор, которые задерживают в нашей долине дожди. А теперь я горько сетую на то, что погода меняется к лучшему, — усмехнулся Клайд. — Ладно, все это очень хорошо, но не облегчает решения задачи: как быть с метеоритом? Фред возвратится через день-два, не больше. И надо, чтобы метеорита с плесенью уже не было здесь. А если уровень воды в реке начнет спадать? Тогда исчезнет последняя надежда…»
Клайд еще раз смерил расстояние между выступом, на котором он находился, и метеоритом. Метров пятнадцать, не больше. И он лежит на холмике, на возвышении у ствола кедра. Прямо под ним плещутся и бурлят вспененные струи реки. Если бы его можно было столкнуть в воду, тогда течение подхватит его и унесет дальше, вместе с другими валунами, и все будет в порядке: поди найди его потом! Но как его столкнуть? И все же это единственный выход. Может быть, попробовать?..
А если выстрелить в метеорит из охотничьего ружья Фреда, которое он, конечно, не брал с собой в эту поездку? Удар дроби — метров с пятнадцати, отделяющих Клайда от метеорита, в цель попадет всякий, в том числе и он, — и черный камень мгновенно слетит с холмика прямо в воду. Вместе со своей фиолетовой плесенью… Да, но можно заранее сказать, что дробь из ружья разнесет плесень в клочки. И они останутся среди валунов и гальки, их можно будет отыскать, когда с Фредом приедут специалисты. А они уж найдут способ размножить ее в любых количествах… Нет, не годится и это.
Что же остается? Остается только столкнуть метеорит в воду. Больше ничего. Даже Эдисон вместе с Эйнштейном не придумали бы иного выхода.
— Итак, окончательно решено: в воду! — выразительно, будто убеждая самого себя, громко сказал Клайд. И тут же недоуменно пожал плечами: ему пришло в голову, что он никогда не разговаривал с собой вслух. Откуда это взялось у него?.. Впрочем, к чему лишние рассуждения?
Клайд испытующим взглядом обвел кусты на склоне оврага. Нет, они не годятся. Ему была нужна хорошая, очень длинная жердь… Погоди, погоди, да разве он справится с шестом длиной больше пятнадцати метров, чтобы, стоя на выступе, упереться в метеорит и столкнуть его? Ведь это же целая мачта для яхты, сообразил он, да еще и держать ее придется за один конец, оперируя другим. Нет, невозможно! А если иначе нельзя? Если действительно нет другого выхода, что тогда? Тогда нужно пробовать, а не тратить время по-пустому. Ладно!
Он еще раз посмотрел на метеорит, снова проверяя расстояние от него до выступа. И решительно, уже не оглядываясь, пошел обратно к поляне с палатками. Ему был необходим топорик, которым они рубили ветви для костра: им он вырубит длинную жердь из подходящего дерева, лишь бы оно не оказалось короче, чем нужно. А там можно и пробовать, коль скоро ничего другого изобрести нельзя. Клайд взглянул на часы и изумленно присвистнул: было уже около двух! И он зашагал на гору еще быстрее…
Но только после трех Клайд возвращался назад, к знакомому выступу обрыва: непривычная работа отняла у него массу времени. Зато он тащил за собой тонкий и длинный ствол молодого клена приблизительно нужного размера: ведь у него не было никаких измерительных приспособлений. На плече у Клайда висела фляга с водой, вокруг пояса было завязано узлом полотенце. Он опасался, что ветер и дальше будет менять направление, и тогда губительный запах фиолетовой плесени мог бы достигнуть его на выступе оврага. Но пока что он тяжело дышал, с трудом волоча за собой кленовый шест. Сколько он ни пытался подыскать дерево полегче, потоньше, все поиски не давали результатов, и только один этот клен показался ему подходящим по длине.
С напряжением Клайд втащил свой груз на выступ, положил его на камни и с затаенной надеждой взглянул на метеорит: не подошла ли вода ближе? А вдруг случилось, что она сильно прибыла и все же смыла его?.. Нет, все оставалось таким же, как и было. Вода бурлила вокруг метеорита, обмывала его края, но он продолжал лежать на том же возвышении у кедра. Очевидно, вода в реке в самом деле больше не прибывала. «Ну что ж, приходится браться за дело», — решил Клайд, берясь за свое кленовое орудие.
Осторожно он взялся за середину тяжелого шеста и начал продвигать его по направлению к метеориту так, чтобы толстый конец уперся в черный камень и столкнул его затем в кипящее течение реки. Но это с каждой секундой делалось все более трудным. Шест уже на половине пути от выступа оказался таким тяжелым, что Клайд лишь с усилием сдерживал его руками, налегая всем телом. На минуту он остановился: да будь же ты проклято, он и вправду вряд ли удержит шест дальше! Слишком тяжело для одного человека; даже опираясь серединой на край выступа, шест перевешивался и готов был сорваться вниз. Правило рычагов, смутно вспомнил Клайд какой-то раздел школьной физики, этот тяжелый кленовый шест в конце концов опрокинет его самого своим нарастающим весом. Он продвинул его на несколько сантиметров дальше к метеориту. Шест закачался, конец, который удерживал Клайд, поднялся вверх, увлекая за собой все его тело. Еще мгновение — и кленовый шест полетел вниз с выступа. Он глухо ударился о валун, перекатился в сторону и остался лежать на гальке. И сам Клайд только с трудом удержался на ногах, бормоча ругательства.
