– Марк Анатольевич в отпуске, как раз вчера собирался вернуться. Не знаю, дождемся ли…

– Ну да, ну да… – Елена Дмитриевна обвела рассеянным взглядом помещение, – ну что ж, знакомьтесь, это… племянничек мой, Илюшенька.

Губы Инессы искривила мимолетная саркастическая ухмылка.

– …А это Станислав Владимирович, архитектор, с…

– С законной супругой, Юлией Алексеевной, – при этих словах Инесса Львовна слегка прищурила глаза и внимательно глянула на Юльку.

– А где же ребенок лет трех? – лениво осведомился «Илюшенька», выразительно изучая издалека кровать со спящей Сашкой, – до-олжен быть ребеночек, обладатель ма-аленьких таких ножек…

– Это моя дочь, Александра, – Станислав спокойно и внимательно смотрел на Инессу Львовну. Та молчала, зато Елена Дмитриевна холодно, с расстановкой произнесла:

– О, это новость. Не знала, что у вас есть дети, Станислав Владимирович.

– Только одна дочь. Не думаю, что ее присутствие станет большой проблемой, – Стас разговаривал с Еленой Дмитриевной, но продолжал не отрываясь смотреть на Инессу.

– Хмм, мне кажется, если Марк Анатольевич появится, и тем более не один, эта проблема станет актуальной, все оборудование на шесть человек рассчитано… ну на семь максимум. А пока… Пускай обе остаются. Хотя, конечно, шум и беспокойство… Или вы что думаете, Инесса Львовна?

Юлька стояла глядя в пол, ни жива, ни мертва. Женским чутьем она понимала, что лучшее, что сейчас можно делать, это молчать.

– Думаю, маленькому ребенку немного нужно, и он может остаться при любых условиях, – отводя глаза, сказала Инесса.

У Юльки отлегло от сердца – вопрос с Сашкой вроде бы временно решился.

Вот только зачем Стас назвал ее своей «законной супругой», если они не только не расписаны, но и не собирались этого делать? У нее была дурацкая девчоночья теория о том, что штамп в паспорте заставляет людей следовать определенным навязанным правилам и портит, в конечном счете, отношения. Год назад он предложил ей руку и сердце, внимательно выслушал эту ее теорию, приподнял бровь и сказал, что она все-таки неординарная девушка. И очень юная. Юлька, в свои двадцать три считавшая себя вполне взрослой, смутилась и перевела разговор на что-то другое. Больше эту тему не обсуждали.

– Ну-с, дорогие мои, давайте, что ли обживаться. Инесса Львовна, где у нас тут что? Что у нас тут где? Где жратва, например?

Елена Дмитриевна, решительно двинулась к стене со стеллажами, «племянник» нехотя поплелся следом. Минут через десять оттуда послышались сварливые комментарии:

– Господи боже мой, Инесса Львовна, это вы заказали столько рыбных консервов? Да мы здесь в котов превратимся!

– Не успеем… – рассеянно отозвалась Инесса.

– А мыло у нас, значит, исключительно франХцузское-апельсиновое? Чудненько… – у стены что-то шумно упало.

– Инесса Львовна, а посуду мы в платяные шкафы складывать будем? А личные веСчи куда? Туда же или на пол под койку? ОчеННО романтично… А вы, Юленька, что думаете?

Юлька дипломатично улыбнулась и промолчала.

– Елена Дмитриевна, да кто же вам мешал самой этим всем заниматься? – не выдержала, наконец, Инесса. (Юлька подумала, что несмотря на примерно одинаковый возраст дам, про себя она называет одну Еленой Дмитриевной, а другую просто Инессой, и по-другому как-то не получается) – Вам все некогда и некогда, а у меня сами знаете сколько свободного времени в наличии… было.

– Милая моя, да если бы я еще и за этим следила, наш бизЕнеСС за неделю бы развалился…

– Главное, что есть вода и электричество, – устало сказала Юлька, чтобы прекратить бессмысленные препирательства. Сашка уже начала ворочаться и вот-вот собиралась высказать негодование по поводу внеурочной побудки.

– О, милочка, а не сделаете ли вы мне кофе? Хотя бы и растворимый, – тут же переключилась на другую жертву Елена Дмитриевна. Юлька без звука поднялась и направилась к столу. Слегка обидно, но поставленная цель достигнута – разгоравшийся скандал унялся, а Сашка так и не проснулась. Пока Юлька разыскивала в шкафах чашку, Стас так же молча принес чайник с водой, на секунду ободряюще приобнял Юльку и отправился искать в коробках кофе и сахар.

…Время было уже позднее, и все успели проголодаться. Несмотря на это, Инесса извлекла откуда-то из недр ящиков мотки с шерстью (Елена Дмитриевна демонстративно закатила глаза) и устроилась с вязанием на одной из двуспальных кроватей, которые, естественно, заняли дамы. Елена Дмитриевна продолжала вдвоем со скучающим Илюшенькой проводить инвентаризацию, поэтому за ужин взялись Юлька со Стасом. К чаю нашлись крекеры и шпроты. Пока Юлька пыталась из подручных материалов сервировать стол, а Стас вел раскопки в поисках ножей, вилок и ложек, Илюшенька галсами продвигался от Елены Дмитриевны в сторону Юльки. Достигнув цели, присел на край стола и внимательно заглянул ей в лицо. Взгляд был наглый, как у кота:

– А где это красивые девочки так шикарно сервировать научились?

– Илья, вы бы тарелки поискали что ли, а то прямо из банок есть придется. – Юлька устало отвернулась.

– Ой, какие мы суро-овые!

Подошел Стас и избавил ее от необходимости говорить банальности.

За столом Илюшенька как-то ненавязчиво очутился между Еленой Дмитриевной и Юлькой. Его колено немедленно прижалось к Юлькиному, и было это как-то особенно неприятно. Он как будто намекал, кто в доме будет хозяин. Юлька отодвинулась насколько смогла, чтобы этого не заметили окружающие, быстро перекусила и, сославшись на усталость, ушла застилать их со Стасом раскладушки и разбирать рюкзак.

– Может быть, девочка и мне постельку застелет? – интимно поинтересовался «Илюшенька», возникнув у нее за спиной. От звука его вкрадчивого голоса и от того, что он стоял так близко, Юльку передернуло. Она на секунду замерла, взяла себя в руки, повернулась с ясной улыбкой:

– Мне кажется, ты уже большой мальчик и тебе пора учиться делать это самостоятельно.

– О, уже на «ты», это прогресс! – он исчез так же бесшумно, как и появился.

Ничья, отметила про себя Юлька. Плохо. Привлекать к этой проблеме чье-либо внимание означало еще больше усложнить сложившуюся ситуацию.

Перед сном она заглянула в комнатку за неприметной дверью. До половины отделана серо-зеленым кафелем, в наличии раковина, душ и биотуалет. Все только самое необходимое. Аскетично и просто.

Погасили свет, только слабо светилась лампочка над дверью в санузел. Юлька отодвинула подальше от края спящую Сашку, подтащила свою раскладушку вплотную к ее, легла и закрыла глаза. Пришел Стас, неслышно прилег рядом. Она подвинулась, уступая ему немного места, провела ладонью по впалой небритой щеке, по взлохмаченным волосам, уткнулась носом в шею. Он подгреб ее ближе, прошептал: «утро вечера мудренее… спи», слегка коснулся губами лба и она стала проваливаться в сон.

…Юлька проснулась от холода. В помещении было градусов пятнадцать. Самостоятельная Сашка во сне стащила с нее одеяло и замоталась в два слоя, а Стас уже встал и куда-то ушел. Его раскладушка так и осталась нетронутой. Юлька поднялась, медленно осознавая, где она и что вокруг происходит. Чувствовала она себя не ахти, немного подташнивало, голова кружилась и слегка побаливала.

– Поздно вы что-то, Юлия Алексеевна, встаете – не упустила случая подпустить шпильку Елена Дмитриевна. Они с Инессой чинно пили кофе за столом, на другом конце которого высилась гора невымытой с вечера посуды. Илья, по-кошачьи плавно перемещаясь в дальнем углу, совершал какие-то сложно-замысловатые движения. «Что-то восточное… Кун-фу, карате?.. И судя по отточенности, он занимается этим профессионально и не первый год» – подумала Юлька.

– Доброе утро, Елена Дмитриевна, Инесса Львовна, как спалось?

– Да замечательно, дорогая моя, замечательно! – преувеличенно бодро отозвалась Елена Дмитриевна. Инесса бледно улыбнулась: