Он лег, свесился в люк, зажег еще одну спичку, дотянулся и щелкнул тумблером. В тусклом электрическом свете Юлька увидела глубокую, круглого сечения, уходящую вниз метров на пять шахту. В полуметре начинались поручни и ступени вертикальной металлической лестницы. Он подхватил Сашку, расстегнул на ней куртку, а лямки от комбинезона крепко завязал у себя на шее.
– Юлька, ты первая, доберешься до низа – отойди в сторону и прижмись к стене, – он подал ей руку. Она успела только чмокнуть Сашку в холодную испуганную щечку…
Первую, далеко отстоящую ступеньку нащупала не сразу. Сказались нервы, ноги и руки ощутимо подрагивали. Путь вниз показался бесконечным, сердце колотилось. Наконец она почувствовала под ногами ровную поверхность, нащупала спиной стену и замерла, задрав голову. Он оказался рядом через минуту и, слегка задыхаясь, отвязал Сашку. Пол, на котором они стояли, оказался платформой подъемника. Велев им сесть в центр, он нажал большую черную кнопку на стене. Люк-подъемник неспешно пошел вниз. Из темноты проступила часть, по-видимому, довольно большого помещения с невысоким потолком и голыми бетонными стенами. На уровне пола подъемник замер. В полутьме он помог Юльке встать и подтолкнул их с Сашкой к центру помещения. Нажатие кнопки, и платформа плавно ушла вверх, закрыв собой отверстие в потолке.
Он щелкнул выключателем, Юлька настороженно осмотрелась. Неуютные лампы дневного света, вентиляционные короба, у стены справа – стеллажи до потолка, заполненные разномастными коробками. Слева вдоль стены шкафы, в углу несколько сложенных ширм, раскладушки и две двуспальные кровати. Стены в этом углу покрыты обоями с веселеньким рисунком. Напротив – длинный стол с двумя электроплитками и пластиковыми складными стульями вокруг. В другом углу – компьютерный стол, на нем небольшой дисплей и системный блок. Неприметная дверь посередине противоположной стены.
– Мама, я хочу домой, – тихо сказала Сашка.
Юлька слишком хорошо знала этот ее тон… и внутренне поежилась, ожидая продолжения.
– Не получится, маленькая, – так же тихо ответила она дочери и медленно опустилась на ближайшую койку. Ноги подкосились от усталости и внезапного понимания того, что все, дорога кончилась. Скорее всего, это последнее в их жизни пристанище. Сколько оно позволит им просуществовать, столько они и проживут…
– Это наш новый дом, Сашунь, – он присел перед девочкой на корточки, снял с нее шапочку и куртку, – давай посмотрим, что здесь есть интересного.
Губы Сашки поехали в стороны, из глаз брызнули давно сдерживаемые слезы. Она выхватила свою шапочку и, набекрень надевая ее, бросилась к Юльке:
– Мама домой! Я домой, мама, мама, – отчаяние было огромно, слезы текли по измученной, испуганной мордашке. И не существовало никакой возможности объяснить неизвестно за что наказанной так несправедливо и жестоко маленькой девочке, что происходит там наверху, как там страшно и невозможно выжить. Она же прекрасно знает, что там чудесный белый снег, горка, качели, санки, их уютная квартира с волшебными огоньками и свечками, любимые игрушки и ласковый соседский кот Барсик…
Истерика продолжалась полчаса. Передавая маленькую из рук в руки, они старались сделать, что могли. Он раздобыл где-то в недрах шкафа чайник и вскипятил воды, Юлька развела молоко и раскопала в своем рюкзаке самую важную вещь – слегка потертого зайца с коричневым мехом и поникшими ушами. Крепко обняв зайца и вцепившись в знакомую бутылочку, Сашка, наконец, уснула у мамы на руках, всхлипывая, вздрагивая и постанывая во сне. Минут пять они тихо сидели, потом Юлька осторожно положила девочку на одну из стоящих вплотную к стене раскладушек, накрыла одеялом. Присела рядом, подняла на него глаза:
– Ты мне теперь что-нибудь расскажешь?
– Да, и постараюсь покороче. – Он устало улыбнулся и притянул ее к себе. Юльке как-то сразу стало легко и безопасно. – Хозяева этого дома, точнее хозяйки – две почтенные леди, весьма состоятельные и неглупые. Они давно понимали – все, что произошло сегодня, могло произойти в любой момент и старались себя обезопасить. Выбрав место подальше и потише, они начали строить коттеджный поселок. Расходы не окупились, но это их не волновало. Главное, поселок позволил оправдать наличие забора, охраны, удобного подъезда и не вызвал никаких вопросов у местных властей – ну чудят пожилые дамы, что с них взять? Налоги уплачены, земля официально приобретена в аренду на долгий срок. Все чисто и законно.
Поселок строился своим чередом, дома постепенно продавались. Лишь один коттедж не соответствовал типовым проектам. Хозяйки оставили его в своем личном пользовании, «для выездов на пленер».
Рабочим-таджикам сложно, но возможно объяснить, что именно под этим вот строением грунт просто отвратительный, плывет и не держит нагрузку, и надо его вывезти. А раз уже все равно образовался котлован, то «большая-большая подвал делать». Ну а генератор и прочее необходимое оборудование было завезено и смонтировано позже, другими людьми, профессионалами именно в этой области. Их услуги и молчание обошлись раза в четыре дороже, чем проектирование и строительство всего поселка…
Проблема вышла с нами, с архитекторами. Придумывать и рассчитывать, не зная, что именно ты делаешь, без грубых ошибок невозможно. Поэтому меня и моего компаньона Марка пришлось посвятить в тайну. В результате возникла договоренность, согласно которой проект поселка создавался практически бесплатно. Зато в случае форс-мажора мы оба имели право воспользоваться бункером, и каждый мог привести с собой не более одного человека. Вот, собственно, и все, маленькая.
– Стан, если я правильно понимаю, кто-то из нас с Сашкой лишний, – сосредоточенно, по слогам выговорила Юлька. Она редко его так называла, только в такие вот переломные, решающие моменты.
– Не думаю, что две пожилые порядочные женщины потребуют смерти маленького ребенка или его матери. Тем более что Сашкины потребности не так уж велики, – он помолчал и, тщательно подбирая слова, добавил: – надеюсь, мы сумеем договориться. По крайней мере, я попробую…
По выражению его лица Юлька поняла, что условия, на которых они смогут остаться, не понравятся ни ему, ни ей, но спрашивать ни о чем не стала. Помолчала минут пять, и только хотела уточнить кое-что еще… как раздалось знакомое гудение, и подъемник пошел вниз. Юлька испуганно вскочила и поправила на Сашке одеяло так, чтобы девочку не было видно со стороны площадки.
Трио на опускающейся платформе выглядело весьма примечательно. Две седовласые, ухоженные дамы лет пятидесяти (одна в короткой дубленке, худощавая и бледная, вторая в кожаной куртке, отороченной серебристым мехом, грузная и слегка обрюзгшая) и молодой человек лет тридцати. В сравнении с породистыми спутницами он явно проигрывал. Коротко стриженные темные волосы, дешевая куртка, не отягощенное интеллектом лицо. В целом симпатичный, но не интересный. Только глаза не соответствовали. Взгляд цепкий, внимательный и напряженный, явно не упускающий ничего из происходящего вокруг.
Дама в дубленке шагнула в сторону с платформы, рукой в перчатке поправила и без того идеально уложенные волосы. Вторая надменно подождала, пока молодой человек предложит ей свою помощь, тяжело оперлась на его руку и неторопливо проследовала вслед за первой. Молодой человек, не сводя глаз с Юльки и Стана, отступил назад и нажал на кнопку, отправив подъемник на исходную позицию.
– Елена Дмитриевна, Инесса Львовна, – голос Стана звучал ровно и доброжелательно, – рад видеть вас в добром здравии.
Он вышел вперед, незаметно переместившись так, чтобы прикрыть собой Сашку. Юлька заметила его маневр и занервничала еще больше.
– Ах, Станислав Владимирович, голубчик, это вы! А мы уж думали, кто это на крыльце топтался, в прихожей наследил, стол подвинул… – дама в куртке, она же Елена Дмитриевна, светски улыбнулась. – Илюшенька, солнце мое, это свои.
– А что же Марк Анатольевич не пожаловали? – подключилась к диалогу Инесса Львовна.
