Эррандо уходит в море, а я отправляюсь в Сарауц (Zarautz), один из крошечных городков в окрестностях Сан-Себастьяна. Раньше здесь жили китобои и корабелы, а теперь он необычайно популярен среди сёрфингистов. В нём находятся пять авторитетных школ сёрфинга и проводятся этапы чемпионата Европы и мира по этому виду спорта.
Ещё вчера, по дороге из Бильбао я обратила внимание на длинный пляж с белым песком и фигурными волнами. Преданные фанаты этих волн приезжают сюда со всех концов света. Смысл красивого и опасного спорта – «поймать волну» – превратился в концепцию жизни многих людей, барахтающихся в бурном и беспокойном житейском море. Но что такое «поймать волну»? Это же не зверь, которого можно выследить и обмануть. Нет ничего общего и с отчаянной попыткой схватить на лету выскользнувшую из рук чашку. Волна – не удача, которую принято «ловить за хвост»…
Мои мысли прерывает бронзовый мужчина без возраста и особых примет, в синих нейлоновых шортах, с хвостом мокрых выгоревших волос.
– Привет! Хочешь научиться кататься на доске? – без обиняков интересуется он.
«Инструктор», – определяю про себя я, а вслух вежливо отвечаю:
– Нет, спасибо. Просто любуюсь океаном.
– Боб, – представляется «инструктор», с улыбкой протягивая руку, – я не инструктор, не бойся, просто любитель.
Вот те на – неужели мои мысли написаны у меня на лбу?!
– Елена, – отвечаю, смущённая его проницательностью. – Как ты понял, что я подумала?
Боб только пожал плечами.
– Ты здесь живёшь? – спрашиваю я чтеца мыслей, сглаживая неловкость.
– Примерно треть года, остальное время – в Риге. А ты? – у Боба такой же акцент, как у меня.
– Я здесь впервые и абсолютно случайно… Может, перейдём на русский?
– Тогда зови меня Борисом!
– Борис, не представляю: что ты здесь делаешь треть года?
– Как что? – волны ловлю! – улыбается он, – а если серьёзно – стараюсь проживать здесь жизнь. Именно проживать, а не прожигать и не переживать. Чувствуешь разницу?
– Это когда живёшь «здесь и сейчас»? – ехидничаю я.
– Вот-вот. Только эта избитая фраза не по мне. Я говорю так: жить свободным от прошлого и будущего.
– Занятно! Об этом мечтают многие, но получается далеко не у всех.
– Просто большинство людей хоть и мечтают, но сами не готовы так жить. Они боятся или не верят, что это возможно.
– А ты веришь?
– С некоторых пор да. А раньше, как и многие, я откладывал жизнь на потом, или пилил без устали опилки прошлого, – Борис увлекает меня к воде. – Пойдём, я покажу тебе, что такое сёрфинг – и ты лучше поймёшь, что значит жить свободным от прошлого и будущего.
Мы отправляемся в сторону мыса, где волны круче и выше. У подножия скалы – пара фургонов и красный скутер. На песке сушатся доски. Возле досок – люди и большой лохматый пёс. Когда мы проходим мимо, лишь он один поднимает голову и провожает нас усталым, умудрённым взглядом. Потом глубоко вздыхает, кладёт мокрую, в песке морду на лапы и продолжает дремать.
– Знаешь, человеку иногда требуется внешний пинок, чтобы он мог по-настоящему оценить то, что имеет, понять, насколько богат, – рассуждает Борис. – Я имею в виду, конечно, не деньги или материальные ценности. Риск – это и есть тот самый пинок! Он учит проживать жизнь «наотмашь».
– Тебе что – не хватает пинков в обычной жизни?
– Пинков-то хватает! – улыбается сёрфингист. – Но не каждый пинок годится для осмысления жизни! Что ты смеёшься? – он сконфуженно умолкает, но вскоре возвращается к прерванной мысли. – Разумеется, рисковать можно по-разному – просиживая за столом казино или стреляясь на дуэли. Но риск должен приносить не только выброс адреналина, но ещё и радость, и озарение, и пользу какую-то. Вот тогда он оправдан!
Я задумываюсь о пользе риска и вспоминаю, когда и как рисковала в последний раз. Не так уж давно! – четыре дня назад, когда приняла приглашение Эррандо. «Последствия» этого рискованного шага налицо.
– Вон смотри! – Борис указывает на одинокую фигуру, как поплавок торчащую из воды. – Этот парень ждёт волну. А теперь глянь туда, – его рука описывает плавную дугу в сторону открытого океана, – видишь? – там образуются «споты» – так мы называем водяные свитки. Раскручиваясь, они могут превратиться в хороший гребень, а если повезёт – в «трубу» метров в пять.
Расслабленный до сих пор сёрфингист тоже замечает споты, ловко взбирается на доску, ложится плашмя и начинает энергично грести руками против течения. Видно, как волны безжалостно хлещут его по лицу, пытаясь отбросить назад – но он не сдаётся. Доплыв до известной только ему заветной черты, молниеносно вскакивает на ноги и… Дальше как в замедленной съёмке красивого фильма об океане: стремительное скольжение по гребню волны, нырок сквозь искрящуюся бирюзовую толщу и движение по ревущему водному тоннелю. Несколько секунд, и волна опадает, с сожалением выплюнув улизнувшую добычу на мелководье. Парень, издав победный клич, спрыгивает с доски и замирает в ожидании следующей волны, которая непременно будет лучше и опасней предыдущей.
Насмотревшись на отчаянных смельчаков, на споты и гребни, мы с Борисом садимся в тени фургона. Он достает термос, бутерброды.
– Знаешь, я ведь по профессии финансист, – говорит сёрфингист, разливая по чашкам кофе, – банкир. Сделал карьеру, заработал денег, построил дом, женился, потом развёлся, поставил на ноги дочерей… Оглянуться не успел – полжизни позади. А вроде, как и не жил вовсе, – суета сует и томленье духа. Надоело. Вышел из бизнеса, продал долю, вложил деньги. Первый раз приехал сюда шесть лет назад. С тех пор с мая по август, иногда и дольше, живу в Сан-Себастьяне. Мне здесь нравится: океан и ветер, свобода и радость без особых на то причин. Тут есть своя компания, но мне особо никто не нужен. Я полюбил одиночество. И перестал бояться смерти, потому что понял: важно не сколько – а как ты живёшь…
– Интересно, что ты делаешь, когда уезжаешь отсюда? – пытаю я бывшего банкира.
– Знал, что спросишь. Делаю то, на что не хватало времени в той, прошлой жизни: читаю книги, учусь рисовать, изучаю языки… сочиняю эпитафии безумцам вроде меня…
– ???
– Шучу, конечно! – улыбается Борис. – Если ты имеешь в виду работу, – веду занятия в университете, на географическом факультете. Курс называется «Искусство странствий». Это факультатив, на лекции ходят с десяток человек, не больше. Зато все они уже научились жить свободными от прошлого и будущего!
– И все они, конечно же, сёрфингисты?!
– Вовсе не обязательно, – смеётся Боб, – но все они не боятся рисковать и быть непохожими на других.
На мгновение я испытываю что-то вроде лёгкого укола белой зависти.
– Вот думаю: а смогла бы я так жить?
– А ты не думай – пробуй!
…К вечеру бухта озаряется пунцовым закатом. На фоне отливающего золотом моря шустрые фигурки сёрфингистов, хрупкие на фоне океана, выглядят отчаянно красиво. Эти бесстрашные (а кто-то скажет – безумные!) люди ни за что на свете не променяют свою теперешнюю жизнь на пресную предсказуемость прошлой, не вернутся к безопасной стабильности, которую когда-то отвергли. Но так ли необходим буквальный, физический риск для того, чтобы освободиться от прошлого и перестать жить будущим? Игра на острие жизни и смерти, конечно, выбивает из головы всякие глупости… Но как быть с пустотой? Её адреналином не заполнишь!.. И потом, мы не совсем уж независимы от своего прошлого: оно в виде накопленных денег, знаний, опыта кормит настоящее – признаёшь ты это или нет.
– Борис, хочу спросить тебя вот о чём: если бы ты не был в прошлом успешным банкиром, удалось бы тебе жить так, как ты живёшь?
– Ты хочешь знать, на что я живу? – уточняет Борис.
– Да, именно. И смог бы ты жить на зарплату преподавателя?
– Хороший вопрос, – сёрфингист задумывается. – Я так тебе отвечу: если бы я не был в прошлом успешным банкиром, то всё равно поменял бы свою жизнь. Возможно, я катался бы на доске не здесь, а у себя на Рижском взморье или был бы не сёрфингистом, а, к примеру, скалолазом. На худой конец – просто бродягой!
