Межуев уселся на заднее сиденье. Первым делом он намеревался устроить грандиозный разнос, но Сява деловитым тоном сбил запал босса.

– Тачка на штрафстоянке, там же и труповозка. Шофёр в трезвяке загорает. Хотел бы я знать, какого хрена тебе понадобилось в машине?

– Вы сговорились?

– С кем?

– С полковником.

– Если может договориться бегемот с крокодилом, то да! – Сява откинулся на спинку кресла и заржал в голос.

– В труповозке, между прочим, стояли контейнеры для хранения органов для трансплантации! Я попытался открыть ближайший, но получил по башке.

– Шустрее! – прикрикнул Сява, пихнув водителя в плечо. – Ща прикатим на штраф-стоянку и позырим, если менты не ошмонали тачку.

У входных ворот их встретил голый по пояс мужик с татуировкой на груди. Тёмно-зелёный до синевы кентавр целился из лука в подбородок хозяина заточенной стрелой. Бурная рыжая растительность придавала картине реальности.

– Сява! Гадом буду, век воли не видать, никого к «буханке» не подпускал!

– Хорёк! Менты были?

– Пригнал один. Сержант, задроченный какой-то. Видать, с похмелья. Внутрь не лазил, сдал машину, взял расписку и укатил на эвакуаторе.

– Тачку опечатали?

– Нормально всё, начальник! – сторож оскалился щербатыми зубами.

– Полкан был? – спросил Сява.

– Давайте пошустрее, а то накаркаешь, Сява! Мне срок тащить за чужие дела ни к чему.

– Шугаешься?

– У кого нынче рыло не в пуху, – пробормотал Хорёк. Похоже, он решил встать на путь исправления.

Мужчины подошли к машине. Рыжий охранник достал шпильку из кармана трико, поколдовал над пломбой. Не успел Межуев разглядеть, что он там делает, как Хорёк дёрнул за ручку. Дверца, скрипнув, отворилась.

Межуев остался у машины. Влезать внутрь почему-то не хотелось. Он посмотрел на свои носки, белые полоски на сталисто-сером слились с общим фоном, а что до золотистой тонкой ниточки, так, не зная о ней, ни за что не различишь.

– Палыч! – выкрикнул изнутри салона Сява. – Какие они из себя, эти контейнеры?

– Зелёные ящики такие, типа посылочных.

– Нема таких, начальник! – весело доложил Хорёк. Плечи его расправились, словно сбросил груз висящего срока.

Межуев сунул голову внутрь. Возле запыленной скамейки, действительно, никаких контейнеров не было!

– Ладно, закрывайте жмуровоз!

Рыжий охранник возился с замком немного дольше – ломать не строить!

– Вот что, Сява, я ствол на дороге оставил, – сказал Межуев. – По ходу, братва прибрала. Был такой тип, лысый и усатый. Их водила. Только он и мог зацепить.

– В кепке?

– Лысый, говорю!

– Не грейся так! Я знаю, кто это. Отыщем ствол, всё нормально.

– Начальник! Тачку забирать будешь?

– Ты с кем сейчас говорил, Хорёк?

– Заплатить придётся, – рыжий почесал затылок, – я бы ничё, да квиток уже оформлен ментами.

– Сколько?

– Семь косарей за час.

Палыч не стал торговаться. Благо, денег у него менты не выгребли. Как хорошо быть трезвым, подумал он, глядя на синее небо.

– Завтра доложишь! – сказал Межуев начальнику охраны, после чего сел в свою машину и уехал.

– Он что, всегда такой запаренный? – спросил сторож.

– Хорёк! Давно запретки не видал?

Хорёк сконфуженно опустил плечи. Кто просил лезть не в свои дела? Сява похлопал его по плечу и, прощаясь, окончательно испортил настроение, пообещав в скором времени найти братану путёвую работёнку.

Дом – работа. Работа – дом! Сутки прочь, жизнь без глотка счастья. Наталья шла, понурив голову. Каждый день одно и то же. Разнообразие, оказывается, отнюдь, не повышает настроения! Вот, сегодня шеф наорал ни за что и ни про что! Да ещё руку испачкала, сколько теперь отмываться? Просила же медсестру обработать рану фурациллином, нет же! Молодушка испортила йодом!

Наталья усмехнулась. Ей ли заботиться о внешности? Давным-давно все кавалеры ангажированы. Разобраны на запчасти и упрятаны в лифчики пронырливых ровесниц. Остались свободными одни пропащие. Если не бомжи, то маргиналы, одной рукой шастающие по мусорным контейнерам!

Она поднималась по грязной лестнице подъезда, вздыхая на каждой площадке. Благодаря квартире на четвёртом этаже, Наталья держалась более-менее в форме. Плюс-минус два килограмма, а всё в том же теле. Хоть в чём-то повезло. Сегодня же, ноги еле плелись, с трудом поднимаясь на очередную ступеньку.

Утешало, что завтра выходные. Цикл: дом-работа-дом, замкнётся накоротке. Дом-дом, и никаких магазинов! Телевизор, ванна, кофе, соответственно.

Дойдя до квартиры, Наталья услышала, как надрывается телефон в прихожей. Только этого не хватало до полного счастья!

– Да иду я, иду! – проворчала она, как будто абонент мог слышать.

Как назло ключ не сразу попал в замочную скважину.

А телефон всё трезвонил и трезвонил.

– Да кому там неймётся?

– Наталья, дорогая! Я приглашаю вас на пикник! – раздался голос на всю прихожую.

Наталья вздрогнула. Не отдавая себе отчёта, она, оказывается, нажала на кнопку громкой связи.

– Александр Юрьевич, извините, мне не до шуток.

– Это вы меня извините, Наташа! Вызвал, наорал: в лучших традициях жлоба-начальника!

Наталья устало опустилась на табурет. Похоже, доцент успел где-то принять чего-то более крепенького, нежели «красненького» в буфете. Вот же, мысленно рассуждала Наталья, люди умеют расслабляться после рабочего дня.

Хлопин продолжал развивать идею пикника.

– Понесло Остапа, – пробурчала Наталья, позабыв, что её прекрасно слышно на том конце провода.

– Ну, да и ладно, – согласился чему-то Хлопин. – Так вы меня простили?

– С удовольствием, Александр Юрьевич! – Наталья нажала на кнопку отбоя. Посмотрела на себя в зеркало. М-да, волосы не расчёсаны, висят куделей, по краям темени – залысины как у мужика от большого ума. Да полно! Для кого прихорашиваться?

Наталья переоделась в халат и села у телевизора, скоротать вечер.

Тем временем Хлопину было не до дешёвого времяпровождения перед мелькающим экраном. Взяв с горя бутылочку армянского коньяка, Александр Юрьевич пришёл к выводу, что поводов для радости у него гораздо больше, нежели для печали.

Вернувшись домой, первым делом доцент извлёк вытяжку из промокшего в растворе полотенца. Занятная получилась смесь! Хлопин задумывал изобрести супер-физраствор, а получил качественно новый продукт. Это было видно, что называется невооружённым глазом. Александр Юрьевич капнул пипеткой на кактус, реактив просочился в него, как в губку!

– Вот тебе и челночный механизм! – Хлопин вспомнил тему сегодняшней лекции.

Нежданно-негаданно синтезирован проводник любого вещества внутрь организма. Это открытие предстояло обдумать. С этой целью Хлопин выпил стопочку коньяку. В голове прояснилось. Доцент убрал колбу с полученным раствором в термостат.

Выпив ещё пару стопок, Александр Юрьевич понял: без женщины ощущение счастья не может быть полным. Женщины не было. Любовница торчала с мужем, жена давно удрала, для невесты Хлопин считал себя слишком старым. По паспорту ещё о-го-го, а с виду в двух шагах до гроба. Но и такой сойдёт одинокой женщине. Примерно как… Наталье Семёнове!

Доцент тотчас позвонил старшей лаборантке. Он заливался соловьём, стараясь наговорить Наталье побольше комплиментов. Казалось, ей, изголодавшейся по мужской ласке, хватит шевельнуть мизинцем левой ноги! Но не тут-то было. Хлопин едва не сорвался, но, посмотрев на свою доброжелательную физиономию в зеркало, согласился с Натальей, что пора заканчивать бестолковый разговор.

Доцент надел кожаный плащ и вышел из квартиры. Не смотря на то, что дома стояла ещё одна бутылочка коньяка, захотелось чего-нибудь послабее и поменьше. Пивка, например. В ближайшем супермаркете стояло чешское – равное по цене хорошей водке. Его-то как раз и не хватало. Посидеть, потянуть, сдувая пену, да заснуть в блаженстве.

Кассирша подмигнула пьяненькому мужчине в шёлковом синем галстуке на бежевой рубашке. Он распахнул кожаный френч и сунул руку во внутренний карман за кошельком. Вместо портмоне у него оказалась записная книжка, в которой вложена измызганная сотка! Губы кассирши изобразили перевёрнутую лодочку. Проведя прибором по бутылке, она привстала, метнув взгляд на охранника. Предвиделись осложнения.