Конечно. Да. Естественно. Ну что Вы! Всё сделаем. Запомнил. Передам. Да, записал. Расчёты? Да, готовы. Конечно, Вы. Конечно, только Вам! Стараемся. Успеем. Безусловно. Нам — премию? За наши-то грехи?? И что сказала Клавдия Петровна? Прекрасно… В смысле — дура. Хи-хи-хи. Не сомневайтесь. Выполню. Так точно. Работаю как вол — не сплю, не ем. Но если надо — мог бы сверхурочно… Когда? В субботу утром? Без проблем. Не затруднит. Да, доложу попозже. Нисколечко! Совсем наоборот! Я тоже рад! Спасибо! Вам того же! (кладёт трубку) Иди ты в жопу, старый идиот… Ты исчезла так решительно, За собою дверью хлопая, Как всегда обворожительна, Крутобедро-кругложопая. Даже щётку не оставила — Вместе с пастой в сумку кинула, Это знак того, как правило, Что бесследно чувство сгинуло. Только в этом и вина моя, Не сумел признать достойно я: Ты у нас — святая самая, Я у нас — ведро помойное. Эх, огурчики солёные, Эх, перцовка с коркой инея! У любви глаза зелёные, У разлуки рожа синяя… Был бы юным — гулял бы до чёртиков, Кирпичами швырял бы в ворон, Прыгал с крыш, со ступенек и бортиков, Без поправки на время и сон. Был бы старым — построил бы пасеку, Мёд бы кушал от собственных пчёл, Перечёл бы спокойно всю классику, И себя бы ещё перечёл. Дайте молодость с песнями-шутками, Или старость в героях труда, А то с этими, блин, промежутками Хрен поймёшь — ни сюда, ни туда. Звеня гитарой шестиструнной, Наполнив криком водоём, Он пел романсы деве юной О светлом будущем вдвоём. Она рукой воды касалась, Чуть-чуть зардевшись от стыда, Ей в ту минуту показалось, Что так и быть должно всегда. Но правда — вещь такого свойства, Легко всплывает, будь готов! Жена — расплата за геройство, С ухмылкой вышла из кустов. И гриф гитары шестиструнной Пронзил несчастного стрелой… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Не обещайте деве юной,© Когда живёте с пожилой. Самое ужасное вночи — Это не ворюги-щипачи, Не маньяк, не полная луна, И не подзаборная шпана. Самое ужасное вночи — Это не соседи-стукачи, Не скрипучий чёрный «воронок», Не тревожный в дверь твою звонок. Самое ужасное вночи — Не змея, не волки, не сычи, Не Бабай, не мёртвая рука, Не обвал внезапный потолка. Самое ужасное вночи — Это недержание мочи… Далеко, на холодном севере, Сзади чёрные, спереди белые, Три пингвина сидели на дереве И черешни жевали спелые. А на юге, у моря синего, Друг за друга цепляясь рожками, Две жирафы лежали массивные И кисель поедали ложками. Но на юге, как и на севере, Было нечто и более важное: Я наврал вам. А вы поверили. Надо бдительней быть, граждане. Мой умишко хил и сужен Наподобие глиста, Интернет мне очень нужен — В нём сижу я неспроста. Чтобы в чатах лить помои На админов и гостей, Чтоб пасти лошадок Трои В лентах свежих новостей. Чтоб e-mail отправить мэру «Об асфальт себя убей!» Чтоб купить в Ebay фанеру И продать её в Ebay. Мне не страшно, мне не стыдно, Даже более того: Я родился, очевидно, Раньше web’а самого. Излови меня, а ну-ка, Да зубами поскрипи… Замечательная штука — Динамический айпи. Кому теперь тот факт вменять в вину, Что молодёжь, придя на посиделки, Не «Поднятую» смотрит «целину», А в основном «Опущенные целки»? Разлетелись по свету стихи, От восторга повсюду вздохи… Кто не любит их — просто лохѝ, Да чего там лохѝ — лòхи. Я — предвестник больших перемен, Мой в историю вклад огромен, Я по сути своей — феномèн, Я бы даже сказал, фенòмен. А на днях уже сделали чат — В чате все обо мне судачат, Вот какой ведь процесс-то начàт! Да какое начàт — нàчат! Это — славы всемирной зенит! Значит признан, оценен, понят! Целый день мой мобильный звонѝт, А ночами, подлец, звòнит. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Задремал я над глупым стихом… Рядом в мисочке — суп с горохом… В тесной кухне, покрывшейся мхом, А местами — вообще мòхом. |
