Затрезвонил будильник.

– И на том свете достанешь! – проворчала Наталья. Она вернулась в спальню, заткнула будильник. Да, в наше время и мёртвого заставят встать, идти на работу!

Наталья чистила зубы, не включая света. Смотреть на себя в зеркало страшно. Ещё хуже – не обнаружить собственного отражения!

Наталья споткнулась о низкий порог в ванной, выругалась во весь голос.

– Сачкануть от работы по причине собственной кончины не удалось! – сказала старшая лаборантка, щёлкнув выключателем.

Наталья набралась смелости, посмотрелась в зеркало. К удивлению, ничего ужасного и сногсшибательного не произошло. На неё смотрела испуганными глазами Наталья Семёнова, 37 лет от роду, старший лаборант кафедры биохимии. Только вот, веки стали гладкими, залысины пропали.

Отмывая чашку из-под кофе, Наталья заметила, что исчезла матовость ногтей и минитрещин как и не бывало! Хоть сейчас маникюр наводи! Наталья пробежала к шкатулочке – ничего кроме гигиенической пудры, по составу схожей с детской присыпкой! В сердцах Наталья всплакнула. Оттирая лицо, вновь сделала открытие: за ночь вывалилась перемычка щетины между густыми бровями. Решив немедленно привести себя в порядок, а на работе сказать, что задержалась по уважительной причине, Наталья открыла телефонный справочник, чтобы отыскать адрес ближайшего косметического салона.

– И всё не как у людей! – Наталья хлопнула себя по коленям.

Уважительная причина опоздания отыскалась сразу – затопили соседи сверху, такое бывало и на самом деле, но денег на салон не хватало. Что там салон, в обычной парикмахерской, в наше время, за тысячу рублей в лучшем случае, позволят посидеть в прихожей, посмотреть журнальчики с заграничными плосколицыми дивами с накаченными грудями. Эка радость!

Семёнова разозлилась: на что ей вручили гонорар, как не на красоту?

Наталья набрала первый попавшийся в справочнике номер телефона.

– Салон «Афродита» к вашим услугам! – отозвался слащавенький голос.

– Это автоответчик? – Наталья приняла решение: пойти только туда, где ответит живой голос, хотя бы кастрата.

– Что бы вы хотели? Записаться на очередь?

– Ни за что? – нарочно невпопад спросила Наталья.

– Тогда, тогда мы можем проконсультировать вас по работе мастеров.

– Чего меня консультировать? Какой парикмахер, и какими ножницами стрижёт?

– У нас, стилисты высшей квалификации!

Наталья услышала, как надувшиеся губки говорившего ширкнули по мембране телефона.

– Вы не поняли, Я хочу привести себя в порядок немедленно!

– Сегодня, это проблематично…

– Слушай, у тебя есть этот, свободный стилист?

– Вам с услугой на дому?

– Ты бы подсказал мне парикмахерскую для нищих, а? Заплачу! – Наталья шлёпнула себя по бедру, туда, где располагался воображаемый карман.

Молодой человек обиженно опустил трубку.

– М-да, живой голос. Подвёл ты меня, подвёл! – Наталья вздохнула. Поднялась на ноги, уже улыбаясь. Никто не сможет испортить хорошего настроения! Просто не посмеет, да и всё.

Наталья прошла полквартала до поворота к институту, но свернула в противоположную сторону. Там где-то, помнилось, была парикмахерская.

Цирюльня осталась на месте. Вывеску никто не поменял. Может быть, потому что в подворотне, и мало кому заметны подъеденные потёками ржавчины синие буквы на козырьке подъезда.

– Маникюр? – сморщилась парикмахерша, оглядев вошедшую в бесформенных брюках и объёмном пиджаке.

– Он самый.

– Прямо сейчас?

– Желательно.

– О-ох. Покажите!

Наталья вытянула руки вперёд.

Парикмахерша улыбнулась. Ногти, поражающие девственной чистотой. Цельные, как игрушка. Работать с такими одно загляденье. Радость мастеру, удовольствие клиенту.

Парикмахерша усадила женщину, занялась работой.

Наталья не успела помечтать, как парикмахерша известила:

– Готово!

Наталья, вращая ладонями, оглядела ногти со всех сторон.

– А лак положите?

– Ни к чему губить создание природы! – результат работы, похоже, прибавил радости мастеру.

– Сколько я должна?

Парикмахерша назвала смешную цифру.

Наталья тотчас расплатилась.

– Недавно приехали?

Наталья одарила мастера взглядом, заимствованным у старой преподавательницы своей кафедры.

– Извините.

– Да это вы простите меня! – Наталья прижала ладонь к груди. – Можно сказать, я только что проснулась.

– Женатый?

– Нет.

– Тогда позвольте дать вам несколько советов.

Наталья вытянула лицо вперёд, стремясь не пропустить ни одного слова.

– Смените, – парикмахерша махнула рукой, – а лучше купите себе платье!

– Спасибо.

– И, пожалуйста, не делайте химической завивки! Жаль портить такую красоту.

– Вы полагаете?

– Если желаете, за полчаса сделаю причёску Нефертити.

– Мне бы попроще.

– Как скажете, но вы куда-то спешите? – парикмахерша взглядом указала на контейнер защитного цвета в руке посетительницы.

– Нисколько я не спешу!

Как и обещала, мастер уложилась в тридцать минут.

– И всё же, смените имидж! – повторила она на прощание.

Наталья улыбнулась в ответ, увидев себя в зеркало, счастливую и цветущую – Бальзак со своими клячами отдыхает – Семёнова прыснула со смеху, как школьница.

Выйдя из парикмахерской, Семёнова зашагала дрейфующей походкой. Бедром вперёд, что называется. Галифе её раздувались на бёдрах, морщась в промежности. Действительно, ужас. Сгорая от стыда, с новой причёской, с наманикюренными ногтями, но в солдафонской форме, Семёнова строевым шагом направилась домой.

– Погибать, так с музыкой! – сказала она, вынимая из толстой книги пачку долларов.

Лёня, потирая руки, ожидал посредника. Они уговорились по телефону, что тот прибудет к полудню. С деньгами, разумеется. Товар Лёня оценил в сто тысяч долларов, для пробы. Остальное, очень много! Насколько много, Лёня боялся и подумать. Ляпин решил дать на пробу только один из двух компонентов.

Полагая, что босс ничего в этом не смыслит, Ляпин задумал параллельную сделку. Достать реактивы проще простого, он «купил» пьянчугу шофёра, вывозившего отходы класса «В» из медицинских учреждений.

Водитель уговорился на фунфурик медицинского спирта. Он заглотил стакан и поехал на свалку. По дороге уснул за рулём, затем из памяти выпал изрядный кусок. Но, придя в себя, Петрович увидел постороннего человека у контейнера с нужными отходами. Не составляло труда отрубить залётного двумя сложенными кулаками. Интеллигентишко оказался хилым, отключился с первой попытки.

Машина как назло не заводилась. Петрович забрал контейнер и потопал в сторону от трассы. Дойдя до свалки, он попросил знакомого бомжа, постояльца помойки, позвонить Лёне, благо тот нацарапал свой номер на бумажке. Клиент тотчас примчался, забрал контейнер, а Петрович – двести пятьдесят граммов без малого чистейшего медицинского спирту!

Ляпин исследовал контейнер, нашёл полотенце и ватный тампон, пропитанный биологической коричневато-серой жидкостью. По интенсивности окраски они отличались, что позволяло Лёне внести их в разные категории. Что это были именно те растворы, о которых упоминал Хлопин, сомнений не было. Лёня учился в медицинском, худо-бедно закончил с синим дипломом, но зато с красной рожей, а не наоборот! Не долго мудрствуя, Леонид Геннадьевич запихал ветошь и ватку в разные банки, залил физиологическим раствором. Готовую вытяжку разлил по двум флаконам. Начальнику доложил, что Хлопин больше не нужен.

– Изобретение в наших руках!

Сява хмыкнул, но к сведению принял.

– Палыч, всё не так плохо! – сказал он Межуеву, отчитываясь за неудачный ночной набег на биохимическую лабораторию.

– Ничего не нашли! – Межуев потряс чистым листком бумаги над столом. – Спецу отказали, но крысу завели!

– Крыса в клетке. Эта хрень во флаконе, точно у него. Спец нам на кой? Он что, каждый день изобретает? – спросил Сява и, не дождавшись ответа, продолжил: – У нас был такой на зоне Архимед. Он десять лет над какой-то лабудой мозговал!