– Я слышала, его святейшество в конце концов все-таки нашел Грамарий, – явила аббату свое хмурое чело сестра Патерна-Теста.

– Нашел, но вполне удовлетворился тем, что оставил нас на попечение генерального настоятеля нашего Ордена, – сказал аббат.

– Значит, мы стоим на зыбучем песке, – сказала сестра Патерна-Теста. – У нас нет ни аббатисы, ни генеральной настоятельницы.

– Вот именно, – сказал аббат, – поскольку у Ордена Кассет не существует никакого другого монастыря, кроме этого, тогда как у Ордена святого Видикона имеются филиалы на каждой колонизированной планете.

– Мы имеем такое же право на признание, как и вы!

– Я ни в коей мере не оспариваю ваши нрава, – сказал аббат, – но вы имеете такое же право существовать как независимый Орден, подчиняющийся одному Папе!

Сестра Патерна-Теста свела брови на переносице и внимательно посмотрела ему в глаза, ища каких-нибудь признаков двуличия, но ничего не нашла. Потом медленно проговорила:

– Но как мы можем доказать такое право? Ватикан едва ли примет наши слова на веру.

– Одна эта картина послужит самым веским доказательством. – Аббат кивнул на портрет монаха. – Если она совпадет с фотографиями из архивов нашего Ордена, кто сможет вам возразить? Она ведь написана с натуры, верно?

– По меньшей мере по памяти. – Сестра Патерна-Теста взглянула на портрет. – Его написала одна молодая женщина, Ставшая нашей второй наставницей, несколько лет спустя после посещения монаха, который спас жизнь ей и нашей основательнице. Но он так и не назвал своего имени.

– Однако рассказал предания о святом Видиконе, которые нам неизвестны, – сказал аббат, – по крайней мере, так всегда пели менестрели. О том, что вы владеете знанием о святом, которого нет у нас.

– Так вот зачем вы приехали! – Сестра Патерна-Теста снова обернулась к нему. – Хотите пообещать свою поддержку в обмен на наши знания, да?

– Мы окажем вам поддержку безвозмездно, если вы согласитесь ее принять.

Теперь уже аббат чопорно поджал губы.

– И вы рассчитываете получить наши знания столь же безвозмездно? – с ноткой иронии в голосе осведомилась сестра Патерна-Теста. – Что ж, так тому и быть, ибо мы полагаем, что знания должны принадлежать всем, кто желает их получить.

– Я видел ваши школы для крестьянских ребятишек, и они служат лучшим подтверждением вашего заявления, – сказал аббат. – Если вы хотите поделиться с нами, я возражать не стану.

– Только не принимайте все за чистую монету, – предостерегла его сестра Патерна-Теста. – Не исключено, что все это просто сказка, которую сочинила какая-нибудь одаренная монахиня, чтобы скоротать долгие зимние вечера себе и сестрам, – а если так, я уверена, что за многие зимы история обросла многочисленными подробностями.

– А может, ее в самом деле оставил вам тот монах. – Аббат кивнул на портрет. – Обещаю, я не буду легковерным, сестра, ибо кому ведомо, что может произойти со святым после смерти?

– Лишь тому, чьими устами глаголет сам святой Видикон, – вздохнула сестра Патерна-Теста, – или тому, кому доставляет удовольствие воображать, что приключилось с Недругом Порока в загробной жизни. Вы помните, как умер святой Видикон?

– Кто этого не помнит? – спросил аббат. – Хотя любому из нас нелегко поверить, что столь обильно населенный мир, каким была Древняя Земля, может оказаться так ослеплен предрассудками и невежеством, что попытается ниспровергнуть римско-католическую церковь.

– Как ни дико это звучит, но наши предания гласят, что это правда.

Аббат кивнул.

– У нас есть хроники Терры, которые это подтверждают, – те, что привезли с собой на эту планету наши предки, – и не только церковные, но и мирских ученых, не католиков, агностиков и даже атеистов.

– Это правда? – Глаза сестры Патерны-Тесты загорелись интересом. – В них тоже говорится, что речь его святейшества Папы Римского спасла тогда церковь?

– Да, он, по-видимому, был исключительно одаренным оратором.

– Но как он смог сделать так, чтобы его услышал целый мир?

– Вы должны дать мне слово, что никогда не расскажете об этом ни единой живой душе, кроме членов наших Орденов, – сказал аббат, – и взять с ваших сестер клятву тоже хранить молчание, ибо мы не хотим, чтобы народ Грамария заразился лишними знаниями о передовых технологиях.

– Именно такова была воля наших предков, хотя временами я сомневаюсь в их здравомыслии, – сказала сестра Патерна-Теста. – Что ж, если вы просите, вот вам мое слово. Так как это сделали?

– При помощи магического прибора, именуемого «телевизором», посредством которого изображение его святейшества было перенесено в каждый дом планеты, – сказал аббат. – Или, по крайней мере, туда, где захотели смотреть передачу, а поскольку вокруг этого вопроса было сломано немало копий, то смотрела большая часть планеты. Смотрели все католики, и отступившие католики, которых было много больше.

– И святой Видикон отвечал за эти магические чары?

– За это электронное чудо, скажем так, – ответил аббат. – Он был инженером, обеспечивавшим работу передатчика, но прибор был старым и неисправным, в нем то и дело горели резисторы, и он выходил из строя.

– Так он занял место этого резистора? – благоговейно спросила сестра Патерна-Теста.

– О да, и обитатели Терры смогли прослушать речь Папы от начала до конца, – сказал аббат. – Отступившие католики хлынули обратно в церкви, и все мировые правительства поняли, что не могут пойти против воли такого множества своих граждан – и Церковь была спасена.

– Но отец Видикон погиб, – прошептала сестра Патерна-Теста.

Аббат кивнул.

– Электрический огонь, который сжег резисторы, сжег и его жизнь. В тот же год его причислили к лику святых, ибо ни у кого не возникло сомнений – он принял мученическую смерть за веру.

– Ни у кого, – согласилась сестра Патерна-Теста, – хотя к тому времени, когда Папа объявил об этом, уже не одного из тех, кто просил у святого помощи, спасало какое-нибудь чудо.

Аббат кивнул.

– Всех, кто работал с магическими приборами, как отец Видикон.

– Конечно, – улыбнулась сестра Патерна-Теста. – Когда они воззвали к нему, святой Видикон уже одержал победу над самыми опасными умонастроениями, которые побуждали человечество впасть в грех отчаяния и опустить руки, и тем самым обратил против них их же собственное оружие.

– Что это были за умонастроения? – Аббат весь подался вперед; жажда познания, снедавшая его, наконец-то сделалась явной. – Как отец Видикон победил их?

Сестра Патерна-Теста негромко рассмеялась и начала свой рассказ.

– Значит, наш Орден был основан тем, кто послужил каналом для Творения? – спросил аббат с горящими от гордости глазами.

– Так гласит предание. – Глаза сестры Патерны-Тесты блеснули. – Но разве лукавый не восторжествовал бы, если бы мы поверили, что такое предание может оказаться вымыслом какой-нибудь монахини с необузданным воображением?

– Или священника вроде нашего отца Риччи – тот тоже был не прочь пошутить. – Аббат усмехнулся, разделяя ее веселость. – Что ж, сестра, когда я стану писать отчет, то предупрежу всех, кто будет его читать, чтобы воспринимали этот рассказ как выдумку – забавную историю, не более, которая иллюстрирует натуру отца Видикона.

– А именно?

– Праведник, но наделенный чувством юмора, к тому же находящий огромное наслаждение в иронии и удовольствие в разрешении парадоксов. – Аббат умерил свою веселость и кивнул. – Не волнуйтесь, сестра, – может, это предание и неправда, но оно вдохновит очень многих.

– Воистину так – ибо все члены вашего Ордена должны были поработать инженерами, прежде чем смогли стать монахами, верно?

– Верно.

– Тогда как же мы можем утверждать, что произошли от святого Видикона? – осведомилась сестра Патерна-Теста. – Мы же не инженеры, а учителя и целители.

– Целители человеческих душ, – напомнил аббат, – а я никак не могу отделаться от мысли, сестра Патерна-Теста, что столь сложный объект, каковым является мозг, должен быть подвержен замешательству и парадоксам не меньше любого компьютера.