– Вы скучаете по нему?

– В детстве я ухитрилась переболеть дизентерией, тифом и рахитом. Так вот, по ним я скучаю сильнее, чем по своему мужу.

Маркиза де Монтеспан откинула волосы, упрямо лезшие ей в глаза.

– Замужество приносит положение, богатство, власть, но не имеет ничего общего с любовью. Любовь способна подарить удивительные переживания, но прошлогодним обедом сыт не будешь. Постарайтесь запомнить эту нехитрую истину. Пригодится в странствиях по жизни.

Появление Людовика в покоях Генриетты было неожиданным. Генриетта отложила книгу псалмов и встала, приветствуя короля.

– Занимательное чтение? – спросил он, подходя к ней.

– Я бы не сказала, – вздохнула она.

Людовик обвел глазами комнату, где они были вдвоем.

– Я на время одолжил госпоже де Монтеспан вашу молоденькую фрейлину. Она сказала, что ей нужна помощь юной девушки.

– Ничего удивительного, – пожала плечами Генриетта, пытаясь скрыть досаду. – Разве Атенаис можно в чем-то отказать?

Людовик взял со столика книгу, небрежно перелистал.

– Откуда она у вас? – спросил король.

– Филипп привез с войны. Подарок предназначался Шевалье, но ему книга не понравилась, поэтому…

– На тебе, Боже, что нам негоже?

– Я привыкла.

Людовик стал вглядываться в страницы. Теперь он листал их очень медленно, замечая, что в верхней части каждой страницы был проставлен какой-то символ. Один очень напоминал букву «h». У короля вдруг округлились глаза.

– Все страницы в пометках, – сказала Генриетта. – Надо же так испортить книгу!

– Где, ты сказала, мой брат ее раздобыл?

В покои Беатрисы Шевалье приходил без приглашения и тогда, когда это было удобно ему самому. Сейчас он стоял, сцепив руки за головой и упираясь спиной в подоконник.

– И как Софи осваивается у Генриетты? – спросил он.

Беатриса отложила платье, рукав которого вышивала, и придала лицу выражение полной уверенности.

– Генриетта очень ею довольна.

– В самом деле? Тогда, быть может, вы объясните, почему ее видели отъезжавшей в карете вместе с маркизой де Монтеспан?

Игла замерла в пальцах Беатрисы.

– Я… я об этом даже не знала.

– Когда она вернется, передайте, что мне нужен подробный отчет о том, как Генриетта проводит время. С кем встречается, о чем пишет. Словом, все.

Беатриса сделала еще стежок. Нитка легла не так – стежок получился кривым.

– Конечно. Теперь я понимаю.

– И что вы понимаете? – морща лоб, спросил Шевалье.

– Почему вы приложили столько усилий, чтобы ввести Софи в свиту Генриетты.

– Вы меня удивляете, дорогая кузина. А я было подумал, что вы всегда опережаете меня на два шага. На вашем месте я бы постарался, чтобы так оно и было.

Шевалье повернулся к окну. Вдали, над лесом, в синеве неба летала стая скворцов, образуя живые прихотливые узоры.

– И вот что, Беатриса. Приведите в порядок свои дворянские грамоты. Король не вчера объявил об этом. Ваша медлительность начинает отражаться на мне не лучшим образом.

– Наши документы уже должны были отправить с оказией.

– Тогда истово молите Бога, чтобы эта оказия благополучно достигла Версаля.

На этот раз гвардейцам велели стоять за дверями Салона Войны и никого внутрь не пускать. Фабьен Маршаль разложил на столе перехваченное шифрованное донесение и раскрыл сборник псалмов, поместив его рядом с шифровкой. Король, Бонтан, Кольбер и Лувуа подошли ближе. Атмосфера в салоне была полна напряженного, нетерпеливого ожидания.

– И что это? – спросил Людовик.

– Сведущие люди считают это цистерцианским кодексом, – сказал Фабьен. – Не здешним. Из голландских земель. Вещь очень редкая и почти забытая. Судя по всему, символы служили альтернативой римским цифрам.

– Просто другие цифры, – разочарованно произнес Лувуа. – Что в них удивительного?

– То, что каждой цифре соответствует буква. И символы, которые мы видим на каждой странице, отнюдь не результат небрежного обращения с книгой. – Фабьен повернулся к королю. – Ваше величество, книга была обнаружена в Камбре. До недавнего времени эти земли принадлежали Фландрии. Посему смею предположить, что заговор с целью вас убить берет начало там. Голландцев наша война держала в постоянном напряжении. Они старались прекратить ее любыми доступными им средствами.

– Вы предполагаете, что Вильгельм Оранский собирался подослать сюда убийцу под видом фанатичного испанца?

– Ваше величество, я не предполагаю. Я в этом уверен. И что еще важнее, их сюда послали для поиска местных пособников. Значит, их приспешники находятся среди нас. Потерпев неудачу, враги наверняка повторят попытку.

Людовик сдержанно кивнул.

– Первое послание очень простое, – сказал Маршаль. Он взял лист, на котором производил расшифровку. – Здесь сказано: «Тех, кто принесет этот шифр, убейте». А вот второе послание – оно более интригующее. Это даже не послание, а загадка.

Фабьен передал лист королю.

– «Конец близок, – прочитал вслух Людовик. – Примирись с Богом».

Луизе снилось, что она одна в большой комнате без окон и дверей. Но вместо кромешной тьмы там было нестерпимо светло. Луиза пыталась закричать и не могла произнести ни звука. Она хотела встать. Тело ее не слушалось. Кто-то подошел к ней сзади и поцеловал в шею. Это подняло в Луизе волну надежды. Она узнала прикосновение и того, кто к ней прикоснулся. Луиза уперлась в него спиной, вынырнув из ярко освещенного пространства сна… в темноту своей спальни.

– Я не ждала вас сегодня, – прошептала она не до конца проснувшимися губами.

Луиза напрягала зрение, стараясь при слабом мерцании звезд рассмотреть лицо короля. Он продолжал целовать ей шею. Потом его руки приподняли подол ночной сорочки, а губы принялись целовать ее живот, опускаясь все ниже, к заветному пространству между ног.

– Но ваши ласки я узнаю всегда и везде.

Король целовал влажное лоно, слизывая соки ее страсти. Луиза застонала.

Луна, вынырнувшая из-за облака, осветила спальню. Голубоватый луч упал прямо на лицо того, кого Луиза приняла за короля.

– Дорогая, в ласках мы с ним похожи. У нас это семейная черта, – засмеялся Филипп.

Луиза вскрикнула и буквально скатилась с кровати.

– Боже, будь ко мне милосерден!

Филипп остался на кровати. Взгляд прищуренных глаз был откровенно угрожающим.

– Я передам брату свои ощущения. Скажу, что у него отменный вкус.

– Уходите! – закричала Луиза. – Я пожалуюсь на вас королю!

– И что же вы ему скажете? А? Сердце мое, не забывайте: я – его брат. И всегда останусь его братом. А вы – одна из тех, на ком король временно остановил свое внимание. Надо смотреть правде в глаза: вы его больше не интересуете. На вашем месте я бы не брыкался, а наслаждался, пока вам еще дарят наслаждение.

Филипп грубо схватил Луизу за руку и заставил вернуться в постель.

– Королевское внимание греет, как солнце. Но учтите: когда вы окончательно опостылеете моему брату, наступит холодная зимняя ночь.

Карета остановилась напротив громады Кассельского замка. В сумерках он всегда выглядел более зловещим, чем при свете дня. Слуга помог маркизе де Монтеспан и Софи выбраться из кареты. Ветер кружил сухие листья по широким ступеням крыльца. Вечерний воздух был обжигающе холодным.

Атенаис крепко сжала руку Софи и требовательно прошептала:

– Говорить буду я. Если он начнет к вам приставать, сделайте вид, что вам это нравится. Поверьте моему опыту: если ему не оказывают сопротивления, он быстро теряет интерес.

Софи вздрогнула. Ей показалось, будто опавшие листья каким-то образом оказались у нее внутри.

– Да, сударыня, – прошептала она.

– Вот и умница.

Собрав всю смелость и решимость, незваные гостьи поднялись на крыльцо.

Слуга привел их в тускло освещенную переднюю и попросил обождать на скамейке. Сквозняки, гулявшие по замку, пригибали пламя единственной свечи, заставляя его клониться в разные стороны. Откуда-то доносились приглушенные звуки, разобрать которые было невозможно. На дальней стене висел портрет герцога, но маркиза де Монтеспан намеренно избегала смотреть на полотно.