Харальд встал и направился к выходу. Он ужасно устал, но не имел права показать это. Не имел права проявить слабость. Не сейчас. Не перед этими людьми. Время ещё придёт. Нужный человек ждал его. Человек с вопиюще нечистой кровью, без родословной, а до недавнего времени и без имени. Настолько не вписывающийся в рамки, что подлежит уничтожению. Не отдам. Он мой.

Ключ не хотел поворачиваться в замке. Наконец, дверь открылась. Тихо. Как же здесь тихо. Он появился бесшумно. Приблизился вплотную, сжал тонкими пальцами ремень, заглянул в глаза. Его грех, его безумие, его спасение. Мягкие, чуть солоноватые губы. Ты не даёшь мне сойти с ума, не даёшь потерять себя. Не даёшь стать винтиком военной машины. Ты этим меня убиваешь.

Харальд отстранился. Не сейчас. Он слишком устал. На юноше была только рубашка, его рубашка. Она была ему велика, но вещей Нэля он намеренно с собой не взял. Харальд обогнул юношу и направился в ванную. Закрыл дверь перед самым его носом. Стоя под горячими струями дезинфицирующего душа, Харальд, наконец, смог расслабиться. Вода смывала с его кожи взгляды отца, слова Рихтера, подозрительность, разлитую в воздухе. Ему ещё надо было поговорить с сестрой. Нэль. Он стал уверенней, получив имя. Или просто слишком напуган? Страх, делающий смелее, толкающий на то, на что раньше бы не решился, чего бы не посмел.

Когда он вышел из душа, Нэля нигде не было видно. Ну и ладно. Харальд снова запер дверь. Комната Гринхильды была дальше по коридору направо. Дверь открылась быстро, сестра ждала его.

– Прости, что так поздно, – Харальд закрыл за собой дверь, – ты хотела поговорить?

– Сразу к делу, так на тебя похоже, – Гринхильда прошла в гостиную и села в кресло, – да, хотела. И ты, мне показалось, тоже.

– Да. Адель?

– Она напугана, всего мне не рассказывает. К тому же не совсем здорова. Можешь поговорить с ней?

– Я? – Харальд был удивлён, – поговорить? Я думал, она доверяет тебе.

– Доверяла. Она всегда была тихой, но сейчас она напугана. Если это Рихтер…

– Я поговорю с ней, всё равно собирался к ней зайти. Но это ведь ещё не всё? Гринхильда, что случилось? С тобой. С нами. Ты больше мне не веришь? – Харальд подошёл к сестре.

– Наблюдательный, – Гринхильда улыбнулась. Тепло и грустно, как раньше, – мой милый брат, я просто ревную.

Гринхильда встала и положила руку на плечо брата. Ревнует?

– Раньше я была самым близким тебе человеком. Мы всегда были вместе. Я эгоистка, ты же знаешь. А потом ты уехал, оставив меня.

– Я жил в общежитии при Академии, куда я мог тебя забрать? А потом я ведь приглашал тебя!

– Да, но к тому времени я уже научилась жить без тебя, – Гринхильда провела кончиками пальцев по его щеке, – сначала было тяжело, но я стала сильнее. Я бы мешала тебе. Молчи. Я знаю. Но я верила, что всё ещё остаюсь для тебя самым важным человеком. Когда я приехала к тебе, я поняла, что ошибалась.

– Гринхильда, ты важна для меня, – Харальд легонько сжал её пальцы.

– Да, но у тебя есть тот, кто важнее. Ты познакомишь нас? – Гринхильда мягко улыбнулась и чуть сжала пальцы брата. Важнее? Она думает, что Нэль для него важнее?

– Гринхильда, – Харальд замолчал, не зная, что ответить. – Он спасает меня от безумия, от одиночества. Не даёт стать чёрным или серым, понимаешь?

– Да, понимаю. Но это может погубить тебя. Какой он?

– Вопиюще неформатный, – Харальд улыбнулся, – не вписывающийся ни в одно правило.

– Как раз то, что тебе нужно, – сестра покачала головой, – а я уж боялась, что ты стал частью армии, и она поглотила тебя. Ты выбрал свой путь – оставаться собой, чего бы тебе это не стоило. Возможно, это будет стоить тебе жизни. Возможно, он тебя погубит. Но ты с радостью умрёшь за него. Это я знаю точно.

– Гринхильда, – Харальд смотрел в глаза сестры и видел в них печаль, как приговор, и признание Нэля, как надежду

– Так ты нас познакомишь?

– Когда-нибудь обязательно, – Харальд сжал руку сестры и поднёс губам, – если бы мы не были братом и сестрой.

– Да, если бы, – чуть слышный шёпот, – если бы…

– Неужели ты думаешь, что он может быть для меня важнее, чем ты?

– Брат, – Гринхильда вздохнула и снова провела пальцами по щеке Харальда, – ты никогда не поймёшь, насколько человек для тебя важен, пока не потеряешь его.

Она грустно улыбнулась и отстранилась от брата. Он понял, что ему пора уходить. Она снова ему доверяла. Харальд был рад этому, но у этого доверия был горьковатый привкус прощания.

Надо было навестить ещё одну сестру, Адельхайт. Он очень надеялся, что она в своей старой комнате. С другой стороны, это означало, что она не с мужем. Харальд постучал. Шаги послышались почти сразу, она ещё не ложилась.

– Харальд. Что-то случилось? – Адель выглядела бледной.

– Нет, прости, что испугал. Я просто хотел поговорить. Можно войти?

– Да, заходи, конечно, – сестра посторонилась, пропуская его в комнату, – я понимаю, у тебя много вопросов. О Рихтере. Он тебе не нравится, ведь так?

– Ты же знаешь, что нет. Он тебе не подходит. Самовлюблённый карьерист. Он тебя пугает?

– Нет, – Адель обхватила себя руками за плечи, – но у него много гостей, некоторые из них… Не знаю, как сказать, я чувствую угрозу. Может, всё дело в ребёнке, я стала видеть опасность там, где её нет.

– Не обязательно, – Харальд проводил сестру до кровати, – тебе лучше лечь. У него ведь и раньше было много гостей. Он всегда стремился к выгодным связям.

– Он стал много пить. А когда выпьет, начинает говорить о величии расы и о власти. Ничего запретного, так же как и везде, но меня это почему-то пугает.

– Мне тоже что-то показалось странным. Адель? – взгляд сестры был каким-то настороженным, – ещё что-то?

– Ребёнок. Он хотел сына…

– Он обвинил тебя? – Харальд обнял сестру за плечи, она чуть дёрнулась, – он тебя бил?

– Нет, – и совсем тихо, – почти нет.

– Ублюдок! Как он посмел!

– У него есть на это право. Я так благодарна Гринхи, благодаря ей я узнала мужчину, уважающего женщин, тебя, брат, – Адель улыбнулась, – всё нормально. Он скоро успокоится.

– Гринхи? Она не разрешает мне сокращать её имя, – Харальд улыбнулся против воли.

– А мне никогда не запрещала. Харальд, если с ним что-то случится, с Рихтером…

– Оставайся с семьёй мужа. Или переезжай ко мне. Не надо тебе возвращаться сюда.

– Конечно, но… Харальд, это серьёзно? Я боюсь за свою дочь, – в глазах Адельхайт была мольба. Ублюдок, она ведь была гордой. Свою дочь. Не его, не нашу. Малышка, да ты уже от него отреклась.

– Не стоит. Я не дам в обиду ни тебя, ни её, – Харальд прижал сестру к груди и легко коснулся губами её волос. Вернул сестринскую нежность, которую дала ему Гринхильда. Забота и сочувствие были слишком опасными вещами, чтобы хранить их у себя, – постарайся уснуть.

Харальд укутал сестру пледом и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Теперь можно отдохнуть. Завтра приедут оставшиеся братья и сёстры.

Ключ натужно скрипнул в замке. Харальд прошёл в спальню. Как он и думал, Дэнель был там. Лежал на кровати и читал газету. Рубашка доходила юноше до середины бедра и мало что скрывала. Харальд усмехнулся, любуясь изгибами знакомого тела. Дэнель встрепенулся и испуганно вскинул голову.

– Что читаешь? – губы мужчины дрогнули в усмешке, в глазах Дэнеля мелькнули паника и вина.

– Ты не запрещал… газеты, – он склонил голову, мягкие пряди закрыли лицо, потом снова распрямился, с вызовом посмотрел в глаза мужчине, – ты ведь сам меня научил!

Харальд рассмеялся. Да, не ожидал он такого. В глазах юноши горел тот же огонь, что и тогда, когда они впервые встретились. Непокорность.

– Можешь брать книги, в газетах одна пропаганда.

Дэнель радостно улыбнулся и аккуратно положил газету на тумбочку у кровати. Харальд разделся и лёг. Притянул к себе юношу.