Я не помнил, чтобы терял сознание, но мне показалось, как будто я очнулся после сна. Потом пришло пугающее ощущение — меня словно сжимало со всех сторон, из легких выдавило весь воздух, и какая-то сила как будто старалась сплющить меня. Это ощущение пропало, прежде чем я успел его полностью осознать. Вокруг меня бушевал невероятный, мерцающий водоворот разноцветных красок. Звуки стали приглушенными, неясными.

Я почувствовал, что падаю, — как иногда бывает во сне. Но падение было медленным и плавным, и когда я коснулся земли, то побежал, спасаясь от погони. И почти сразу же зацепился за край длинной мантии. Я упал и ободрал колени, к тому же рассадил правую руку о торчавший из земли корень дерева.

Падение потрясло меня. Но проход через Врата потряс еще больше. Я присел на корточки, переводя дыхание, и огляделся. Первым делом я подумал об Элизе: все ли с ней в порядке? Вторая моя мысль вся состояла из вопросительных и восклицательных знаков. Во имя Олмина, что со мной произошло?!

Мои синие джинсы и свитер куда-то пропали. Вместо привычной одежды на мне была длинная, до лодыжек, мантия белого цвета, сделанная из очень тонкого, мягкого и гладкого бархата. Покрой мантии был совсем простой, и, несмотря на явно дорогую ткань, на ней почти не было никаких украшений, не считая алого канта вдоль ворота, по краям рукавов и по подолу.

Почувствовав необычную прохладу на голове, я поднял руку и обнаружил, что мои длинные волосы исчезли — я был коротко острижен, а на макушке была выбрита тонзура! Я ужаснулся и осторожно ощупал голову. Волос осталось совсем немного, они росли кружком вокруг выбритой макушки и были такие короткие, что даже не прикрывали уши.

Я растерялся, но потом сообразил, что, наверное, обязан этим превращением магии Врат. Правда, в справочнике по Зит-Элю, который я недавно читал, говорилось, чтоВрата превращают проходящих сквозь них людей в животных, обычных обитателей зоопарка. Я нигде не читал, что в зоопарке Зит-Эля содержали каталистов, однако был почти уверен, что выгляжу сейчас как каталист из Тимхаллана.

Но ведь в Тимхаллане уже давно нет никаких каталистов!

Я попытался поразмыслить над этой странной, поразительной ситуацией. Кроме того, нужно было решить, что делать дальше. Я был один в темном, густом лесу. Если бы я не споткнулся о подол своей мантии, то с разбегу врезался бы в большой дуб. Повсюду вокруг меня были деревья — в основном дубы, но кое-где виднелись сосны, а под ними — заросли папоротника. Молодые деревья тянулись к солнечному свету, пробивавшемуся сквозь зеленую толщу дубовых крон. Я едва успел обрадоваться, что нигде не видно темных сердцевидных листьев лианы Киджа, и только тогда до меня дошло, что я вижу солнечный свет.

А ведь когда мы подбежали к Вратам, была уже почти ночь.

Я медленно встал и почувствовал, что белая мантия легла свободными складками вокруг моих ног. Я не мог окликнуть своих спутников, чтобы дать им знать, где я. Но это, наверное, было даже к лучшему. Ведь меня могли услышать преследователи. Я огляделся, надеясь увидеть какие-нибудь следы моих спутников. И почти сразу же, как только я шевельнулся, послышался негромкий голос:

— Ройвин! Это ты? Иди сюда.

И другой голос произнес озабоченно:

— Ваше величество! С вами все в порядке?

Спотыкаясь, я побрел через заросли подлеска на первый голос, в котором я узнал голос Мосии, и вскоре вышел на небольшую прогалину. Мосия стоял ко мне спиной, потому что повернулся на звук другого голоса. Он напоминал голос Сциллы, только произношение казалось немного странным.

Лязгнул металл, звякнула кольчуга, затрещали кусты, через которые продирался кто-то массивный, а потом раздался голос Сциллы, снова обращавшейся к ее величеству.

Я тронул Мосию за руку, чтобы привлечь его внимание.

Он повернулся ко мне, и его брови взлетели вверх, глаза широко раскрылись. Мосия уставился на меня, разинув рот от удивления. Так я понял, что белая мантия и выбритая на голове тонзура мне не привиделись — на что я очень надеялся.

— Ройвин, это ты? — с недоверием, осторожно спросил Мосия.

— Полагаю, да, — знаками ответил я. — Хотя вообще-то не уверен. Вы понимаете, что происходит?

— Понятия не имею! — ответил Мосия. Он сказал это так искренне и с таким чувством, что я сразу поверил ему. Поначалу я подумал, что меня преобразили другие Дуук-тсарит. Теперь понял, что это не так.

Мое внимание привлек солнечный блик на полированном металле, в кустах неподалеку.

Из подлеска выбрался рыцарь в сверкающих серебристых доспехах и длинной кольчуге, вооруженный мечом. Рыцарь склонился над чем-то, лежащим на земле, и быстро убрал меч в ножны.

— Ваше величество! — воскликнул рыцарь голосом Сциллы. — Вы ранены?

— Со мной все в порядке, сэр рыцарь. Всего несколько синяков и ушибов и некоторый урон для моего достоинства — не более того.

— Позвольте помочь вам, ваше величество.

Рыцарь протянул руку в металлической перчатке.

Тонкая, изящная рука, на которой блестели драгоценные украшения, поднялась из зарослей папоротника и ухватилась за руку рыцаря. Женщина в длинной юбке и старомодном костюме для верховой езды встала на ноги. Это была Элиза. По крайней мере, раньше это была Элиза, а кем она стала теперь, я не знал, как не знал и того, кем стал я сам. Рыцарем в кольчуге и блестящих доспехах определенно была Сцилла.

— Благословенный Олмин! — прошептал Мосия, и я сказал бы это вместе с ним, если бы мог говорить.

— Что происходит? — знаками спросил я у Мосии. Он не ответил, пристально глядя на Сциллу.

Я снова попытался привлечь его внимание.

— Техноманты? Они погнались за нами?

Мосия огляделся, пожал плечами, потом покачал головой.

— Если они и погнались за нами, сейчас их поблизости нет, и это на них не похоже. Дкарн-дарах не любят ходить вокруг да около.

Из этого я заключил, что если бы техноманты прошли за нами во Врата, мы бы сейчас уже были их пленниками. Я сразу почувствовал себя лучше. Хоть что-то хорошее из этого все-таки получилось, хотя мне в голову настойчиво лезла поговорка «из огня да в полымя».