С утра Елена Дмитриевна была бледна и молчалива. Даже не цеплялась по своему обыкновению к Инессе и не давала полезных советов по ведению хозяйства Юльке. Илья ни на шаг не отходил от Стаса. Видимо считал, что тот уже на его стороне. Юлька наметанным глазом видела, что Стаса это злит, но держался он по-прежнему вежливо и корректно.

На завтрак в очередной раз открыли банки со шпротами, достали крекеры и печенье. Юлька сварила рисовую кашу Сашке и Марку. Малышка опять отказалась, только сгрызла одно печенье и выпила молока. Стас отнес тарелку Марку. Вернулся, озабоченно хмуря брови.

А Инессу после завтрака стошнило. Из отделанной кафелем комнатки она вышла, держась за стену. Присела на стул и неуверенно улыбнулась:

– Видимо, сайра вчера попалась несвежая…

– Мда-а, сайра, конечно. Продуктов на пять месяцев запасли. Зачем, спрашивается? Надо было на все оставшиеся средства вертолет покупать… наверно, хватило бы. И брать с собой кого-нибудь полезного, кто не только кулаками махать умеет. А так, пока в пробке стояли, нахватались радиации. Не подумали мы… Ох, не подумали… – не удержалась Елена Дмитриевна.

– Крепка задним умом… старуха Изергиль, – процедил еле слышно Илья.

– Я?! Ах ты Рембо недоделанный! – возмутилась Елена, и Юлька поняла, что сейчас начнется пошлая базарная свара.

– Кошелка драная!

Елена Дмитриевна побагровела и набрала воздуха в легкие. Сашка, засунув палец в рот, с зачарованным интересом изучала орущих друг на друга дяденьку и тетеньку. Она никогда прежде не видела кричащих друг на друга людей и не слышала таких слов. Если только по телевизору. Но по телевизору много чего показывают… говорящих котов, например. Юлька со Стасом почти никогда не ссорились, так уж у них было заведено. А если разногласие все же случалось, то проблему обсуждали вежливо, не повышая голоса, стараясь выбирать время, когда Сашка спала. Дольше суток ссора никогда не длилась, к утру обиды забывались.

Правило завел Стас. До него Юлька часто скандалила с матерью и считала это совершенно нормальным. Когда она по привычке попыталась в первый раз наорать на Стаса, он искренне удивился и огорчился. Так искренне, что ей стало стыдно, и больше она таких попыток не совершала.

Воспитатель в Юльке лихорадочно подыскивал для Сашки правдоподобное объяснение происходящему.

– Илья, а почему вы, собственно, позволяете себе такие выражения по отношению к даме? Я не намерен терпеть в адрес Елены Дмитриевны подобные высказывания! – тихо, но твердо произнес Стас.

Илья вскинул голову, хотел ответить… но, оценив расстановку сил, понял, что на его стороне никого не окажется. Встал, злобно сузив глаза, шутовски расшаркался:

– Простите мя, грешного, занесло дурака, больше не повторится!

Засунув руки в карманы и независимо насвистывая, он удалился в сторону компьютера. Спустя пару минут оттуда послышались приглушенные звуки стрелялки, которую вчера обнаружил Стас. По-видимому, ленивый системщик забыл стереть игрушку перед сдачей компьютера в эксплуатацию заказчицам, и вот теперь она пригодилась.

Марк заворочался, выбрался из-под одеяла, сел и негромко хмыкнул. Юлька взглянула на него и обмерла. Лицо и руки молодого человека покрылись красными пятнами, а кое-где и небольшими язвочками, глаза лихорадочно блестели.

Она подошла, присела на корточки:

– Марк, у тебя температура? Чем помочь? Что принести?

– Яда! – бодро, как всегда, ответил Марк и добавил шепотом: – скажи своему ковбою, что порядочность еще никогда и никого до добра не доводила. Надеюсь, Илья его не зарежет ночью кухонным ножом. Это надо, такого козла при всех унизить!..

Юлька тяжело вздохнула. Стас всегда сам все решал и привык отвечать за свои поступки. Ее слова ничего бы не изменили, тем более что в глубине души она считала, что он поступил хоть и опрометчиво, но совершенно правильно.

Во время обеда Илья унес свою тарелку в дальний угол, а после демонстративно ее вымыл. Он ни с кем не разговаривал и старался держаться особняком.

Юлька уложила Сашку и устало присела к столу с вязанием. Неожиданно Инесса поманила ее к себе. Удивленная неожиданным вниманием, Юлька, послушно подошла. Седовласая дама, чуть прищурившись, окинула ее оценивающим взглядом. Как будто мерку сняла.

– Юленька, подождите, я сейчас… – легко вскочила с кровати, развернулась на каблуках, подошла к своему шкафу и распахнула дверцы. Вернулась обратно, держа в руках симпатичный полосатый свитер, новенькие джинсы, смешные тапочки с ушами и какой-то пакет:

– Вот, мне кажется, вам будет в самый раз… – отводя глаза, сказала Инесса.

– Ну, что вы, Инесса Львовна, зачем, не надо, еще один свитер у меня точно найдется… – смутилась Юлька.

– Милая моя, – голосом учительницы младших классов отчеканила Инесса, – насколько я понимаю, все, что у вас есть из одежды – это то, что сейчас на вас. Плюс свитер. Вы в этом так и собираетесь, не снимая, ходить? – и сухо добавила: – Берите, берите, это не последнее.

Понимая, что она права, Юлька не стала больше отнекиваться. Поблагодарила, взяла вещи и уединилась в комнатке. Там не спеша, с удовольствием, насколько это было возможно при тонкой и едва теплой струйке из душа, вымылась. Рост у них с Инессой оказался примерно одинаковый, так что с длиной проблем не возникло. Зато выяснилось, что размер ноги у Инессы чуть меньше и тапочки Юльке слегка малы, но вероятно поддадутся разноске. В пакете обнаружился комплект нижнего белья, и весьма откровенного… Бюст у Инессы, насколько успела заметить Юлька, больше размера на полтора, поэтому лифчик она сразу отложила в сторону. Примерила джинсы. В талии слегка велики, а вот в бедрах жмут. «Конечно, роды еще никому фигуру не улучшили…» – с грустной улыбкой подумала Юлька.

– Ну, подошло? Вот и замечательно, – окинула ее критическим взглядом Инесса и вернулась к своему вязанию.

Марк к вечеру окончательно слег, растерял всю браваду, и сразу стало видно, насколько ему плохо. Он хрипло, с присвистом дышал, вздрагивал всем телом, кутаясь в одеяло. Один раз не успел добрести до туалета, и его стошнило прямо на пол. Юлька собралась было убирать, но Стас ее прогнал и сам пошел за тряпкой. Тем не менее, кровь на полу она заметила…

Часов в семь Сашка начала капризничать, укладываться головой ей на колени и жаловаться, что холодно. Юльку и саму познабливало. Она пощупала маленький лобик и пошла за градусником. У малышки оказалось почти тридцать восемь. Она опять отказалась от ужина и попросилась спать вместе с мамой. Юлька опасалась самого плохого. Ее тоже слегка мутило, хотелось лежать и не шевелиться.

Вскоре и остальные разбрелись по кроватям в унылом молчании. Со стороны Марка доносилось тихое поскуливание, кашель и стоны. Юльке действительно стало казаться, что он светится в темноте.

…Новое утро не принесло облегчения. Илья сидел с ногами на раскладушке, завернувшись в одеяло и нахохлившись, точно больная хищная птица. Завтракать он не стал, только выпил чая. Инессу опять тошнило, Стас периодически едва заметно морщился, а это, Юлька знала, был явный признак того, что у него сильно болит голова. Обычно ласковая и спокойная, Сашка хныкала, куксилась, вредничала и просилась домой. У Юльки сердце разрывалось от жалости и любви, но чем она могла помочь? Марк лежал, отвернувшись к стене, и если бы не тяжелое дыхание, Юлька подумала бы худшее. У нее и у самой ломило затылок, и ощущалась небольшая температура.

Одна Елена Дмитриевна делала вид, что все в порядке. Заварила чай, удобно расположилась за столом и аппетитно захрустела печеньем. Но и она, судя по бледному лицу и резко обозначившимся кругам под глазами, чувствовала себя неважно.

Юлька с Сашкой на руках и Стас подсели к Марку. Тот, не открывая глаз, вяло попытался их прогнать, но быстро угомонился. То ли понял, что уже бесполезно, то ли у него просто кончились силы. Юлька укачивала Сашку, едва слышно шептала немудреные детские стишки и считалки, напевала знакомые песенки. Ближе к обеду Стас помог им с малышкой перебраться на их раскладушку. Они легли, обнявшись.