Общество разделилось, но сохранило лицо.

Люди долго привыкали к новым ролям и снова учились сосуществовать друг с другом. Не сразу, но все устаканилось.

Главное, генералу удалось избежать гражданской войны.

В рамках стимулирования полезного труда и предотвращения утечки мозгов была реализована балльная экономическая кредитная модель – так называемая система услуг и технологичных поощрений Metropolis-2147.

Каждый колонист или Намгуми, зарегистрированный в базе данных ИВК, мог выполнять значимые для Центра поручения: организовывать промысловый отлов и последующую обработку летучей рыбы, трудиться на строительстве и ремонте периметральных ограждений, патрулировать территорию, обслуживать ветряной парк и пр.

Выполненный труд тарифицировался в зависимости от объема и ценности, по ранжированной модели премирования.

Виртуальные баллы – квалификационные кредиты – начислялись в электронную личную карту на удаленном командном сервере, а снимались по приложенному к сканнеру отпечатку пальца в едином обменном центре.

Баллы можно было тратить на сервисные услуги и препараты, бесконтактную стоматологию, помощь при родоразрешении, пищевые добавки и эко-витамины, упаковки антидота Citoсhrom-X, питьевую воду, батареи, запчасти, детские принадлежности, а в особых случаях – по спец-допуску – даже на оружие и боеприпасы.

За кредиты можно было приобрести практически всё, включая кибернизированного секс-дройда. Но популярностью они не пользовались. Более того, официально были зафиксированы случаи спаривания людей с Намгуми. Разумеется, без последующего деторождения.

Двое вооруженных постовых охранников расступились, и, пройдя через автоматически открывшиеся двери, генерал очутился в оживленном помещении командного пункта с большими панорамными окнами и десятком сидячих операторов, уставившихся в моргающие экраны.

Сильный ливень безжалостно хлестал по тонированным стеклам, то и дело вспыхивали цепочки молний.

– Офицер на мостике! – прокричал первый заметивший полковника человек.

Все как по команде встали со своих мест.

– Вольно. Алисия, какого черта у вас тут творится?

Первый помощник, Алисия Джералдин Бёрк, подошла к генералу вплотную. Ей было пятьдесят пять лет. Родилась она вместе с Файервудом на Эспайере, с разницей в несколько месяцев. Они одновременно закончили офицерские курсы, вместе углублялись в тактическую специальность, позже напару проходили переподготовку по дисциплине «Навигация и военная стратегия в условиях колонизации и контактов третьей степени».

Алисия была влюблена в Самсона. Много лет они встречались. Но, как это часто бывает в жизни, однажды он ушел к другой, более молодой и независимой.

В 39 лет, ещё будучи тогда полковником, Файервуд подписал регистрационный акт вступления в официальные отношения с 16-летней девушкой Элизабет Офелией Уорд. Через год, в обход строжайшего запрета на естественное оплодотворение, у них родилась Саманта. Генерал ждал сына, но дочь полюбил без памяти даже ещё сильнее.

Надо отдать должное Алисии, как мужественно она пережила этот разрыв. И как она смогла найти силы продолжить службу под началом когда-то дорогого ей человека, совершившего, по её личному мнению, «предательство».

Но и здесь не все так просто.

Институт брака на Эспайере был замещен практикой пятилетних контрактов с правом пролонгации по обоюдному согласию. Подобная модель крайне положительно себя зарекомендовала в плане прочности и, одновременно, гибкости отношений, которые, в случае увядания, не сохранялись, вопреки здравому смыслу или групповому порицанию, во что бы то ни стало.

Самсон Доминик Файервуд считал, что их отношения с Алисией себя изжили, и по истечению срока контракта, сполна исполнив все свои обязательства, продолжил строить личную жизнь за пределами распавшегося союза. Он квалифицировал это среднестатистической нормой.

– Генерал, сэр. Разрешите доложить. Очень сильная турбулентность. И ещё, – она помедлила, не решаясь выпаливать плохие новости все сразу. – Мы потеряли один ветрогенератор и вспомогательную подстанцию.

– Жертвы среди личного состава, раненые?

– Никак нет!

– Что произошло? Удар молнии?

– Так точно!

– Вольно, – полковник подошел к рулевому оператору, «колдующему» над сенсорными виртуальными рычагами. – Гомер, что со стыковкой – почему так долго?

Очередная воздушная яма сильно встряхнула всю платформу. Парящая Северная Станция зависла в нескольких десятках метров над посадочной площадкой и в данный момент аккуратно, метр за метром, снижалась, чтобы идеально совместить при контакте все функциональные точки и узлы с сервисными помостами и дебаркадерами на поверхности.

Громадная взлетно-посадочная площадка представляла собой жесткую амортизационную конструкцию высотой несколько метров, установленную на вычищенной равнине у самого подножия горного хребта Мапири-Экселис, усеянного огромными ветрогенераторами.

Идеальное с точки зрения географии место для выработки энергии, в котором преобладала ветреная погода. Ведь именно здесь, в нескольких десятках километров от скопления гейзерных источников, заканчивались несколько скоростных воздушных потоков, разбивающихся о скалы.

Каждый отдельный ветрогенератор при скорости ветра 18 м/с и выше вырабатывал до 4 мегаватт в час. Без учета промышленных нужд, этого хватило бы на потребности 4500 человек. Но в северо-восточной части, по последним данным, находилось не более 3 955 колонистов и около ста с небольшим зарегистрированных Илиокрийцев на постоянной занятости. Энергии хватало на всех.

Антигравитационная установка платформы потребляла примерно 9 мегаватт в час, и чтобы обеспечить запас электрической мощности в воздухе, для её запасания и сбережения были предустановлены две полуторатонные литий-воздушные батареи.

Кроме того, функционировали собственные ветрогенераторы, маленький парк солнечных батарей и турбореактивные двигатели для создания тяги и движения всей конструкции. Установленный на станции термоядерный двигатель, один из трех, некогда снятых с Эспайера, вышел из строя и починке не подлежал. Его должны были вот-вот заменить на привезенный с южного лагеря ещё действующий аналог, но процесс «с той стороны» всячески затягивали. Приходилось «крутиться».

В случае враждебной атаки аборигенов, потопа или землетрясения мобильность «сердцевины» ИВК – Северной Станции – обеспечивала выживаемость центра репродуктивной генетики, запасов яйцеклеток и части военной мощи, а также сохранение кадрового состава верховного командования.

Перемещения по воздуху осуществлялись редко, в основном в тренировочных целях, и исключая ночное время с циклонами и бурями, во время которых взлет был строго-настрого запрещен.

Вокруг площадки размещались ангары техобслуживания, электростанция, казармы для боевых отделений и жилища выходного дня для персонала.

Многие члены командования и руководящей элиты успели получить себе отдельные дома в «Never Utopia» (Несбыточная Мечта) – так называемом поселке повышенной комфортности, построенном у озера Амсу. Примечательно оно было тем, что на него часто наведывались Даббары. Процесс купания и питья воды небесными китами завораживал даже видавших виды самых чопорных «солдафонов».